Город (СИ) - Белянин Глеб - Страница 14

— Это обязательно?

— Да. В моём отряде все носят клички. Чтобы не привязываться друг к другу.

— И даже у тебя есть?

— И даже у меня.

— И какая же?

— Меня по ней никто не называет, потому что она весьма и весьма сильно может исказить мнение человека обо мне, но если тебе это так интересно, то зовут меня Предатель. Не спрашивай почему меня так назвали.

— Ладно. Как будут звать меня?

Эмиль некоторое время пробовал на вкус слова, подбирал нужные, смотря куда-то в потолок, затем огласил:

— Лавина. Потому что ты чуть не умер в лавине.

Некоторое время они сидели молча, а потом, исключительно ради того, чтобы разбавить тишину, мужчина с лысиной спросил:

— Когда мы выдвигаемся?

— Через два часа.

* * *

Доктор спокойно прохаживался вдоль рядов больничных коек.

Больничный пункт номер пять. Здесь лежат больные телом, но не больные душой. Больные душой руководят городом, строят, куют дорогу в наше туманное будущее.

Все здания, где оказывали медицинскую помощь, в том числе и это, были выстроены близь Генератора.

Сделано это было для того, чтобы больные были всегда в тепле.

Если наступали холода, то им не приходилось, как обычным рабочим, спать в одежде, укутываясь всем, что только попадётся.

Огромная, величественная по своим размерам и своему виду паровая установка, которую называли всегда просто и сухо Генератором, находилась в центре Города.

Когда люди только-только пришли сюда и обнаружили на пустыре, неизвестно кем построенный, механизм, они запустили его. Внутри металлического гиганта закрутились поршни, завизжали паровые ядра. Гигант испустил тогда столько тёплого, горячего пара, что люди, обнаружившие его, твёрдо решили обосноваться здесь. Для многих Генератор стал отправной точкой для новой жизни, но для некоторых он превратился в то, что люди видели последним перед своей смертью — многие желали перед тем как умереть бросить последний взгляд на эту махину.

И их желания сбывались.

Если человек просил, его садили на каталку почти голым. Выкатывали его наружу и ставили напротив Генератора.

Так он и замерзал.

Довольно иронично умирал от холода в самом тёплом участке Города, но со слезами радости и чувством торжества на глазах.

Невозможно было не поражаться размаху инженерных достижений и человеческой мысли, всю концентрацию которых и вобрало в себя это строение.

Если бы Генератор упал, то смог бы своей верхушкой дотянуться до ледяных стен Города. Настолько он был высок.

Раньше его использовали только по назначению, но было это довольно-таки давно. Сейчас же у его подножия обустроена городская площадь, на которой зачитывают новые законы, а также казнят жителей Города за их провинности. Чаще всего, только тяжелые, но не всегда.

В трудные для Города времена казни и вовсе проводятся каждую неделю. Просто потому, что это успокаивает народ.

Топливо Генератору нужно самое простое — уголь. Ибо как и большинство других паровых механизмов, основан он на технологии паровых ядер.

Уголь поставлялся раньше с постов добычи, с собранных у скал груд ископаемых. Затем, когда люди, словно козы слизавшие с камня всю соль, слизали со скал весь уголь, им понадобился новый источник.

Они обнаружили заброшенную шахту, так удачно расположившуюся всего в паре-тройке километрах от их Города.

Все силы были брошены на строительство железной дороги. И брошены они были не зря.

Город в последствии среди всех других Городов, в том числе и главного конкурента — Тринадцатого сектора, стал лидером по добыче угля. Всеми силами он оборонял свою шахту. Другим государствам Город продавал уголь, а взамен выменивал еду и древесину. В какой-то период истории один из прошлых Капитанов даже хотел переместить к шахте все здания и строения, но в последствии отказался от этой затеи. Так или иначе, большинство Городов, а может быть уже даже все, были уничтожены, лишившись возможности топить свой Генератор. А Город жил. И свой Генератор топил исправно.

Официально шахту назвали Чернодобывающей станцией. В народе прозвали Чернухой.

Что сейчас происходит на Чернухе? Какие там условия, учитывая то, что всех провинившихся в Городе и всех ненужных Городу беженцев ссылают туда? Никто не знает.

Даже доктору, заведующему санитарным пунктом под номером пять, никогда не приходилось лечить людей оттуда. Он не лез не в своё дело, и у него не было желания заняться этим. А даже если бы и появилось, он точно знал каким бумерангом к нему могло возвратиться это желание. Седой мужчина с козлиной бородкой лишь загадочно прохаживался вдоль больничных коек, поправлял очки, останавливал вечно снующих туда сюда медсестёр, спрашивал что-то и отправлял дальше по делам, а они бежали, заставляя свои тонкие белые халатики трястись на бегу.

Мужчин в области медицины было мало. Потому что сильный пол был более востребован в других профессиях: охоте, добыче, исследовании, патруле и охране. Шить и бинтовать может и женщина, Городу необходимо чёткое и эффективное распределение обязанностей.

Неважно то, кем ты был при жизни. Здесь ты сможешь работать по специальности только в том случае, если твоя работа востребована и ты делаешь её так, как не сможет сделать никто другой.

Те же самые инженеры, следившие за Генератором и разрабатывающие план строительства Города, изобретающие всё новые и новые механизмы на пару, упрощающие жизнь народу.

Одним из таких людей был и этот самый доктор.

Вот что-то привлекло его внимание, он быстро подошёл к одной из коек, которые были, кстати, густо навалены в любом больничном отделении, нагнулся над больным:

— Что-то я смотрю вокруг вас ни одна медсестра не крутится, — с прищуром заявил доктор, разбудив больного. Тот как-то сонно потряс головой и вдруг схватился за челюсть.

— Значит что-то такое у вас с чем они разобраться не могут. Что же вас беспокоит, голубчик? Выглядите здоровым.

Больной промычал что-то, но рот раскрыть побоялся. На его лице исказилась гримаса боли.

— Что, зуб? Давайте-ка, голубчик, не молчать вы лучше будете, а изъясняться яснёхонько, а то что ж мы тут до вечера стоять будем?

Парень затряс головой, сообразил что именно он может показать и показал «Нет» мотанием головы.

— Ох, ох, почему нет когда да? Открываем рот и показываем, давайте, мне ж нужно знать как вас лечить, — сам доктор тем временем уже предполагал, что он увидит, а потому в руке держал маленькую тоненькую стальную тросточку с зеркальцем на изголовье. Предполагать другие болезни в Городе было трудно. Особенно уж связанные с заболеваниями полости рта.

Мужчина очень неохотно открыл рот и с его глаз потекли слёзы, пальцами он впился в изголовье кровати.

Рот его был точно сладкий-сладкий слоённый торт, от которого вверх потянули кусок. Или бутерброд с огромным количеством сыра, который тянулся точно шоколадная нуга.

Так и короста больного, словно засушенная кора, с тихим треском разорвалась, явив доктору сладкий слоённый пирог. Правда, мясной.

Седой мужчина в возрасте ничуть не удивился и даже бровью не повёл. Быстренько посчитал количество зубов и нырнул внутрь рта своей специальной тросточкой.

— Что же, половина зубов на месте. Вы, прямо-таки, Везунчик. Цинга запущенная, но это нормально. Коррозия дёсен средней степени, — запричитал он как диктор из чревовещателя, монотонно и неинтересно. Исключительно для самоотчётности и для того, чтобы разбавить тишину. Зубов было на самом деле куда меньше половины, они редкими гроздями свисали с белеющих и рыхлых дёсен.

Доктор поводил зеркальцем, осмотрел всё, что нужно, удостоверился, а после нащупал что-то такое, что заставило больного буквально подпрыгнуть на место. Его глаза заслезились ещё сильнее.

От такого прыжка у него выпал ещё один зуб, но доктор его быстренько подобрал с языка голыми пальцами и откинул куда-то за спину.