Полет феникса - Суэнвик Майкл - Страница 24

– Вы совсем позабыли обо мне и моих всадниках. Уверен, нечаянно. Лишить Гениального Стратега нашей поддержки – все равно что записать в советники Наполеона, но отобрать у него армию.

– Я сделала это умышленно, – возразила Белая Буря. – Любая стоящая военачальница оценит стратегические советы Наполеона. Но сваляет дурака, если разрешит взять с собой солдат, больше преданных ему, чем ей.

– Ваши препирательства меня утомляют, – заявил Тайный Император. – Все будет так, как сказала Белая Буря. Пока армия марширует вниз по Длинной реке, главарх вызволит из Благоухающего Дерева Невесту Феникса. И я получу все, о чем мечтаю. Кто-то в этом сомневается? Если да, я слушаю.

Никто не проронил ни слова.

– Рука об руку с Невестой Феникса я взойду на трон Дракона, и в Пекине мы окончательно закрепим нашу любовь. Белая Буря, отправляйся с утра пораньше.

* * *

– Если бы я это предвидел, то постарался бы, чтобы все обернулось иначе, – утешал Даргер Огненную Орхидею. – Но тот, кто оседлал ветер, должен следовать за ветром. Особенно если этот ветер – военачальник, в распоряжении у которого тысячи бывалых солдат и не счесть адского оружия. В любом случае я должен уехать, а Довесок – остаться.

Огненная Орхидея протянула ему ладонь.

– Важно, чтобы вся армия увидела, что к жене вашего главного помощника относятся с глубочайшим уважением. Вы должны поцеловать тыльную сторону моей ладони, вежливо и изысканно. Иначе у моего не в меру вспыльчивого братишки случится припадок, и он разорвет вас на куски.

Злобный Отморозок покраснел и смущенно заерзал в седле. Однако Даргер с подобающей серьезностью сделал, как было сказано.

– Огненная Орхидея, – молвил он, – таких, как ты, одна на миллион.

– По-вашему, это комплимент, и я прощаю вам эти слова, – высокомерно отозвалась Огненная Орхидея. – Но знайте, я единственная в своем роде.

– Постараюсь не забывать.

* * *

На этой ноте началось путешествие, обернувшееся для Даргера многонедельным отдыхом от войны. Продуваемые всеми ветрами дороги вели отряд Белой Бури обратно через Благодатное Царство, по пустынным областям дальше на юг, а затем в горы. Солдаты травили байки, развлекались словесными играми, горланили песни и понемногу спускали деньги в спонтанных состязаниях по стрельбе. Одна Белая Буря держалась особняком. Чтобы не привлекать ненужного внимания, они переоделись в штатское и сборщикам пошлин представлялись торговым посольством из Парчи, а хозяевам постоялых дворов – актерской труппой, направляющейся в Благоухающее Дерево. Когда их просили продемонстрировать драматические таланты, они напивались в стельку, крушили мебель и уезжали не заплатив. Подозрений ни у кого не возникало.

Даргер пил в меру и открывал рот по большей части для того, чтобы похвалить кого-то из товарищей. Порой он рассказывал анекдот, но никогда непристойный, никогда более остроумный, чем прозвучавшие до этого. С женщинами он флиртовал так обстоятельно, что никто не принимал его всерьез, а каждому мужчине негласно давал понять, что относится к нему – и только к нему, – как к родному сыну.

К тому времени, как они добрались до цели, Даргер ходил в закадычных друзьях у всех, кроме Белой Бури.

Благоухающее Дерево широко раскинулся по берегам реки. Его невысокую застройку то тут, то там нарушали крутые, поросшие деревьями карстовые горы. С незапамятных времен эти горы считались одним из природных чудес Китая. Их бесчисленные изображения разлетелись так широко, что люди во всех уголках мира сомневались, существует ли подобная красота на самом деле. Но горы стояли себе, и когда утренний туман окутывал их подножия, казалось, что это райские кущи парят в небесах. С наступлением сумерек внимание перетягивал город. По местному обычаю, все балки и карнизы покрывались биолюминесцентной краской. Когда горные склоны растворялись в темноте, дома обретали неземную красоту, светясь сотней пастельных оттенков.

– Плана у нас нет, – напомнил Даргер, когда они нашли где остановиться в городе.

– А он и не нужен, – отмахнулась Белая Буря. – Моим людям такие дела не впервой. Все пойдет по накатанной.

– Тогда зачем я здесь?

– Увидишь.

На следующее утро они проложили путь к центру города сквозь запруженные повозками и пешеходами улицы и остановились перед трущобами у подножия заросшей османтусом горы. Вблизи обозначились многочисленные тропинки и лесенки, вырубленные в склоне и ведущие наверх, к карстовым пещерам; некоторые пещеры создала природа, другие были делом рук человеческих. Трущобы представляли собой обычную мешанину из перенаселенных домишек и сомнительных лавок. В назначении и товарах последних разобраться было нелегко, но зачастую они оказывались питейными заведениями без разрешения на торговлю.

– Горы в Благоухающем Дереве полые, – сказала Белая Буря. – Их используют во всех мыслимых целях. Это и места отправления обрядов, и укромные уголки для любовных утех, и туннели контрабандистов, и пивоварни, и даже бордели. Но сегодня нас интересует только одно их назначение – хранилища оружия.

– На месте ответственного правительства я бы спрятал смертельное оружие где угодно, только не здесь, – засомневался Даргер.

– Вот именно, – согласилась Белая Буря. – В этом и заключается хитрость.

Их путешествие завершилось у ничем не примечательного домика, крайне нуждающегося в покраске. Окон не было, а вывеска над дверью гласила: «Значительные успехи импорта-экспорта».

– Этот дом, – указала один из археологов.

– Уверена? – спросила Белая Буря.

– Так точно.

Белая Буря спешилась и направилась к двери. Даргер не отставал ни на шаг.

– Терпеть не могу эту часть, – поморщилась она – Придется торговаться за привилегию попасть внутрь. Начну с двух золотых монет, – для живущих в таком гадючнике это целое состояние, – но пройдет добрый час, пока они набьют цену до шести.

Даргер вскинул руку.

– Позвольте мне. Я умею управляться со скрягами.

Два карликовых мамонта, перегородивших узкую улицу, сами по себе привлекли всеобщее внимание, не говоря уж о маленькой армии незнакомцев. На них собралась поглазеть вся округа. Когда Даргер постучал в дверь, недостатка в свидетелях не было.

Дверь распахнулась, на пороге показалась коренастая, неприглядная баба с челюстью, как у черепахи.

– Чего надо? Неинтересно! Проваливай!

– У меня водятся деньжата, – вставил Даргер. Хозяйка, собравшаяся было захлопнуть дверь у него перед носом, замерла. – Для тебя. – Эти слова заставили ее выйти на улицу.

– Что за расклад?

– Мы приехали забрать кое-что оставленное для нас некоторое время назад. Твой дом, как тебе известно, примыкает к горе. Вернее, к металлической двери, такой крепкой, что за все века, прошедшие с тех пор, как ее в последний раз заперли, никто так и не смог сквозь нее пробиться. Мы приехали открыть эту дверь и заявить права на нашу собственность. Мы заплатим за причиненные неудобства. – Один из саперов Белой Бури подал денежный сундучок, и Даргер вытащил на свет восемь золотых монет. Поблескивающей кучкой они легли в его открытую ладонь. – Щедрость моя не знает границ.

Хозяйка прищурилась так лукаво, что впору было рассмеяться.

– Маловато, голубчик! Предложи-ка что получше.

– Хорошо. – Даргер бросил четыре монеты обратно в сундучок. Дзинь, дзинь, дзинь! Пауза. Дзинь! – Предлагаю половину того, что было вначале. Тоже очень щедрая плата.

– Что?! – завопила женщина. – И чем же это лучше? Надуть меня вздумал! Я сейчас полицию вызову!

– Дорогая моя, никто не пытается тебя надуть – ты сама себя дурачишь. Соглашаешься или еще разок урежем мою щедрость?

Скривившись так, что ее маленькое круглое лицо все порозовело и стало походить на свинячью морду, хозяйка дома упрямо помотала головой. Дзинь! Пятая монета исчезла в сундучке. Дзинь! Шестая. Соседи дружно застонали.