СД. Том 14 (СИ) - Клеванский Кирилл Сергеевич "Дрой" - Страница 30

Отскочив в сторону, Хаджар, оставляя за собой шлейф из искрящих белых молний, вновь был вынужден зайцем метнуться уже в противоположном направлении.

Десятки жгутов монстра падали на него с неба, каждый раз оказываясь именно в той стороне, куда бежал Хаджар.

Монстр словно играл с ним в кошки-мышки или пятнашки. Правда, в их смертельной вариации. Там, где даже незначительное касание означало бы, что Хаджар сбился бы с темпа, а, значит, потерял скорость и оказался бы мгновенно пронзен и отправлен к праотцам.

Монстр был быстр. Его огромные глаза не упускали ни одной детали происходящего на земле. Жгуты двигались даже стремительнее, чем хищный прыжок опасной змеи.

Но…

Хаджар был быстрее.

Каждый раз он успевал увернуться от смертельной опасности. Найти лазейку там, где, казалось бы, его ждала верная гибель. Он петлял между падающими с неба шипами, белой молнией кружил по земле. Он бежал так быстро, что едва ли не стелился грудью вдоль мертвой почвы.

Монстр чувствовал, что еще немного и загонит человека в ловушку. Маленькая муха не сможет слишком долго уворачиваться от его ударов. Земля перед ним уже превратилась, если бы тварь знала это слово, в “лес”. И одна, даже самая маленькая ошибка, означала бы, что очередной противник будет повержен и его плоть останется, как свидетельство боевой доблести, на морде зверя. И… Вот она! Ошибка.

Хаджар резко замер. Молния сошла с его плеч, осыпаясь на землю огненными снежинками.

Он оказался прямо в центре клетки из белых, извивающихся жгутов, исчезающих в основании каменных шипов. Единственный путь — наверх. Аккурат к пасти монстра.

Но…

Ничего не произошло.

Было видно, как монстр силится отправить в полет очередной жгут, но им банально закончился счет. Все свои отростки, которыми обладал песчаный зверь, он уже использовал и теперь те оказались в каменном плену.

— Думаешь, что умнее человека, тварь, — хищно улыбнулся Хаджар.

Монстр, поняв свою ошибку и то, что это не он загонял добычу в ловушку, а его самого заманивали в смертельный капкан, взревел. Мощный глас заставил землю вновь пойти волнами и жгуты, один за другим, разбивали каменные оковы и взмывали в небо, но было уже поздно.

Хаджар слышал рев монстра, слышал свист, с которым жгуты устремлялись в его сторону, он слышал грохот бури над головой, слышал свое собственное дыхание и стук сердца.

И в этих звуках было имя его друга. Верного спутника и соратника, в преданности которого не возникало сомнений.

Хаджар произнес Имя Ветра. Истинное слово, в котором заключалась вечно изменчивая суть вечного странника.

И это имя заполнило его легкие, заструилось по венам.

— Третья Песнь, — произнес Хаджар и его голос слился с бурей и уже нельзя было сказать, где начинался гром, а заканчивалась речь одного адепта. — Мирный День.

Создавая эту технику, Хаджар, безусловно, вдохновлялся “Спокойным Ветром”, созданным его далеким предком драконом Травесом.

Вот только масштаб и силы двух техник были несопоставимы друг с другом.

С неба сорвался не просто нисходящий поток ветра. А словно часть неба, решив, что вновь вернуться хочет в объятья земли, как-то было до их разделения на две, никогда не соприкасающиеся части единого целого, упало прямо на спину зверю.

Лапы столпы, израненные и окровавленные, не выдержали внезапного давления. Вязкая земля под ними не могла служить сколько-нибудь надежной опорой.

Лапы, каждая размерами с осадную башню, разъехались по вязкой, от собственной крови, почве и монстр рухнул на землю. От удара поднялась волна такой силы, что легко бы разрушила целый город, но… Хаджар был уже в воздухе.

Белая молния вновь стала его плащом, и он легко, за несколько мгновений, перелетел через исполина.

Оказавшись за… тем, что можно было бы назвать филейной частью монстра, Хаджар взмахнул мечом. Буря сорвалась потоком с его клинка. Черным покровом, внутри которого сияли синие вспышки меча, она столкнулась с плотью твари.

Но вместо того, чтобы срезать с него очередные пласты плоти, резать кости или рассекать жилы и вены, она попросту… сдвинула его с места.

Силы Хаджара, соотносительно необъемной массы монстра, хватило на то, чтобы подвинуть его всего на несколько метров. Но, учитывая мокрую землю, инерцию и последствия их первого обмена ударами, этого хватило.

Монстр не имел возможности остановить свое движение, из-за вязкой почвы и общей слабости, он не смог вовремя подняться на ноги. И, вместе с собственной кровью, кусками плоти и почвы, он рухнул на дно оврага, созданного взрывом от столкновения двух техник.

Всего доля мгновения, которую монстр провел дезориентированным, а в небе, под черными тучами, уже вспыхнула темно-алая вспышка.

— Вторая песня, — Хаджар, зависнув в сотне метрах над оврагом, развеивая плащ из белых молний, раскусил свою последнюю пилюлю. — Драконий Рассвет.

Сперва ничего не произошло, а затем падение обессилевшего Хаджара смягчил фонтан крови, рванувший из тела монстра.

От левого, до правого горизонта, по земле протянулся тонкий, не толще ладони, шрам. Глубиной в десяток метров, он длинной превышал то, что было обозримо глазу смертного.

Но самое главное, что он протягивался аккурат через шею монстра. Или то место, где она была. Потому как теперь голова твари была отделена от туловища.

Хаджар рухнул на землю.

Силы в нем не оставалось даже на то, чтобы поднять руку.

И, может ему мерещилось, но, кажется, неподалеку, из-под земли поднимались фигуры в плащах. Сперва ему показалось, что это другие фанатики, но среди этих туманных фигур он различил одну, очень знакомую.

— Ма…ту…шка?

На самом деле, просыпаться не пойми где, с тяжелой головой, при этом с ощущением, что тебе что-то снилось, просто не вспомнить, что именно — это успело надоесть Хаджару.

Но, увы, в последнее время данная традиция переросла в тенденцию.

Первым, что увидел Хаджар, это свод из шкур, аккуратно уложенных на деревянные, согнутые стойки. По центру, обвязанный кожаными ремешками, сияло ясным, лазурным небом, круглое отверстие. Своеобразный дымоход в шатре.

Шатер…

Хаджар, кряхтя, приподнялся — раны, которые ему нанес на физическом и энергетическом уровне, песчаный монстр, так просто не заживали. И, что удручало еще больше — Хаджар потратил все свои пилюли, всех видов. А это означало, что теперь любая битва теперь зависела исключительно от его личных показателей.

Он действительно находился в шатре. Довольно просторном. Заставленный различными сундуками, с землей, укрытой деревянным настилом, на котором, в свою очередь, лежали тонкие шкуры, сшитые единым покровом.

Был и стол, заваленный различными бумагами.

Неужели ему все это приснилось?

Война с сектой Черных Врат еще не закончилась?

Хаджар откинул одеяло из все тех шкур и попытался отыскать свернувшуюся клубком спящую Азрею, но… Густые, седые волосы упали ему на глаза. Шрамы покрывали руки и торс, и татуировка Имени сияла на руке. Так же, как герб племени Лазурного Облака чернел на груди древними символами.

Нет, ему ничего не приснилось…

Хаджар вздохнул и вытер лицо рукой.

Но, все же, ему ведь, действительно виделся сон…только о чем?

— Проснулся, — не спрашивала, а утверждала вошедшая женщина.

В руке Хаджара мгновенно появился Алый Клинок.

Он видел, как её грудь пробила рука Примуса. Видел все еще бьющееся сердце, которое, как мусор, выбросили на мраморный пол дворца.

Он слышал её последние слова:

“В мире боевых искусств только несчастье”.

Он чувствовал её последний вздох, который нежной, теплой материнской лаской обвеял его заплаканное лицо и улетел куда-то в даль.

Та, кто зашла в шатер, носила её лицо. Красивое, кругловатое, доброе и мягкое. У неё были её глаза. Ясные и зеленые. Черные волосы были стянуты в косу, толщиной с два мужских кулака.