Месть до первой крови (СИ) - Логинова Анастасия - Страница 51

   В девяностых отец открыл собственный бизнес по перевозке грузов, стал очень влиятельным человеком, но романтичная Эльза вряд ли понимала, насколько завидной невестой является. Не понимала и того, что ее брак с Александром Караваевым – первым заместителем директора «Гарант—плюса» – был прежде всего коммерческим шагом. Хотя отец искренне желал ей добра и был уверен, что с Александром они будут жить долго и счастливо. Эльза тоже в этом не сомневалась, потому не задумываясь подписала все документы, отказываясь от наследства отца в пользу мужа.

   Практичность никогда не была сильной стороной Эльзы Емельяновой.

   Идиллия кончилась неожиданно: однажды Александр просто перестал скрывать, что у него есть любовница – какая-то молоденькая девчонка. Он как будто вынуждал Эльзу первой подать на развод. Но она держалась еще долго, веря, что вот—вот муж одумается, но, в конце концов, Эльза сдалась. Развод был скорым, без дележа имущества, потому как Эльза думала, что у нее не хватит средств даже нанять адвоката. К тому же ей не хотелось освободиться как можно скорее.

   Да и позже, когда она встретила Игоря – своего бывшего однокурсника – и тот ей советовал хотя бы попытаться побороться за свои права, она упорно отказывалась. В мыслях она уже строила радужные перспективы нового замужества и омрачать их ничем не хотела. Игорь Маликов тогда только-только выкупил редакцию журнала в подмосковном Старогорске и неделями пропадал там. Эльза предложила ему перебраться в Старогорск насовсем, чтобы не тратить время на разъезды, а позже и сама переехала к нему. Свадьба стала просто очередным шагом в их отношениях. Родилась Машенька, и несколько лет подряд не было на свете женщины счастливее Эльзы. До тех пор, пока на одном из званых ужинов, на которые Игоря, как популярного журналиста, а вместе с ним и Эльзу регулярно приглашали, она не познакомилась с Василием Катасоновым.

   Он был умен, находчив, невероятно красив, а главное проявлял к Эльзе неподдельный интерес. Не к деньгам отца, ни к бизнесу мужа – а к ней самой. Василий был состоявшимся человеком, и подозревать его в корысти было просто нелепо. Закрутился роман, в котором Эльза увязала все больше – она не желала замечать, что красавец—Катасонов потерял к ней интерес очень быстро. Всем его отказам встретиться, надуманным отговоркам, а позже и откровенному хамству она находила оправдание. А когда узнала, что Василий разводится, расцвела еще больше, будучи уверена, что это все ради нее…

   Она просто не могла позволить Наталье разрушить ее счастье.

   В воскресенье Катя позволила себе невиданную роскошь – спала аж до одиннадцати часов. Сказалась неделя постоянных недосыпаний. Не вставала бы, наверное, и дольше, но разбудил телефонный звонок. Игорь Маликов во всем сознался – и в убийстве Натальи черных, и в организации нападения на Михаила Дорофеева. В такую удачу Катя не могла поверить до тех пор, пока сама не увидела его признание в письменном виде. Правда, до сих пор оставался открытым вопрос, почему наркоманы—убийцы Миши, не опознали Маликова, как своего нанимателя, но, в конце концов, что с них взять – с наркоманов. Могли элементарно перепутать. А вот собственноручно написанное признание – это действительно доказательство, с этим даже Юрий Николаевич спорить не осмелится.

   Вместе с заветным листками Катерина направилась к замначальнику следствия – он, как ни странно, тоже был в СК:

   — Юрий Николаевич, с доказательствами теперь полный порядок! Сейчас я его допрошу, и можно будет оформлять сто пятую, вторую часть .

   — А ствола нет? – спросил Ваганов, пробегая глазами подробно написанное Маликовым признание.

   — Нет, пистолета нет, — мотнула головой Катя, — Маликов скорее всего от оружия избавился. Но, Юрий Николаевич, и без этого сколько доказательств: отпечатки в квартире Черных, связь с Дорофеевым, наконец, с кассетой как все удачно вышло!

   — Кстати, что вы там придумали с кассетой?

   — Это Федин придумал. Купил такую же точно видеокассету, техники покрыли её порошком и попросили Эдуарда Кораблева нам подыграть: якобы кассета так у него и хранилась – отдавать ее кому—либо им строго запрещено, но они либо возьмут взятку от Маликова, или еще что-то – я точно не знаю, этим Федин занимался. Ну а Сухарева потом «случайно ляпнула» Маликову, что от меня узнала, где кассета. Но самое главное то, что Маликов все—таки забрал, выкрал эту кассету, что косвенно доказывает, что он пойдет на что угодно, лишь бы ее заполучить. Даже на убийство Дорофеева.

      Ваганов хмыкнул и вернул признание Маликова:

   — Ну, молодцы, чего сказать. Давайте допрашивайте этого Маликова, и если он и вам все подтвердит, то в ближайшие дни пишите обвиниловку и пулей к начальнику отдела. Только не затягивайте. А мне в областную съездить надо, если он уже признался, думаю, проблем у вас не будет. До понедельника. И звоните, если что.

   Допрос Маликова был, как будто списанным с учебника – одно удовольствие. Вину свою в убийстве Натальи Маликов полностью признал. В организации ограбления Дорофеева тоже сознался. Что уж на него так подействовало? То ли в изоляторе посидел – поумнел, то ли это выкрик Эльзы, что она уже все рассказала. Маликов точно был не самым плохим из Катиных клиентов – даже жалела она его немного. Возможно, получится натянуть ему сто восьмую – что он делал в квартире, и как убивал Черных Игорь ведь помнил плохо… Хотя нет, какой аффект – он же с оружием в квартиру пришел, тут же опомнилась Катя.

   — Сколько раз вы стреляли в Черных, вспомните, пожалуйста.

   — Два, или три раза.

   — Откуда стреляли?

   Игорь задумался, сморщился, запричитал – зачем, мол, это нужно:

   — Сразу, как зашел и выстрелил. По—моему.

   — Вы с ней в разговор не вступали?

   — Нет.

   Совсем не получается сто восьмая.

   — Куда вы дели оружие потом?

   — Я его выбросил в реку. Вместе с телом.

   — Сможете показать где?

   — Конечно. Если нужно.

   — А где вы взяли оружие?

   — Где? Дома… Мне его друзья дарили. Давно ещё.

   А патроны у вас где хранятся? – в квартире у Маликова действительно была лицензия на оружие, но вот боеприпасов так и не нашли.

   — Я их выбросил в мусорный контейнер на улице… где точно, сказать сейчас не смогу, не помню. Я это сделал по дороге к Наталье – я уже тогда планировал избавиться от оружия, не хотел оставлять вам лишние доказательства.

   «Логично, — сарказмом подумала Катя. – Сначала уничтожить все улики, а потом писать явку с повинной…». Ей необходим был хоть один патрон из тех, которыми пользовался Маликов, для сравнения с гильзами, найденными на месте преступления. Тогда бы доказательств был полный набор.

   — Может быть, у вас хотя бы несколько гильз из той упаковки сохранилось? Вы точно уничтожили все патроны?

   — Все до последнего, — терпеливо отвечал Маликов. – Кроме тех, разумеется, которыми я зарядил барабан. Но потом я и их выбросил.

   Катя перестала писать:

   — Какой барабан?

   — Ну, я плохо разбираюсь в оружие, — явно издевательски сказал Игорь, но у моего «Смита—Вессона», как у всех револьверов есть барабан.

***

— Макс, он не убивал её, — Катя влетела в кабинет Федина и, ничего не видя вокруг себя, упала на первый попавшийся стул.

   Федин уставился на неё:

   — Приехали… ты чего? Он же признание написал!

      — Он говорит, что застрелил её из револьвера. У него дома хранился револьвер. А ты помнишь гильзы в квартире Черных?

   — Помню, гильзы от девятимиллиметрового «Макарова» . Ничего себе… Маликов не знал, что Черных застрелена из пистолета.

   — И Топорков… — продолжала Катя, — он говорил, что труп Черных попал в воду только через три с половиной часа после ее смерти. Я все над этим голову ломала – ведь за это время квартиру можно обыскать трижды! А сейчас все сходится: Эльза – она, а не Маликов приехала с «Макаровым», стреляла в Наталью, а потом, видно, испугалась, забрала ключи и уехала. Дома все рассказала мужу, он только обыскал там все… Он же и избавился от тела. И взял вину на себя, чтобы её выгородить, понимаешь! А дома у Маликова хранится только револьвер, он и решил, что стреляла Эльза из револьвера.