Искажение: выбор судьбы (СИ) - Ром Александра - Страница 41

Зачем? Зачем столько сложных и хитрых манипуляций? Для чего все это? Ему нужен мой ребенок. Тогда для чего сталкивать меня с Браном? Подвергать стольким опасностям. Какие цели он преследует? Не понимаю. Я глухо застонала от бессилия.

— О чем ты думаешь Эйре?

Я вздрогнула и обернулась. Рядом стоял Бран. Он как всегда подошел бесшумно и незаметно. Туат пристально смотрел в окно.

— В Урарту ты встретила еще кого-то? — Он перевел взгляд на меня.

— Нет.

— Я больше не буду спрашивать тебя ни о чем. Но знай, я рядом и всегда выслушаю. — Я молчала, туат тяжело вздохнул. — Завтра, как только взойдет солнце, мы выезжаем. Советую лечь спать раньше.

— Бран, — я окликнула его, когда он уже собирался выйти из комнаты, — скажи, почему ты помогаешь мне?

— Я дал тебе клятву, и, — он хищно улыбнулся, — я не проиграю Конолу.

— Спасибо за честный ответ. Спокойной ночи.

Туат ушел. А я еще долго стояла возле окна и обдумывала его слова. Я ничего не рассказала ему. Передо мной стоял другой Бран из далекого детства. Мы столкнулись с ним в одном из коридоров дворца. Он смотрел на меня свысока надменным, презрительным взглядом как на никчемную букашку. И он ненавидел Хаято. После визита туата случилось несчастье. Пропала императрица и мать Хаято. Я и Мурад пытались приободрить друга. Даже организовали побег из дворца. Но, к сожалению, а может и к счастью, добрались мы только до главной площади города, где нас поймала личная стража императора и отправила обратно во дворец. А через неделю исчез Хаято. Мне никогда не было так страшно. Два дня неизвестности показались бесконечно долгими. Даже Тахока не чувствовал наследного принца живым. О смерти наследника во дворце шептались все кому не лень. Только Мурад твердил, что Хаято жив. Его несокрушимая вера поддерживала меня и вселяла надежду. На третий день во дворце появился Конол. Он долго беседовал с императором. А вечером Конол отправил меня домой. Я вернулась во дворец только через месяц. Хаято изменился, стал язвительным и ершистым. Колкостями он доводил меня до белого каления. Наша дружба трещала по швам. И лишь благодаря Мураду не распалась окончательно.

Я прикрыла глаза. Как же во всем этом разобраться и не запутаться. Кому верить, а кому нет. Брану я не доверяла с самого начала. И эти воспоминания подтвердили мои опасения. Но почему тогда я продолжаю сомневаться. Слишком много времени мы провели вместе. Он столько раз спасал мне жизнь. А сколько мелочей можно привести в его оправдание. Он сказал о своих намерениях с самого начала. И на протяжении всего времени был честен со мной. Это подкупает. Однозначно он не стал другом, но и врагом я перестала его считать.

Мурад. Что я о нем знаю? Все сведения о нем противоречивы и не вяжутся со светлым образом друга. Он вдруг появляется передо мной и воспоминания подобно прорванной плотине выливаются в образы и навязчивые сны. Возможно это совпадение. И Мурад даже не узнал меня. Но как объяснить появление Града и бореев в том же месте. Поведение Фиды и Айши также вызывает подозрение. Я тяжело вздохнула и прижала ладонь к животу.

— Твоя мама все-таки сошла с ума. Доверяет врагу и сомневается в лучшем друге. Твой папа не одобрил бы моих мыслей. Но его здесь нет.

Появилось ощущение легкости во всем теле. Оно зародилось в животе маленькой цветной бабочкой, и с каждым взмахом крыла становилась все больше, пока не завладела каждой клеточкой моего тела. Эмоции стали ярче, чувства обострились. А за спиной словно расправились два огромных крыла. Я летела. Летела выше облаков. Свобода кружила голову, и я обо всем забыла. Полет закончился также внезапно, как и начался. Я падала. Земля приближалась слишком быстро. Душа ушла в пятки от страха. Я зажмурилась. Но ничего не произошло. Я распахнула глаза. Темнота первое, что увидела. В нос ударил резкий запах спиртного. Я зажала нос пальцами. Голые ступни касались деревянной поверхности. Значит я в помещении, огляделась. Понемногу глаза стали различать силуэты мебели. Справа возвышалась кровать. Передо мной была дверь. Сквозь щель пробивался свет. Послышался скрип. Я стремительно обернулась. Глаза нервно пробежались по комнате и остановились на кресле стоявшем посреди комнаты. Там кто-то сидел. Я сглотнула горькую слюну, и осторожно стараясь не шуметь, приблизилась к креслу. Мужчина спал. Я видела, как вздымается его грудь. Лицо закрывали волосы. Я поднесла руку, чтобы убрать их, но так и замерла, не решаясь на следующий шаг. В голове шумело от бешеного стука сердца.

Вдруг в дверь постучали. От неожиданности я отшатнулась назад. Ноги за что-то запнулись и я, потеряв равновесие, приземлилась на пятую точку. Испугано уставилась на мужчину, но тот даже ухом не повел. В дверь забарабанили с новой силой. Я, охая и потирая ушибленное место, встала. И тут раздался хриплый голос. Я застыла.

— Проваливай.

— Хаято нам нужно поговорить. Это срочно. И если ты сейчас не откроешь мне эту проклятую дверь, я вынесу ее к демонам.

Муж выругался и хлопнул в ладоши. У меня заслезились глаза от яркого света. А когда я снова смогла нормально видеть, то ужаснулась. По комнате, будто ураган прошел. Вся мебель была исковеркана и сломана. На полу возле единственного уцелевшего кресла стояли, валялись пустые бутылки из-под вина. Прижав ладонь к губам, я следила, как муж нетвердой походкой подошел к двери и, открыв ее, впустил Шакхара.

— Проклятье вирга! Хаято ты что творишь? Это пойло лишило тебя последних остатков разума!

— Если пришел читать нотации, проваливай.

— Ты не прав и Юкари бы не понравился твой жалкий вид.

Хаято взбесившимся зверем подскочил к Шакхару и вцепился когтистой лапой в его горло. Шакхар захрипел.

— Нет.

Мой испуганный крик как будто отрезвил мужчину. Он убрал руку и ошарашено переводил взгляд с друга на трансформированную руку. Затем отступил на шаг назад и глухо проговорил:

— Говори, что хотел и уходи.

— У Мэй было видение. Она видела Юкари и Брана. Они будут в Сарканде.

— Когда?

— Через три дня. И еще Мурад тоже там.

— Да хоть все демоны подземного мира. Моя жена там. Свяжись с нашим человеком в Химерии. Передай, что завтра в полдень я буду на перевале.

— Я пойду с тобой. Кто-то же должен заботиться о тебе раз ты сам не в состоянии.

— Делай что хочешь. — Хаято устало махнул рукой.

— И кстати не забудь заплатить за разгром. — Шакхар обвел комнату выразительным взглядом.

— С такими грабительскими расценками я скоро по миру пойду.

— Кресло и кровать так и быть из счета вычту. Заметь не из-за милосердия к твоему кошельку, а только ради старой дружбы.

— Тогда не забудь вычесть и ужин, — Хаято усмехнулся, — ради старой дружбы.

Они еще несколько минут сверлили друг друга взглядами. Внезапно Шакхар широко улыбнулся и со всей силы ударил по плечу мужа.

— Велю Чан принести тебе ужин и прибраться здесь немного.

Он ушел. Мы остались в комнате одни. Я неуверенным шагом двинулась к Хаято, но он, не замечая меня, развернулся и решительно направился к креслу. Он передвинул кресло ближе к окну и, отдернув штору, бездумно смотрел на стремительно темнеющее небо. Его губы едва шевелились. Мне с трудом удалось различить едва слышные слова:

— Два дня…. Я должен успеть….

Из его груди вырвался стон, переходящий в низкий рык. Он сжал пальцы в кулаки и тут же разжал, на ладонях остались глубокие следы когтей, с них капала кровь. Я зажала рот ладонью, на глаза навернулись слезы. Хаято обессилено опустился в кресло, закрыв глаза. Я быстро сократила расстояние, разделявшее нас, и опустилась на колени рядом с креслом. Мои руки коснулись его, но к своему ужасу пальцы прошли сквозь них. Только сейчас я осознала, почему осталась незамеченной до сих пор. Здесь нет меня лишь бестелесный дух. От разочарования хотелось кричать.

— Хаято, — в этом возгласе была вся моя горечь и боль.

Муж вздрогнул, его пальцы вцепились в подлокотники кресла, глаза распахнулись. Он глядел на меня, сквозь меня. Он втянул воздух, крылья носа затрепетали, зрачки вытянулись и начали светиться серебристым светом. Он поддался вперед и навис надо мной.