Окно напротив (СИ) - Сокол Лена - Страница 88

Она подняла не идеальное, но такое милое, почти законченное изделие выше, и они обе уставились на него, не веря, что скоро его будет носить на себе маленький человек.

- Здорово получилось! – Выдохнула Марьяна. – Илья сможет петь ему свою мозговзрывающую Металлику, под которую малыш непременно будет засыпать, как когда-то давно, много лет назад, мой племянник.

- Он уже, наверное, совсем большой вырос.

- Наверное… Мы - молодцы, справились тогда. Без Вас с Ильей я бы совсем пропала.

- Да брось!

- Честно. Но вот эта музыка… Не завидую вашим детям! Иногда мне хочется петь хвалу небесам за то, что Смоляков слушает ее в наушниках.

- Нормальная музыка, ты еще его Крэдлов не слышала, - рассмеялась Мурзя.

- Слышала… Ох, если у тебя кровь не идет из ушей, значит, вы точно нашли друг друга! Хотя о чем это я – после стольких-то лет, что он терпит твои закидоны! – Марьяна присела, ощутив вдруг боль в голове и накатывающую мерзкую тошноту, но это не помешало ей притянуть к себе подругу и обнять покрепче. – А теперь, дорогая, ступай-ка домой. Я знаю, как тяжело вам дался этот малыш, - она осторожно приложила ладонь к ее животу, - тебе нужно полежать. Обещай мне, что отдохнешь?

- Да, - кивнула Маша, - только забегу сейчас в наше крыло. Там опять отказник, еще, как назло, хорошенький такой.

- Бедный…

- Да кто его знает, - она пожала плечами, - зато не узнает, что такое лежать сутками во вшивом тряпье, в собственных испражнениях, в блевотине и орать от голода. Не узнает бьющих рук пьяной мамаши и ее «пьяного» молока. Эта тварь, как родила, ни разу не глянула на него даже. Все права качает, домой торопится к подружке-бутылке. У нее дома своих таких шестеро, зачем ей еще один?

- Ясно. А я все думаю, что у меня работа тяжелая.

- Мы тоже со Смоляковым спорим, кому сильнее достается. Ему вообще в последнее время фонендоскоп все больше петлю напоминает, но ведь призвание же, мать его! Куда теперь сбежишь?

- Хватит вам уже спорить. – Марьяна опустилась ниже и удобнее устроилась на подушке. Слабость давала о себе знать, перед глазами поплыло, на лбу липкими каплями выступил холодный пот. - Удивляюсь, как ты ему еще огромную дыру в мозгу не выпилила.

- Конфликты поддерживают пламя страсти, дурочка! – Мурзя встала, одернула халат и поцеловала подругу в обе щеки. – Хотя какая мне сейчас страсть. – Она положила руку на поясницу и походкой уточки направилась к выходу. – Брагин передавал тебе привет.

- Как он? – Марьяна вспомнила, как дрожали его руки, когда он передавал ее в приемный покой.

- Сказал, что принесет тебе килограмм мандаринов. – Машка остановилась возле двери. – Вчера был очень расстроен из-за тебя, сегодня утром специально приходил проведать, но Филатов не пустил. А ты спала воронкой кверху. – Девушка довольно рассмеялась, глядя, как подруга закатывает глаза. – Когда Брагин узнал, что с тобой все хорошо, заметно повеселел, даже травил медсестрам свои знаменитые байки.

Марьяна улыбнулась.

- Интересно, у него истории когда-нибудь закончатся?

- Ты что! Это же скоряк! Каждый день новая история. – Девушка всплеснула руками. – Вчера на вызове Володька снимал кардиограмму, аппарат, как водится, пищал в ритме сердцебиения. И тут писк прекратился - аккумулятор сел. Брагин устало говорит: «Все, сдох!». Надо было видеть, как подскочил пациент!

- Блин, этот Володька! – Доктор Донских рассмеялась, разглядывая страшную больничную ночнушку под одеялом. – Артист!

- Точно.

- А Смолякову передай, что он козел.

Машка округлила глаза.

- Чегой-то?

- А на хрена он меня положил в эту палату? – Улыбнулась Марьяна, оглядываясь по сторонам. – Здесь еще вчера у нас бомж дядя Вася лежал.

- Зажралась ты, подружка, надо было тебя в общую класть. Скажи спасибо, что белье перестелили.

- Спасибо! – разглаживая ладонью жесткую простыню, рассмеялась она.

- Люблю тебя! – Мурзя послала воздушный поцелуй. – Приду вечером.

- Приходи завтра.

- Хорошо, но я приду вечером. – Она навалилась на дверь. – Кого пустить? Этого шикарного мужчину с бородой, глядя на которого хочется скинуть с себя всю одежду и отдаться ему на глазах у всех? Или вшивого потрепанного бывшего муженька, который спас вчера твою шкуру?

Марьяна подняла глаза к потолку:

- Не знаю…

- Значит, бородатого.

- Нет, скажи ему, что пока ко мне нельзя.

- Ты уверена?

- Да.

- Тогда я пошла.

- Иди.

Мурзя кивнула и взялась за ручку двери.

- Маш, подожди.

- Да? – обернулась та.

- Вшивого давай.

- Хм. Как скажешь.

- Маш?

- Да.

- Как я выгляжу?

- Лучше, чем он. Донских, видать, трое суток не спал. Лицо, как только что выстиранный носок. И учти, я пущу его только потому, что ты осталась жива благодаря его соображалке. Лучше бы она так работала много лет назад, когда он уходил на войну или разводился с тобой, тогда этого всего можно было бы избежать.

- Кончай ворчать.

- Даже не думай сходиться с ним опять. – Она наклонилась и перешла на шепот. - Я бы выбрала того сексуального мужичка. Такие плечи, руки… ммм…. А борода!

- Я сама разберусь.

- Потом, когда у тебя родятся дети, своими маленькими личиками напоминающие только что выстиранные носки, не говори, что я не предупреждала!

- Иди в пень! – Морщась от боли, отмахнулась Марьяна.

- Люблю тебя, дуру такую! – Машка вышла, плотно прикрыв за собой дверь.

- И я… - Она сложила руки на груди, выдохнула и принялась ждать.

Через минуту дверь отворилась. Секунда, вторая, третья. Наконец, показалась его голова. Сергей огляделся, увидел ее, робко улыбнулся и вошел. Нерешительно потоптавшись на пороге, он прокашлялся и закрыл за собой дверь.

Девушка поправила одеяло и беззвучно прошептала:

- Привет.

Мужчина нервно кивнув, направился к ней.

- Привет, Мари, - сказал он, сев на стул возле ее кровати.