Государево дело (СИ) - Оченков Иван Валерьевич - Страница 69

«Как быстро прошла жизнь», – с лёгкой растерянностью подумала она. Ещё совсем недавно она бы ни за что не пропустила такого важного события, как съезд Нижне-Саксонского округа, но теперь из-за болезни герцогиня Клара Мария была вынуждена оставаться в замке Вольфенбюттель. Муж, кажется, даже обрадовался этому обстоятельству и отправился в Брауншвейг самостоятельно, в окружении своих советников и придворных, словно забыв, что все предыдущие годы именно она была его главным помощником и советчиком.

– Государыня, – отвлек Клару Марию от размышлений голос служанки.

– Да, Ирма. Что ты хотела?

– В замок приехали какие-то русские и просят об аудиенции у Вашей Светлости.

– Какие-то русские? – переспросила герцогиня.

– Ну-да. Кажется, это опять русский посол, как его, Рюмме. И с ним несколько офицеров.

– Хорошо, я приму их. Но мне нужно привести себя в порядок. Не хватало ещё, чтобы подданные моего сына увидели меня в таком виде.

Примерно через три четверти часа Клара Мария сочла, что готова предстать перед посланцами далекой страны, где правил Иоганн Альбрехт Мекленбургский – её единственный сын. Карл Рюмме или как его называли в России – Клим Рюмин, был ей хорошо известен. Главный дьяк посольского приказа совсем не изменился с их последней встречи, когда он в очередной раз привез из Москвы обильные и щедрые подарки. Главным образом, конечно, драгоценные меха, служившие предметом дикой зависти жен и дочерей окрестных владетелей.

– Я рада вам, господин посол, – благосклонно кивнула она и протянула вперед руку для поцелуя, к которой дьяк тут же почтительно приложился. – Кто ваши спутники? Я худо вижу в последнее время. Хотя, кажется, один из них господин фон Гершов, не так ли?

– Так, матушка, – закивал Клим.

– Надеюсь, вы привезли нам добрые вести?

– Ваша благородная внучка находится в добром здравии, – поспешил успокоить герцогиню померанец и немного растерянно оглянулся на второго офицера.

Тот стоял чуть поодаль, и Клара Мария никак не могла рассмотреть черты его лица, но вот фигура показалась ей смутно знакомой, хотя она никак не могла припомнить, где могла видеть его прежде.

– Подойдите, – велела герцогиня, чтобы разом разрешить свои сомнения.

Незнакомец, не переча сделал несколько шагов вперед и, остановившись рядом с ней, опустился на одно колено и прошептал:

– Здравствуйте, матушка.

– Иоганн, неужели это вы? – широко распахнула глаза Клара Мария и схватилась за сердце.

Никогда не мог понять своих чувств к этой женщине. Мы и виделись-то всего ничего, но всякий раз, когда я оказывался рядом с ней, моё сердце сначала сжималось, а затем начинало биться так быстро, что казалось, вот-вот выпрыгнет из груди. Всё-таки принц, с которым я давно стал одним целым, очень любил мать и ни годы, ни поселившаяся в его теле чужая душа не смогли изменить этого.

– Вам плохо? – встревоженно спросил я.

– Нет, – помотала головой герцогиня. – Я счастлива! Теперь, ещё раз увидев вас, я могу умереть спокойно.

– Матушка, о чем вы говорите? Вам всего-то…

– Не очень-то вежливо говорить даме о её возрасте! – сверкнули глаза Клары Марии. – Впрочем, сын мой, я нисколько не лукавлю, подобно другим старухам, любящим поминать всуе свою скорую смерть. Нет, мой век прожит и скоро я оставлю этот мир. Но меня утешает мысль о том, что вы уже добились многого, а если Господь будет милостив, то достигнете ещё больших высот.

– Куда уж выше, матушка. Я и без того – царь.

– Верно и о Вашем мудром правлении, Ваше Величество, идет молва по всему Христианскому миру! – с легкой долей иронии провозгласила Клара Мария, но тут же вернулась к деловому тону. – Кстати, какова истинная цель вашего визита?

– Хотел посетить одно мероприятие неподалеку, – уклончиво ответил я матери.

– О! Вы наконец-то вспомнили, что у вас есть владения в Империи и что они тоже нуждаются в вашем попечении?

Сарказм в голосе герцогини стал таким явственным, что я невольно начал оправдываться.

– Но, матушка, у меня в России столько дел, что, иной раз, голова идет кругом!

– Чем же, позвольте спросить, вы занимались все эти семь лет? Ах, да, знаю. Вы с большим успехом воевали!

– Не только, но, в общем, да.

– Вместо того чтобы управлять государством?

– Я бы сказал, вместе! Честно говоря, я не припомню и года, чтобы не пришлось отражать какое-нибудь нашествие. Не поляков так татар, не татар так датчан, не датчан, так ещё кого-нибудь…

– Странно, мне показалось, что это вы напали на Эзель?

– Исключительно в целях превентивной обороны!

– Пусть так. Но каковы ваши теперешние планы?

– На сей раз, я хотел бы заняться борьбой за мир.

– Не самое обычное для вас амплуа. Но каким образом?

– Я полагаю, если протестантские княжества объединятся и покажут императору свою решимость, то разрастание конфликта удастся избежать.

Некоторое время Клара Мария с изумлением смотрела на меня, как будто не узнавая, а затем участливым голосом спросила:

– Сударь мой, а что вы вообще знаете о расстановке сил в Нижне-Саксонском Имперском округе?

– Честно говоря, немного!

– Что же, по крайней мере, откровенно… Ладно, слушайте.

Пока она говорила, я не уставал удивляться произошедшей с ней переменой. Только что герцогиня Клара Мария выглядела глубоко больной женщиной, уставшей от выпавших на её долю невзгод, а теперь взгляд её стал острым, голос бодрым, а ум обнаружил ясность, какую я, говоря по совести, не ожидал уже встретить.

– Итак, – начала ликбез матушка, – Нижне-Саксонский округ состоит из четырех более-менее крупных герцогств, посреди которых понатыкано множество мелких владений, а так же имперских и вольных городов. Первым среди них, не кривя душой, можно назвать герцогство Мекленбург. Ранее разделённое на три независимых владения со столицами в Шверине, Гюстрове и Стрелице, оно, после известных событий, естественным образом объединилось и теперь подвластно Вашему Величеству. Не будучи изначально самым сильным и богатым Мекленбург, тем не менее, вышел на первые позиции. Причина тому – внутреннее единство и то обстоятельство, что его герцог стал русским царем.

– И это правильно! – кивнул я.

– Следующими следует признать владения связанные с датским королевским домом, прежде всего Гольштейн-Глюкштадт и Шлезвиг-Гольштейн.

В первом правит сам Кристиан IV, а во втором его племянник – Фридрих. Он молод, амбициозен и, насколько мне известно, ваш поклонник. К ним следует присовокупить епископства Бременское и Любекское, находящиеся во владении Иоганна Фридриха Голштейн-Гогтопрского – родного дяди герцога Фридриха.

– О, семейка! А сами Бремен и Любек?

– Бремен, Любек, Гамбург, Гослар, Мюльгаузен и прочие Имперские города совершенно независимы и подчиняются только императору, ну и своим магистратам, разумеется.

– А Брауншвейг?

– Сам город, как я надеюсь вам известно, после изгнания Вельфов является вольным и не имеет сеньора. Имперским он, впрочем, так и не стал, а потому предшественники моего мужа неоднократно пытались вновь подчинить его себе, но пока безуспешно. Что же касается самого герцогства, то оно формально разделено на четыре части: Целле, Грубенгаген, Каленберг и Вольфенбюттель. В последнем, а так же Грубенгагене правит мой муж Август. В Каленберге и прочих владениях его брат – Юлий Эрнст.[105]

– А почему их не объединить?

– Господи, вы и об этом забыли! Один сеньор – один голос. Если крупные владетели присоединяют к себе мелкое, его голос не прибавляется к новому сеньору, а обнуляется. Именно поэтому они стараются усадить на эти крохотные троны своих отпрысков или братьев.

– Что делает, – переспросил я, – обнуляется?

– Именно, а что вас удивляет?

– Ничего-ничего, милый обычай.

– Я тоже так думаю. Но, продолжим. Последним по списку, но не по значению будет герцогство Саксен-Лауэнбург. Правит в нем герцог Август – потомок некогда могущественного и многочисленного рода Асканиев. Надо сказать, что многочисленность этот род сохранил, а вот могущество в значительной степени утратил. Кстати, его мать Маргарита и мой отец Богуслав XIII – родные брат и сестра.