Лесной глуши неведомые тропы (СИ) - "Ядовитая Змея" - Страница 48

Я промолчала и отвернулась, чтобы скрыть от него вновь выступившие слезы.

До самого вечера мы ехали в тяжелом молчании; лошадиные копыта с хрустом прорезали слежавшуюся снежную корку, все еще покрывавшую лесную почву. Я думала свою горькую думу и время от времени поглядывала в спину Энги, укрытую дорожным плащом. Он не выглядел счастливым, сопровождая принцессу во дворец, и это доставляло мне болезненную, нездоровую радость. Вчера я кричала ему в припадке отчаяния, что он просто хочет продать меня подороже, просто хочет получить обещанную награду, как за спасенного принца, а он молчал в ответ, глядя на меня потемневшими болотными глазами. Сегодня я уже не была так уверена в том, что он хочет меня продать. Думаю, ему все же хотелось оставить меня себе. Но он не мог. В этом весь Энги.

Мой Энги, как я считала еще недавно.

— Где лошадей-то взял? — спросила я, чтобы хоть как-то развеять гнетущую тишину, нарушаемую лишь лошадиным фырканьем и скрипом снега под копытами.

— У Огнеда одолжил, — нехотя ответил он.

— Вот так прямо и одолжил? — удивилась я. — И он просто так, без вопросов, отдал тебе двух лошадей?

— Я сказал, что в столицу по делу съездить надо, — Энги покосился на меня из-за плеча, — ты не волнуйся за него, старый хрен содрал с меня за лошадей столько, будто я их купил, а не на время взял. Мне-то они зачем? Отвезу тебя, и… верну ему животинок.

Мне показалось, что Энги задохнулся на последней фразе, отворачиваясь от меня.

— Ты… сказал ему правду? — тихо спросила я.

— Нет.

Не знаю, почему, но я вздохнула с облегчением.

— А как ты объяснишь людям, куда я делась?

— Ты не можешь ехать молча и не доставать меня? — грубо рявкнул Энги, обернувшись на миг, и тут же пришпорил коня.

Пришлось умолкнуть, хотя не думать о будущем я не могла.

Темнота застала нас прямо на лесном тракте, и нам пришлось свернуть в сторону, чтобы поискать ночлег. Пока я разбирала сумки и раскладывала на попоне еду, Энги хмуро рубил еловые ветки, чтобы соорудить подобие ложа прямо на снегу. Сверху он покрыл ложе второй попоной, воткнул несколько веток густым веером вокруг ложа, защищая от ветра. Молча развел костер, поджарил наколотые на веточки кусочки вяленого мяса. Я без аппетита пожевала немного хлеба с кусочком козьего сыра.

— Ирах будет обо мне спрашивать, — снова завела я свое. — Что ты ему скажешь, когда вернешься?

На этот раз Энги ответил, угрюмо глядя в огонь:

— Скажу, что ты решила уехать. Из-за того… случая.

— Он не поверит, — я с сомнением качнула головой.

— Мне-то что? — раздраженно повел плечом Энги. — Я ему не сказочник, про принцесс байки рассказывать.

Я прикусила губу.

— Ты… и правда думаешь, что я — это Ингрид?

— Я думаю о том, как я мог быть таким слепым ослом, что не понял этого сразу. Там, во дворце, я видел тебя только на портрете. Но ты там на себя не слишком похожа. Волосы только… если сделать их… ну… волнами, что ли.

Я задумалась. Никогда не видела настоящего дворца, только на картинках в книжке старьевщика. А оказалось, я и сама жила в таком… Каково мне там будет?

Поев, Энги загасил костер снегом, укрыл попону своим плащом и хмуро велел:

— Ложись, отдыхать надо. Завтра на рассвете выдвигаться будем.

Я послушно улеглась на попону, он лег рядом, положив неподалеку меч. Весь напряженный, как тетива лука. Подумав, я отстегнула плащ у ворота и накрыла им нас обоих. Энги не шелохнулся, глядя прямо в звездное небо над головой. Выждав еще немного, я пододвинулась ближе, тесно прильнула к теплому боку и уложила голову ему на грудь. Как тогда, когда проснулась в поту и бреду в его постели.

Энги, кажется, на мгновение перестал дышать. А затем шевельнул рукой, обнял меня крепче и прижал к своей груди. Несколько одиноких слезинок скатились из моих глаз ему на подлатник, но он едва ли мог это заметить.

Мы могли бы лежать в обнимку много ночей после нашей свадьбы.

Но теперь свадьбы не будет. И эта ночь была одной из последних, когда мы еще могли спать вместе.

***

Весь следующий день мы ехали через лес. Столь ранней весной на приграничном отрезке тракта мы не встретили ни единого встречного путника, следы наших лошадей были первыми в неглубоком, пропитанном влагой снегу.

Чем дальше мы отъезжали от дома и Трех Холмов, тем больше крутилось в моей голове мыслей. Чтобы не горевать о том, что я оставляю позади, я задумалась над тем, что ждет меня впереди. Что будет, если король с королевой не узнают во мне дочь? Накажут ли Энги, если решат, что он предъявил им подложную принцессу?

А если все-таки узнают, как примут меня после стольких лет?

Что будет, если я так и не вспомню их? Как я буду жить во дворце, если никого там не знаю, и вообще ничего не знаю из жизни благородных людей?

И что будет с Энги, если он признается, что жил со мною в одной избе как с невестой? Не велит ли злой король его казнить?

— Энги, — решилась я спросить во время обеденного привала, — ты ведь служил в королевской гвардии?

— Служил, — нехотя ответил он, вертя в руках веточку с насаженным на ней ломтем поджаренного мяса.

— И как там?

— Где?

— Да во дворце же, где еще.

— Нормально, — он пожал плечами.

Я досадливо нахмурилась. Рассказчик из Энги тот еще.

— А какие они — король с королевой? Только не говори, что нормальные.

Энги ненадолго замялся, но все же ответил:

— С королевой я нечасто общался. Вроде спокойная. Благородная леди. Посмотрит, бывало, и уже чувствуешь себя под ее взглядом… козявкой, — Энги покосился на меня, но тут же отвел глаза. — А король… ну, король как король. Всякое бывало.

— Расскажи, — попросила я, придвинувшись ближе.

— Сама скоро узнаешь.

Я надула губы, а Энги воспользовался паузой, чтобы собрать вещи и заново оседлать лошадей.

— Энги, — снова пристала я к нему, — а что ты им скажешь, когда они спросят обо мне?

Он долго в задумчивости глядел перед собой, а потом повернулся ко мне:

— А что ты хочешь, чтобы я сказал?

— Я думаю, если ты признаешься, что жил с их дочерью в одном доме, они не порадуются. Не накажут ли тебя вместо награды?

Он раздраженно пожал плечами и слишком сильно натянул поводья: лошадь под ним недовольно фыркнула.

— Не знаю. Мне все равно.

— Если тебе все равно, зачем ты везешь меня туда? — сделала я еще одну попытку уцепиться за привычное прошлое.

— Потому что должен. Ты принцесса, и твое место во дворце. А я — холоп, ублюдок, безотцовщина. Мое место там, где мне укажут.

— Не говори так.

— Тогда не говори со мной вообще, — отрезал он и снова замолчал до самого вечера.

К ночи он устроил такое же ложе из веток, как вчера, только намеренно повернулся ко мне спиной. Мне было обидно: ведь это не я его решила бросить, а он меня! Но тратить одну из последних ночей вместе на ссоры я не хотела, поэтому просто обняла его со спины, уткнулась лицом между лопаток и заснула.

Этой ночью нас разбудил волчий вой и громкое ржание лошадей. Энги вскочил, спросонья схватившись за меч:

— Илва! Лезь на дерево!

— Что? — я села на ложе, протирая сонные глаза. — Что случилось?

— Волки повсюду! Лезь на дерево, я подсажу!

— Постой, — я поднялась и придержала его руку, напряженную, как камень, — это мои братья.

— Какие братья, Илва, ты о чем?

— Замолчи-ка и не мешай, — сказала я ему, а потом обратилась к волкам, в которых действительно узнала свою стаю:

— Почему вы вернулись?

Мы шли за тобой, двуногая сестра. Отдай нам своего человека.

Стреноженные лошади бесновались у дерева, мешая слышать голоса в злобном рычании.

— Не отдам. Вы не смеете его трогать. Уходите.

Он убил нашего. Мы не забыли. Теперь он в нашем лесу, не в жилище людей — мы отплатим.

— Вы не смеете! — зашипела я, схватив ощерившегося вожака за загривок.

Энги дернулся, пытаясь меня оттащить, но я лишь прикрикнула на него, не оборачиваясь.