Вспомнить все (СИ) - Северный Михаил - Страница 43

Непонятно – она имела в виду, что убежит вместе со своим хозяйством или наоборот угрожает, но утихомирить команду удалось.

– Это я, что ли, мордатый? – спросил священник у старухи прямо.

– Ну а кто? Ты морду свою давно видел, леший? В избу еще пролезешь, а как чаю попьешь с бубликами, так и выйти не сможешь – застрянешь. А нам мужики в доме не нужны, накушались.

Батюшка покраснел и набычился, да так что грозил взорваться изнутри, пришлось бы собирать клочки по закоулочкам, но ведьма опять нашла нужные слова.

– Крест твой. На пузе. Не люблю я такие вещи. Не пустит тебя барьер невидимый. Мы – нежить, христианство ваше на дух не переносим. Полезешь сюда со своей "ряхой" и крестом – быть беде. А у меня и без вас проблем полный сарай. Решайте уже, да – нет, или я поехала к чертовой матери.

– Ладно. Я вас тут подожду, – буркнул святой отец, – только осторожнее там. Не доверяйте нежити. И сделки заключать с ней не спешите. Обманет, как пить дать обманет.

Бабка ухмыльнулась и вошла в избу, не комментируя, только рваная шаль мелькнула. А у нее разве была шаль?

– Помолимся? – предложил отвергнутый, – исповедоваться не хотите?

– Идем, – шагнул Влад вперед, – нет времени на все это.

Мы и пошли.

Христианский тыл остался позади, а впереди увеличивалось в размерах чистое древнерусское зло. С каждым шагом избушка становилась все больше и больше, вызывая дрожь в коленках своим открытым ртом двери. Гуси-лебеди расступились и взлетели на крышу, оттуда наблюдали.

Мне всегда было интересно. Как это живая изба? Живое дерево. Пульсирующие от текущей внутри крови жилы-бревна, окна с прожилками, на глаза похожие. Откуда вырывается горячее дыхание, должна же она дышать, она ведь живая? Или это просто машина, которой управляет умелая бабка? Или это аватар специального человека, который сейчас лежит в коконе и смотрит на мир через эти окна? Интересно, блин. И откуда у нее ноги растут?

– Как вы меня нашли? – спрашиваю Влада, отгоняя мысли ненужные. Изнутри избы слышны знакомые звуки из прошлого – стук кастрюль, возня щеткой по полу и мебель двигают.

– Да ты как исчез, мы сразу и догадались, что нежить тебя к себе затянула, вон даже сапоги потерял. Знал бы, принес что-то из обувки. Я отца Василия за "барги" и "давай, где Баба живет – веди". Он "не знаю, не знаю, но есть одно место где нежить можно встретить и потолковать, на болоте", говорит. Мы сюда бегом, даже не протрезвев, побежали. Так и нашли.

Мы остановились около избы, прямо перед входом. Я всматривался, пытаясь понять, как куриные ноги сливаются с избой, но она их поджала и видно ничего не было. За дверью затихло движение, бабка наверно прислушивалась.

– Идем? – вздохнул Влад.

Я махнул рукой и пошел первым.

Ну а что. Вполне себе помещение. Я ожидал увидеть сушеных летучих мышей, крысиные головы, пучки трав неизвестных, черепа лошадиные и куски кожи на стенах пришпиленные, но… немного ошибся. Нормальное жилое помещение. Лавки у стен, полочки с приправами и деревянными блюдцами на них, печка белая и чистенькая, сложены дрова аккуратно под ней. Стол у окошка расположился. Бабка с ухватом что-то ворочает в печке. "Милота", да и только.

– Ну входите, не стесняйтесь. Разуваться только богатыря прошу, второй в этом не нуждается.

Сапожки сгинули, уже привык я к холодной землей под ногами, но здесь, в избушке пол теплый, нагретый, только солома кусалась разбросанная кругом. Мы осторожно бочком втиснулись внутрь, да так и стояли у порога, как пацаны провинившиеся.

– Чего? – спросила Ага, – да входите, не трону. Разговор есть. Садитесь у стола, табуретки под зады кидайте.

Пока мы молча усаживались старуха наконец-то вытащила горшок. Он дымился и издавал такой пьянящий запах, что я бабке сразу все был готов простить: и то что помощников присылала, и то что убить меня хотела. Гуси-лебеди эти. Вся прочая жесть. Вот как желудок может подвести, вот как рождаются предатели. Я только пару ложек…

– Черпаки хватайте, – она ловко вытянула ухват и поставила котелок на стол между нами, – угощайтесь с дороги. Тарелок у меня нет, гостей не часто встречаю, со своими приходят.

Я только хотел спросить где взять посуду, а деревянная ложка с длинной ручкой уже ждала перед носом, готовая наполниться горячим наваристым супом с кусочками поджаренного мяса. Живот предательски забурчал.

– Спасибо хозяюшка. Но нет.

Такой подставы от друга я не ожидал. Протянул руку, а он решительно в сторону харчи отодвигает.

– Ты чего? – говорю.

– Не будем у Яги из рук есть. Забыл, что мордатый сказал? Нельзя нежити доверять.

– Так вкусно же пахнет, – попробовал я возразить, но Влад предположил, что человечина тоже вкусная, если ее хорошо приготовить, а у бабы наверняка опыт в этом немаленький. Путешественников она всю жизнь как кроликов отлавливает, а нам мозги пудрит.

– Ишь, – сказала баба, внимательно слушавшая и ухват на крючок повесила, а сама на скамью напротив нас села, – какой богатырь пошел пугливый. Есть не хочет. Говори быстрее чего пришел.

– Так ты нас сама и позвала.

– А ну да. А я чего хотела?

– Вопрос у меня есть, – решил я вмешаться в глупую беседу, – Почему ты не напала на меня? То есть огромные шансы были на победу, нас-то трое, а я измотанный уже. А?

– Так из-за него, – бабка мотнула головой, – богатырь он. А я с героями не связываюсь. Хватило бабушке проблем с вашим "кодлом". Давно вас не было и тут снова. Не, я с богатырями дружу.

Влад на удивление промолчал и только слегка покраснел, но отрицать на всякий случай не стал. Моя школа.

– А как ты знаешь, что он богатырь? – спрашиваю, – Слабовато он одет для воина, воспетого в былинах.

Бабка сморщила нос принюхиваясь и наклонилась ближе, да так резко, что мы непроизвольно отпрянули а она улыбнулась одними губами. Волосы легли на лицо, превращая ее в жутковатую маску, серая кожа ярко выделялась на фоне седины черных волос. Глаза острые, как заточенные камни смотрят и кажется, что потемнело вокруг. Черт, даже голос изменился у нашей поварихи неудачной.

– Богатырский дух почуяла, – прошипела она, как змея, – я этот запах узнаю из тысячи. Смерд Руси, вонь Свободы, блевок земли черноземной. Вкус крови, которую даже пить не хочется, потому что заразишься дружелюбием и добротой.

Влад взялся за рукоять меча и привстал, Ага сразу выпрямилась и улыбнулась.

– Вот я и говорю. С богатырями и друзьями их биться не собираюсь, милок. Ты это, извини если что. Если тебя гуси обидели сильно, то могу и зажарить одного в дорогу. Хочешь?

– Нет, – отвечаю, – спасибо. Влад отпусти оружие.

Он послушал и можно было продолжать.

– По делу мы к тебе пришли. Услуга нужна.

– Так я что, – запричитала хитрая старуха, – баньку натоплю, спать уложу и все расскажете на свежие головы.

– Не надо. Мы сказки читали, если что. Обойдемся без бани. Дело срочное. Влад скажи ей, а то она меня не слушает и только на тебя смотрит.

Бабка и правда влюбленными глазами на богатыря пялилась, пока он за ручку меча опять не взялся.

– Слушай его.

– Да я что, милой. Я слушаю. Очень внимательно слушаю. Ушки на макушке навострила. Пусть баит, бабушке не трудно. Поможем, чем можем.

Влад дал отмашку и я продолжил. Ну и трудно же с этими нечистыми.

– Друга мы ищем. Потерялся он, а нам без него тяжко.

– Так он на улице торчит, мордатый ваш.

Она даже скривилась, когда о о нашем духовном союзнике вспомнила, ничего терпи нечисть.

– Этого искать не надо, не притворяйся старая глупой, а то попрошу богатыря меч расчехлить.

Получилось ее успокоить или нет – не знаю, но приутихла старая ведьма. Съежилась и на меня скрывая злобу глядела.

– Чего хочешь?

– Ширяй зовут его. Человек. Тать по профессии. Ищем мы его, потерялся. Что-то у него общее со мной есть, если понимаешь о чем я. Хотя вряд ли ты понимаешь.