Мертвая зона (Повести) - Чехов Анатолий Викторович - Страница 48

Мещеряков положил на освещенную часть стола под настольную лампу фотографию, склонился над нею, жестом предложил то же сделать Сергееву.

С фотографии смотрел молодой человек в форме лейтенанта — сапера Красной Армии. Сергеев хорошо запомнил ориентировку, какую дал Бирюков на совещании в управлении, информируя о Портнягине: «Рост выше среднего, сложение атлетическое, лицо овальное, лоб широкий, немного сношен назад, глаза серые с темными ресницами, волосы русые, стрижка короткая „ежом“». Кроме таких детальных описаний для Сергеева каждый человек был на кого-то или на что-то похож, воспринимался как образ. О ком-то скажешь «хорек», и это будет правда, а другой — «шкаф», и это тоже точное определение. Портнягина Сергеев окрестил «ежиком», может быть, как раз из-за короткой стрижки и немного вздернутого носа. Помнил он и его особые приметы: «слегка заикается, на руке — татуировка». То, что Сергееву доверяли сведения такого рода, говорило о многом.

Мещеряков словно подслушал его мысли:

— Не исключено, что Самсонов обратится к вам за помощью, если это ему потребуется, так что вы теперь, как говорится в курсе. Пароль «Сталинград». Отзыв — «Победа». Надеюсь, нетрудно запомнить…

— Тем только и живем…

— Да, тем только и живем, — повторил капитан. — Ладно… О Самсонове теперь вам основное понятно. Вернемся к Рындину… Рындин вам безусловно предан и полностью доверяет. Это значит, что именно от вас будет зависеть, как он справится с заданием, выстоит ли в критической ситуации?

Сергеев не верил своим ушам: доверить Кольке Рындину ответственное дело, требующее высоких моральных качеств?

— Какой «критической ситуации»?

— Какая может возникнуть в проведении операции по выявлению Гайворонского и его возможных пособников, — уточнил Мещеряков.

— Ну и как я должен готовить Рындина? Это же не его возможности и не его ума дело! Все равно что на верную смерть посылать! Гайворонский не шутит!

— Мы ведь тоже не шутим, — устало сказал Мещеряков. — Предлагаю отложить этот разговор до того времени, когда вы привезете ножницы Зинаиды Гриценко. Сами знаете, насколько важно все проверить, чтобы не допустить ошибки… Давайте подпишу пропуск…

— А если Гайворонский уже встретился с Саломахой? Каждый в отдельности — фигура, а сойдутся вместе — ждать беды.

— Беды и без того хватает… Сначала надо найти ножницы. Доложите вашему руководству и поезжайте в Новониколаевский немедленно.

От Мещерякова Сергеев, не обращая внимания на продолжающийся обстрел берега Волги, перебегая от укрытия к укрытию, отправился в медпункт на переправе, откуда до штольни управления было всего два шага.

Вера только готовилась заступить на дежурство, встретила его с ожиданием и тревогой:

— Ну что?

— Анонимке не придают значения, по крайней мере в отношении меня и Николая, — ответил Сергеев. — А для дела она, думаю, пригодится, если, как всегда, сумеем ответить на три основных вопроса: «Кто? Когда? Почему?» Так что не беспокойся, ни мне, ни Рындину она неприятностями не грозит.

Восприняла Вера бодрый тон Сергеева несколько странно, словно бы ее эта тема уже не интересовала, а мысли были заняты чем-то другим.

— Вот и хорошо, — сказала она. — Примерно так я и думала. — Поколебавшись, добавила: — Не уверена, что стоит забивать тебе голову еще одной проблемой, но кто знает, куда могут потянуться ниточки?.. В общем, слушай и сам делай выводы… Ходит к нам на перевязку пожилой красноармеец из похоронной команды, фамилия его Ященко, — работящий, исполнительный, что ни скажут, все сделает, мертвых хоронит, раненых на носилках таскает, иной раз сопровождает и через Волгу до самого Ленинска, обратно к переправе возвращается вовремя. А лечит у нас трофическую язву на голени. Перевязывать мне его, как операционной сестре, не приходилось, а тут девочки были заняты и на перевязку он пришел ко мне. Где ж ему знать, что у операционной сестры спецобразование криминалиста, а случай, можно сказать, классический: нас еще в школе знакомили — язва на голени у него искусственного происхождения, уголовники практикуют в зонах, чтобы не идти на работу… Есть разные способы, а результат один: поверхностную рану в таком состоянии можно поддерживать неопределенно долго.

— И вместо лесоповала или работы в каменоломнях пролеживать бока на нарах, — добавил Сергеев. — Ты просто умница, твою информацию обязательно примем к сведению… Когда он должен прийти на перевязку?

— Бывает во второй половине дня. Язва у него мокнет и… держит его на этом месте. А другого не дано: демобилизоваться нельзя, на передовую не пошлешь — так тут и трудится. Хотя немцы подчас бомбят переправу не меньше, чем передний край. Возникает вопрос: если уголовник — а прием этот из арсенала уголовного мира, — почему остается в районе такой реальной повседневной опасности, как переправа? Если не уголовник, у кого научился симулировать, с кем связан?

— Ты мне все очень толково рассказала, — заявил Сергеев. — Этому Ященко и намеком не покажи, что его раскусила, а мы постараемся изыскать способ на него посмотреть. Может быть, и трогать не будем, пока не выясним, что у него за окружение, к кому сам ходит?.. Говоришь, охотно сопровождает раненых в Ленинск?

— В этом нет ничего удивительного: по дороге в Ленинск не так стреляют, как в Сталинграде, хотя переправляться через Волгу, сам знаешь, всегда опасно. Еще раз повторяю, претензий к нему нет, работает добросовестно, безотказно…

— Лишь бы не ходить в атаку и не кричать «Ура!», — добавил Сергеев. — Этот народ знает, за что работает, но не исключено, не он сам придумал себе такую должность и сочинил болезнь. Скорее всего, есть у него хозяин, кому такой безотказный трудяга с искусственной язвой необходим именно на переправе для каких-то пока не известных нам целей… Как ты-то держишься?

— Обо мне-то что говорить? Слышишь, что вокруг делается? Бои идут непрерывно, а с передовой по кровавому конвейеру — все к нам…

Что мог ответить Вере Сергеев? Ничего. Не мог он гарантировать, что и сам в любую минуту не попадет на этот «кровавый конвейер», как уже однажды случилось в первые дни штурма фашистами Сталинграда. Раздумывая о том, какие последствия может иметь открытие Веры, Сергеев прошел в «кабинет» Бирюкова, доложил о разговоре со СМЕРШем, сказал и о том, что ему сообщила Вера.

— Санитара Ященко покажи Рындину, — отозвался Бирюков, — возможно, опознает… Только вот твой непредвиденный вариант… Тоже ведь надо проверить. Боюсь, обойдется он недешево и тебе, и твоему Рындину…

«Непредвиденный вариант», «обойдется недешево»… О чем речь?..

— Товарищ комиссар третьего ранга, — официально обратился Сергеев, — могу я узнать, какое задание Рындину имеется в виду?

— Привезешь ножницы Зинаиды Гриценко с рыбацкого стана, тогда и поговорим, — ответил Бирюков. — Сам выдвинул версию, сам и расхлебывай.

«Дались им эти ножницы! — в сердцах подумал Сергеев. — Что если их давно нет в природе? Не Зинаида же клеила это письмо? Наверняка их у нее нет! Тогда у кого?»

С этими сомнениями садился он в катер у переправы, с ними же отправился в район рыбацкого стана.

…И вот уже снова перед ним до удивления не тронутая гарью, такая же, как и до войны, природа. Сергеев даже не предполагал, как защемит сердце при виде извилистой дороги, то поднимающейся на бугорки, то ныряющей в низинки, петляющей между зарослями камыша и осокорей, огибающей отдельно стоящие дубы, жестко шелестящие своей чеканно-медной листвой, не опадающей почти до самой весны. А среди этой, по весне зеленой, сейчас золотисто-бурой, растительности с серовато-желтыми стенками камыша, приветливо качающего вслед машине своими метелками, стали появляться то тут, то там голубые под голубым утренним небом, играющие рябью ерики, протоки и бочажки, изогнутые серпами и подковами, а то раскрывающимися в окружении тростника круглыми, как блюдце, озерцами. Все эти ерики, протоки и бочаги, наполняемые через край по весне мощными паводками Волги, которая становится на две-три недели морем, раскинувшимся от горизонта до горизонта, лишь к июлю возвращаются в свои берега, радуя богатыми уловами сердце рыболова, а напитанная лесом[6] земля с осевшим на ней илом и гумусом одаривает овощеводов богатейшими урожаями помидоров и огурцов, тыкв, дынь и арбузов.