Лесной глуши неведомые тропы (СИ) - "Ядовитая Змея" - Страница 49

— Я запрещаю вам убивать его! Он — как я, слышишь? Со мной, или без меня, вы не смеете его трогать!

Волк зарычал, страшно недовольный моим приказом, и вывернул шею из моей руки.

Тогда мы заберем лошадей.

— Нет! — воскликнула я, хотя и с некоторым облегчением: похоже, об убийстве Энги больше речь не шла. — Это наши лошади.

Вожак отпрыгнул и некоторое время кружил вокруг нас вместе со стаей. В конце концов волк бросил мне напоследок:

Одну лошадь. Большую. Только посмей нам помешать.

Он так грозно оскалился и клацнул зубами в мою сторону, что я в страхе отшатнулась: а вдруг правда укусит?

— Нет! Лошади наши! Мы на них едем! — в подступающем отчаянии воскликнула я.

Волк грозно зарычал и пребольно ткнул меня мордой в живот:

Мои братья и сестры голодны. Или ты отдаешь нам лошадь. Или мы возьмем твоего человека, когда поймаем в следующий раз.

— Маленькую! — почти рыдая, воскликнула я, пытаясь закрыть спиной ошалевшего от страха коня Энги. — Большую оставь нам!

Как ни странно, но волк не стал спорить, всем своим видом показывая, что готов отужинать моей лошадью прямо сейчас.

— Только не здесь, — утирая слезы, прошептала я и дрожащими пальцами принялась отвязывать несчастное животное, принесенное в жертву. — Пусть убежит подальше.

— Илва, что ты делаешь? — крикнул Энги, пытаясь мне помешать.

— Замолчи, прошу тебя, — заплакала я еще горше. — Я покупаю наше спасение.

Бедная лошадь, с которой сняли подпругу и уздечку, тут же пустилась вскачь, гонимая страхом смерти, за ней незамедлительно пустились волки.

Все, кроме вожака. Я утерла слезы и опустилась перед ним на колени, взяла оскаленную морду в свои руки и посмотрела в янтарные глаза.

— Не смей. Трогать. Моего. Человека. Никогда. Запомнил?

Никогда. Запомнил.

Он отпрыгнул, показывая бок, но затем оглянулся и прорычал:

Но если убьет одного из наших — убьем его.

Волк умчался вслед за стаей, будто его и не было. Потрясенный Энги только развел руками:

— Что это было?

— Я не знаю, что это было, Энги. Но я говорю тебе в последний раз: если ты тронешь хоть одного из них, они найдут тебя и загрызут. И меня не будет рядом, чтобы помочь тебе. Отныне забудь об охоте волках, слышишь?

— Слышу, — буркнул он недовольно. — Зачем ты отдала им лошадь? Как нам теперь ехать?

— Зачем я отдала лошадь?! — я готова была накинуться на него с кулаками. — Разве ты не понимаешь? Они могли убить нас всех! Они могли разорвать тебя и обеих лошадей! Я должна была дать им хоть что-то! Взамен на твою жизнь.

— Ведьма, — Энги сердито сплюнул себе под ноги.

— А еще недавно называл высочеством, — с обидой огрызнулась я и утерла рукавом хлюпающий нос. — Ложись спать, завтра снова долгий путь.

Энги тяжело вздохнул, но делать было нечего. Успокоив оставшегося коня, он улегся на еловое ложе рядом со мной.

— Что я теперь скажу Огнеду? — он горестно покачал головой.

— Если король наградит тебя золотом, купишь Огнеду хоть двух лошадей вместо пропавшей.

Мне тоже было нелегко, я не могла не думать о несчастной лошади, которая служила мне верой и правдой целых два дня и которую я сама отдала на растерзание волкам. Сегодня я впервые по-настоящему рассердилась на своих мохнатых братьев.

— От господ мне чаще доставались плети, чем золото, — пробурчал Энги и уткнулся лицом мне в затылок.

Мое сердце сжалось. Но я твердо пообещала себе, что на этот раз все будет не так. Без золота я его не отпущу, и уж пусть король раскошеливается, если хочет получить свою принцессу.

Впрочем… перед тем, как заснуть, я поймала себя на совсем другой мысли. И эта мысль немного меня обнадежила.

Целую седмицу мы тащились по лесу вдвоем на оставшейся лошади. Сидеть так в одном седле не слишком удобно, но я наслаждалась моментами близости, когда моя спина прислонялась к напряженной груди Энги. Он украдкой вдыхал запах моих волос, когда думал, что я не замечаю, а я грустно улыбалась, понимая, что волшебной сказке скоро настанет конец.

К окраинным деревням, пролегающим вдоль тракта, выехали как раз вовремя: запасы еды и воды заканчивались. Часть денег Энги потратил на провизию в ближайшем трактире; на ночлег остановились в следующей деревне. После того, как Энги заплатил Огнеду за лошадей, денег осталось не слишком много, однако он раскошелился на две отдельные комнатушки и возможность как следует вымыться. Я погрустнела: впервые за долгое время придется ночевать в одиночестве. На робкие возражения он ответил холодным молчанием, сгрузил вещи у моего порога и ушел вниз пить вино.

Утром он старательно отворачивался, пытаясь спрятать красные глаза и разбитый вид. Причем разбитый в буквальном смысле — похоже, ночью он умудрился с кем-то подраться. Я не стала ни о чем расспрашивать: он выглядел еще более угрюмым, чем в минувшие дни, едва ли я дождалась бы в ответ хоть слова.

Поселения сменялись одно за другим, больше седмицы мы петляли среди них на единственной лошади. Энги вел себя со мной словно чужой, умудряясь мрачнеть день ото дня все больше. Но я не унывала, продолжая обдумывать свой дерзкий замысел: если все получится, у Энги не останется причин для грусти.

Перед самым подъездом к городским воротам я осмелилась заговорить с Энги снова:

— Не говори королю и королеве, что я жила в Трех Холмах. Не ровен час, приедут в деревню королевские стражи и примутся выпытывать у людей, почему меня не выдали. И тебе может достаться, если прознают, что ты меня в невесты взял. Пусть думают, что ты случайно нашел меня в лесу, в заброшенной сторожке. А я скажу, что жила у отшельницы, которая теперь умерла.

— Как пожелаете, ваше высочество, — сквозь зубы процедил Энги.

— Глупый ты, — вздохнула я.

— Глупым был, глупым и помру, — проворчал он сердито, оборвав разговор.

За ворота нас впустили после уплаты въездной пошлины. Я подивилась чудным порядкам: где это видано, чтобы за проезд в город с людей деньги брали? А вот перед самим королевским замком, обнесенным толстой внутренней стеной с отдельным подъемным мостом, нам пришлось потоптаться подольше. Энги спрыгнул с коня и подвел меня к стражам. Отрешенным голосом доложил им, что привез королевскую дочь. Разумеется, ему не поверили.

Я решила не вмешиваться, с мстительным злорадством надеясь, что все путешествие Энги проделал зря, и ему придется вернуться восвояси вместе со мной. Однако чем больше он убеждал стражей, чем чаще они поглядывали на меня, тем больше вытягивались их лица. В конце концов, один из них послал за дворцовым лакеем.

Нас впустили. Стражей во дворце было так много, словно за каждой колонной пряталось по злодею. Нас провожали настороженными взглядами, придворные девицы с любопытством поглядывали из-за раскрытых вееров. Весьма неловко быть объектом чужого внимания в огромном незнакомом дворце.

А вот, наконец, и тронный зал. Лакеи, разодетые в пышные камзолы, услужливо открыли дверь. С колотящимся от волнения сердцем я прошла по простеленной к престолу ковровой дорожке и остановилась перед королем и королевой. Что может быть удивительней, чем оказаться дочерью людей, которых видишь впервые в жизни? Спохватившись, я встала на колени и низко поклонилась. То же самое чуть позади сделал Энги.

— Ваше величество, — приветствовала я, не смея поднять голову.

— Встань, дитя, — раздался властный голос, — и дай нам посмотреть на тебя.

Я подчинилась и встала в полный рост. Подумав, опустила капюшон. Энги легким движением снял с моих плеч плащ и зачем-то перебросил на грудь косу.

— Ингрид! — ахнула королева, стремительно поднялась с высокого сиденья, грациозно спустилась по ступенькам вниз и стиснула меня в порывистом объятии.

Непривычный аромат легких духов защекотал нос.

— Девочка моя, — шептала королева, в промежутках между объятиями забирая в ладони мое лицо и вертя им во все стороны, — это ты! Быть не может! Дитя мое, мы уже и не надеялись увидеть тебя живой!