Медиум (СИ) - Злобин Михаил - Страница 40

Ближе к рассвету короткой трелью дзинькнул мой новый телефон. Это на электронную почту, предназначенную исключительно для личной переписки, упало письмо. Хм, интересно, кто додумался писать в такое время?

Открыв почтовый клиент и увидев отправителя, я задержал дыхание. Писала Вика Стрельцова. Та самая дочь олигарха, роман с которой закончился для меня… собственно, вы уже знаете чем. Тогда, чтобы ее отец оставил меня в покое, ей пришлось пойти на очень серьезный шаг. И я не мог себя до сих пор простить за то, что позволил ей его сделать. Прошел почти год с тех пор, как мы не то что виделись, а просто разговаривали в последний раз. И вот сейчас от нее приходит письмо…

С замиранием сердца открываю сообщение, а там всего одна строчка: «Серёж, позвони, пожалуйста, ты мне очень нужен» и все, больше никаких объяснений или пояснений. Отправлено две минуты назад, значит, она уже не спит. Надеюсь, у нее не стряслось ничего серьезного…

Долго ковырялся в телефонной книге, потому что не мог быстро в новом телефоне найти нужный контакт. Все никак не привыкну к другому меню. Наконец-то отыскал. Пошли волнующие гудки, с каждым из которых желание бросить трубку только нарастало. Когда же решил, что подождал достаточно и мне уже не ответят, в динамике раздался такой знакомый чуть низковатый, но невероятно женственный голос.

— Алло?

— Здравствуй, Вика.

— Серёж, это ты? — Ее тембр неуловимо изменился и даже немного дрогнул.

— Я.

— Что с твоим телефоном? Я не могла тебе дозвониться…

— Кое-что произошло, пока у меня нет доступа к старому номеру. Как-нибудь восстановлю симку, как руки дойдут. Ты что-то хотела от меня?

— Да, Серёж, мне нужна твоя помощь. Приезжай, пожалуйста.

В ее голосе зазвучали плохо сдерживаемые слезы.

— Что случилось, Вик? — Я не на шутку обеспокоился, потому что с трудом мог представить, что может эту уверенную и неунывающую девушку заставить плакать.

— Мама… — девушка сглотнула комок в горле, — она умерла. Я хочу тебя нанять…

— Не думаю, что это хорошая затея…

— Пожалуйста, Сергей! Мне нужно с него поговорить последний раз! Я прошу тебя, не отказывай…

Почему-то у меня в груди предательски ёкнула какая-то обида. И с чего это я вдруг решил, что Виктория захотела со мной поговорить, потому что я… это я, а не потому что ей от меня что-то понадобилось. И хоть я понимал, что девушке сейчас совершенно не до того, после смерти родного человека, но сердце все равно заныло.

— Как давно она умерла?

— Три дня назад. Вчера были похороны. Так ты поможешь мне?

— Помогу. Куда подъехать?

— Сможешь сразу на ваганьковское кладбище? Я встречу тебя на въезде.

— Хорошо, — я в уме прикинул, что из моего нынешнего укрытия путь будет неблизким, так что раньше, чем через два часа я туда не доеду, даже если отправлюсь немедленно, — к полудню тебя устроит?

— Конечно… спасибо тебе, до встречи!

Бросив телефон на кухонный стол, я залпом допил остывший кофе. Уже, наверное, пятый по счету за сегодняшнюю ночь. Встав и подойдя к пожелтевшему зеркалу советских времен, висящему в прихожей, я посмотрел на себя. Суматоха и напряжение последних дней не прошли бесследно, теперь под глазами вырисовывались темные синяки и даже небольшие, но отчетливо различимые мешки. На лице проявились мимические морщины, делая мой внешний вид наиболее приближенным к моему реальному возрасту, а общая бледность кожи довершала образ донельзя утомленного человека. М-да уж… быстро я сдал. Неудивительно, что Алина вчера подметила, что я неважно выгляжу. Это она еще мягко сказала. Кстати, надо будет ей написать, извиниться за свое не очень вежливое поведение в нашу последнюю встречу.

Но все же за последние несколько дней я слишком много пережил, чтобы теперь волноваться о такой мелочи, как мой внешний вид. Более того, я на встречу со Стрельцовой так и поеду в спортивном и на бюджетном Рено, хотя раньше никогда себе не позволял подобных вольностей на деловых выездах, тщательно работая над своим образом. Но все течет, все меняется.

К полудню, как и договаривались, я уже подъезжал к кладбищу. Сегодня была суббота, поэтому машин вокруг было предостаточно. Однако мне быстро улыбнулась удача в виде отъезжающего Мерседеса, чье место я тут же и занял. Но, как оказалось, ни я один положил глаз на освободившийся участок стоянки, о чем мне сразу дали знать.

Сзади мне засигналил какой-то разодетый хрен на черной Инфинити. Да, кладбище это в Москве считается весьма престижным, поэтому тут нечасто можно повстречать простенькие автомобили, подобные моему нынешнему средству передвижения. Вот и этот господин решил, что если уж я приехал сюда на дешевом Рено, то меня можно попытаться запугать своей невероятной крутостью.

Но я, игнорируя яростные визги автомобильного гудка, просто вышел из авто и захлопнул за собой дверь.

— Эй, корыто свое убери, это мое место!

Развернувшись и убедившись, что какой-то разодетый хмырь обращается именно ко мне, высунувшись из своего гибридного кроссовера, я попытался его вежливо послать.

— Извини, ты его подписать забыл. — Конечно же, я не хотел провоцировать конфликт, но то мрачное настроение, в котором я находился, не позволяло мне ответить мягче.

Рядом с грозным водителем Инфинити восседала размалёванная фифа, всем своим видом показывавшая насколько ее утомили эти неотёсанные плебеи, вроде меня, на своих тарантасах лезущие изо всех щелей.

— Чего ты там вякнул? — Разодетый угрожающе набычился. — Ты хочешь, чтобы я вышел?

Я начинал медленно закипать, и желание протоптаться по чьему-нибудь наглому лицу постепенно заполняло мое нутро.

— Слышишь, да мне вообще насрать на тебя, делай, что хочешь.

Задергавшись, будто ему в задницу уперлось что-то острое, водитель Инфинити принялся отстегивать ремень безопасности.

— Ну, сука, ты у меня сейчас попляшешь!

— Максик, — подала голос его разукрашенная спутница, чей голос донесся до меня через открытое окно с пассажирского сиденья, — только давай не как в прошлый раз, ла-а-адно? Я не хочу опять ждать, пока ты с ментами договариваться будешь.

Не обращая внимания на реплику своей суженной, Максик выскочил и направился ко мне, расставив руки и смешно вытянув вперед шею. Видимо, он считал что это делает его более грозным.

— Ты чё, придурок, не понял?! Я говорю, таз свой убрал отсюда!

— А не то что, Максик? — Я посмотрел на него прямо без намека на испуг, отчего мужик немного стушевался. Встретив мой взгляд, он на секунду вильнул глазами в сторону, и от него повеяло неуверенностью. Но потом он собрался, глянул через плечо на свою пассию, что следила за кавалером с самодовольной ухмылкой, и снова обрел уверенность в своих силах.

— Как ты меня назвал, урод?

— Слушай, Максик, — я снова повторил это с нескрываемой ухмылкой, — ты бы залез обратно к себе в машинку, обнял свою рафинированную Барби, и съе…ал отсюда, пока кости целы, а?

— Ах ты…

Разумеется, он не послушал моего доброго совета. Вместо этого, он прыгнул на меня, размахивая кулаками как колхозный задира. Где-то в его движениях, конечно, прослеживались наметки техники, видимо, когда-то давно он все же чем-то и занимался, но все это находилось на таком зачаточном уровне, что мне даже смотреть было стыдно. Может какого-нибудь тщедушного студента этот неумеха и мог одолеть, или, может, офисного клерка, который к алкоголизму был гораздо ближе, чем к спорту. Но против подготовленного человека у него не было даже малейшего шанса. И я ему это очень скоро продемонстрировал, сбив на землю всего двумя короткими ударами.

Упав на задницу, Максик снова попытался вскочить, так что в этот раз я подбавил ему немного пожестче, впечатав коленом в лоб.

Вокруг меня взвились жгуты его боли, но я оттолкнул их, не желая задерживаться тут, даже если эта задержка была бы сугубо субъективная.

Мотая головой, водитель Инфинити полулежал на асфальте, опершись на локоть, и больше не помышлял ни о каких нехороших действиях в мою сторону. Его подружка резко изменилась в лице и смотрела на меня с нескрываемым страхом, будто опасалась, что я сейчас и ей выдам на орехи. Но мне было на них абсолютно плевать, поэтому я как ни в чем не бывало двинулся дальше.