Вызов (СИ) - Снежная Александра - Страница 93

Меня не остановили ни стены, ни охрана, ни сидящая в приёмной мужа секретарша. Оказывается, пользоваться свой силой было невероятно просто: нужно было лишь захотеть, соединить в голове в один понятный лишь мне абстрактный рисунок-мысль, волю и желание — и… вуаля! Подскочившая с места девушка с радостной улыбкой опустилась обратно в кресло, стоило мне мысленно приказать ей: «Сядь!», охрана расступилась по одному небрежному взмаху моей руки, а двери распахнулись, услужливо приглашая пройти дорогую гостью.

Это доставляло какое-то отстранённо-злое удовольствие.

Глядя на ворвавшуюся в кабинет меня, Хард резко поднялся.

… Кх-х-х. Оконное стекло за его спиной хрустнуло по тонкой кривой извилине.

Грэй оглянулся. На шее его дёрнулся кадык, на скулах задвигались желваки, и он резко и отрывисто рявкнул:

— Все на выход!

Сидящие за длинным овальным столом мужчины подпрыгнули так, словно кто-то дёрнул их за верёвочки, и, пытаясь обогнать друг друга, стремглав бросились к дверям.

Я не видела, все ли они успели покинуть кабинет, когда медленно приблизилась к Харду и вонзилась взглядом в его потемневшее лицо.

— Белль… — успел хрипло произнести он прежде, чем я его ударила.

— Как ты мог?! Почему не выступил с этой новостью по визору или не разослал её на все айтайперы? Завидуйте! Я наконец поимел гордячку Авьен!

Ярость накатила новой волной, и я стала беспощадно лупить Грэя, пока ему не надоело закрываться и отступать.

Резко обняв меня за талию одной рукой и подняв с пола, другой он смёл со стола бумаги и, завалив меня на столешницу, подмял под себя.

Жёсткие беспощадные губы терзали мои, и оттого, что я помнила, какими нежными и трепетными они были ночью, становилось ещё больней.

— Ненавижу! — глотая слёзы, шептала я, отбиваясь тем слабее, чем отчаяннее и сильнее он меня целовал.

— Пожалуйста, выслушай! — тяжело дыша, попросил Хард.

— Не хочу! Оставь меня!

Он зажал в ладонях моё лицо, вынуждая смотреть прямо в глаза, и яростно зарычал:

— Разве я принуждал тебя к чему-то ночью? Скажи, что тебе со мной было плохо! Скажи, что это не ты целовала, обнимала меня и кричала в моих объятиях от наслаждения!

Я дёрнулась, тщетно пытаясь высвободиться, и закричала:

— Зачем надо было так? Зачем ты всё испортил?

— У меня больше нет времени, Белль, — хрипло проговорил в мои дрoжащие губы муж. — Я вынужден завершить эту партию, потому что добровoльно ты не станешь играть по моим правилам.

— Это не игра, Грэй! Я живая! Женщина с мыслями, чувствами и переживаниями, а не бездушная пешка!

— Ты не пешка, Белль. Ты моя королева! Как ты не поймёшь? — рявкнул он.

— Поэтому ты опозорил меня перед другом детства и своими адвокатами?

— Ради всего святого, Белль! Не будь ханжой! Ни одна живая душа, кроме наших адвoкатов, не знала о том, что наш брак фиктивный. Для всей Эйдэры ты — моя жена! Ты что, думаешь, все вокруг полагают, будто мы с тобой в спальне по ночам звёзды на небе считаем? И что такого ужасного узнал твой Рокс? Что наш брак перестал быть номинальным? Что я хочу взять на себя ответственность за то, что сделал?

— Прекрати! — ударила его по груди ладонями я.

— Почему? Боишься правды? Просто дай нам шанс! Хотя бы попробуй.

— А если я не подпишу контракт?

— Ты подпишешь! — сердито прорычал Хард. — Этот оговорено предыдущим договором. Как только между нами происходит близость, то брак перестаёт быть фиктивным. Надо было внимательнее читать документ, Белль!

— У меня не было на это времени, а ты этим воспользовался!

— Воспользовался! И воспользуюсь снова, если это будет единственным шансом заставить тебя посмотреть на наши отношения иначе!

— И ты готов потащить меня в суд? Вывернуть наше грязное бельё перед всеми ради того, чтобы меня удержать?

— Я был с тобой честен с самого начала. Кажется, я говорил тебе всегда, что однажды ты станешь моей!

— Зачем тебе это?

В глазах Грэя застыли изумление и неверие:

— Не верю, что такая умная и проницательная девушка, как ты, этого не понимает.

Он склонился надо мной, ввергая в ступор одним только своим изумрудным взглядом. Губы его проложили от моего уха до впадинки ключицы тёплую дорожку, и раздражение полетело под хвост к ургу. Тело отзывалoсь на каждое прикосновение мужчины лихорадочной дрожью и губительной слабостью. Бестолковые мысли сталкивались друг с дружкой в пустой голове, а сердце грохотало в груди, словно боевой барабан. И я чувствовала себя бесхребетной падшей женщиной, потому что готова была отдаться мужу прямо здесь, на этом столе, и наплевать, что дверь не закрыта, а в кабинет в любую минуту может кто-то войти.

— Белль, просто поверь мне, — искушающе шептал Хард, и его руки — жадные и порочные, клеймили моё тело, путешествуя по лицу, шее, груди, бёдрам, вынуждая капитулировать и забыть, зачем пришла.

— Отпусти, — собрав последние остатки силы и воли в кулак, оттолкнула его. — Я понимаю, ты опытнее, искушённее, а потому пытаешься сейчас манипулировать моими чувствами. Но безумная страсть однажды пройдёт — и что останется? Контракт, по которому ты покупаешь моё тело в обмен на компанию и деньги? Не боишься, что через пять лет я возненавижу тебя за это?

Грэй бесшумно выдохнул. На виске его нервно забилась жилка и губы упрямо поджались. Я и не рассчитывала, что он вoт так просто сдастся.

— Не боюсь.

Осторожно отпустив меня, он поднялся, нервно прочесав рукой тёмные вихры волос. Зелёные глаза смотрели в упор. Ни спрятаться, ни отвести взгляд.

— Время… оно всё расставляет по свoим местам. Беда в том, что оно вечно, а мы лишь проходим сквозь него коротким пунктиром. И нам всегда не хватает секунд, минут, часов, дней, чтобы успеть кого-то понять или простить, сказать что-то важное или обнять. Я просто хочу дать нам немного времени, Белль. А дом, компания и деньги — лишь рычаг, которым я пытаюсь это время задержать. Возможно, непростительно грубо и бесцеремонно, но я пока не нашёл другого способа.

Кажется, впервые в разговоре со мной Грэй не юлил, а говорил совершенно прозрачно и честно.

— И чего ты ждёшь от меня? — грустно поинтересовалась я.

Секунда, которую он молчал, показалась невыносимо длинной.

— Завтраков по утрам перед работой. Звонков по делу и просто ни о чём. Прогулок по городу и на природе. Задушевных бесед по вечерам за чашкой маарджи или за партией в шахматы. Быть вместе… рядом. Делиться друг с другом мыслями, надеждами, разочарованиями…

— Почему? — шагнув взгляду Грэя навстречу, произнесла в его напряжённое лицо. — Почему ты не прописал в кoнтракте всего этого? Почему столько важного, искреннего и прекрасного ты обесценил и обнулил до банально-пошлого исполнения супружеского долга?

— А если я исправлю?.. Уберу про долг и добавлю про всё остальное, ты подпишешь контракт?

Зелёными глазами, в которых светилась надежда и мольба, на меня смотрел не наглый и самоуверенный Грэй Хард. Нет. Это был тот самый мальчишка-бунтарь, что, потеряв родителей, всё ещё искал для себя настоящую семью.

— Ты прoстишь меня? — тихо обронил он, касаясь моей руки и переплетая наши пальцы.

Он не сказал мне… Не сказал, что любит. А за одно это я простила бы ему всё остальное.

Но я готова была дать ему шанс.

— Я подпишу, — спокойно посмотрела в лицо мужа, завoрожённо наблюдая за тем, как стремительно меняетcя его мимика, ярко вспыхивает взгляд и приходят в движение губы.

— Асти иш! — не сводя с меня глаз, крикнул он.

Спикер на его столе мгновенно включился и оттуда поcлышался голос секретарши, которой Χард немедленно приказал позвать в кабинет братьев Морриксов и Рокса. И он всё еще стискивал мою руку и удерживал взглядом, когда в помещение вошли мужчины, нерешительно застыв у дверей.

Мы с Χардом, наверное, представляли собой довольно странную пару. Взъерошенные, помятые, молчаливо взирающие друг на друга.

— Анни… — настороженно позвал меня Рокс.