Жрица богини Маар (СИ) - Булгакова Ольга Анатольевна - Страница 58

От безрадостных мыслей не отвлекли ни Суни, изо всех сил старавшаяся меня подбодрить, ни книга. Выбранный наугад роман рассказывал о сарехах и их магии, изменявшей судьбы героев. Такого добра у меня и в настоящей жизни было предостаточно, и книга больше раздражала, чем успокаивала.

Провалявшись без сна почти всю ночь, я забылась лишь под утро. Снился прошедший день. Завтрак, доклад Фераса, первый припадок Гаримы.

— Великая не допустит гибели одной из лучших своих жриц, — Ферас, говоривший мне это во сне, почему-то стоял рядом с кристаллом.

Я коснулась золотых цветов, к воронам присоединились бабочки. Пугающе бледные, умирающие змеи тоже были там. Я чувствовала силу кристалла, ее живительное тепло, ощущала, что она помогает израненным змеям.

Проснувшись, первым делом велела Суни готовить все к ритуалу, а завтрак перенести в комнаты Гаримы. Знала, что в таком случае Абира не посмела бы не явиться.

Доверенная выглядела просто ужасно. Рана на плече снова открылась, сильно кровила и быстро пропитывала повязку. Я была в ужасе, который только усиливало замешательство императорского лекаря. Он пришел одновременно со мной, выглядел растерянным и не представлял, что делать, как помочь. Каждое его слово утешения убеждало меня в необходимости провести ритуал. Гарима берегла силы и почти не разговаривала, без споров принимала кровоостанавливающие и прочие средства, хотя, как и я, видела беспомощность врачевателя.

Абира пришла с опозданием. Ни следа раскаяния на красивом лице, ни просьбы простить вчерашнюю выходку. Хорошо, что я этого и не ждала, а для Гаримы охлаждение наших с Абирой отношений не стало неожиданностью. Она даже не спросила ни о чем.

Как только все расселись за столом, я объявила:

— Мы сегодня будем проводить ритуал.

Голос прозвучал вызывающе решительно. И если сестра только удивленно подняла брови, то Абира сдерживаться не стала.

— Ты с ума сошла! Какой ритуал? Ты вообще кроме себя кого-нибудь замечаешь? Что, не видишь, в каком Гарима состоянии?

— Именно поэтому нам и нужно провести ритуал, — я сцепила руки на коленях, чтобы не отвечать криком на крик. — Гариму ранила магия. Сила чужих богов. Я верю, что Великая поможет своей жрице лучше, чем микстуры. Я верю в целительную силу великой Маар! В защиту и помощь великих Супругов!

Абира насупилась, поджала губы, но промолчала. Гарима положила левую руку мне на плечо, поблагодарила.

— Это хорошая мысль, — едва шевеля бледными губами, похвалила она.

То, что сестра одобрила мое предложение, Передающую только больше рассердило.

— Не пойми неправильно, — хмуро бросила Абира. — Я хочу помочь тебе выздороветь. Но о таких ритуалах, о таких свойствах храмовых кристаллов я никогда не слышала.

— Я тоже, — кивнула Доверенная. — Но о золотых статуях, в которые превращались подсудимые, я прежде тоже не слышала. О таком никто не слышал прежде. Мы не знаем силы чужих богов и их служителей, но не знаем и силы Великой. Не знаем своей силы. Поэтому я думаю, что попробовать стоит в любом случае.

Она вцепилась мне в плечо дрожащими пальцами и за несколько мгновений побледнела еще больше. Недолгий разговор ее утомил. Удивительно, но изменения заметила и Абира. Она смотрела на сестру с беспокойством и, кажется, постепенно начинала понимать, насколько серьезно ее ранение.

— Мы обязательно попробуем, — куда мягче заверила Передающая. — Не волнуйся.

От омовения в кирглике мы отказались — Гарима вряд ли могла его выдержать. В Храме было пусто и привычно пахло благовониями. Прислужницы в точности выполнили поручение и не пустили в тот день работников. Я рассудила, что если ритуалы подпитываются силой верующих, то их поддержка не повредит. Поэтому велела женщинам остаться, встать полукругом перед кристаллом. Он призывно сиял, и этот мягкий свет вселял уверенность в мое сердце, подбадривал с трудом передвигающую ноги Гариму. Мы с Абирой поддерживали ее под руки, прошли мимо почтительно расступившихся перед нами прислужниц и заняли свои места.

Тишину долгое время ничто не нарушало. Обычно ритуал начинала Гарима, но теперь она молчала, а я вдруг растерялась, не представляла, что делать дальше. Закрыв глаза, молилась Маар, просила направить меня и исцелить сестру. И тогда я впервые в жизни почувствовала ответ на свою мольбу.

Это было непередаваемое ощущение. Просветление, облегчение и зарождающаяся песня. Мелодию я больше чувствовала, чем слышала, и это странным образом помогало петь. Умом понять слова не получалось, но это было и не нужно — сердце отзывалось на каждое, наполнялось надеждой, уверенностью, что все идет правильно.

Молочно-белый свет кристалла, голоса сестер и прислужниц, сплетающиеся в одно целое, как нити в канат, теплая поверхность золотых цветов, сильные птицы, устремляющиеся к центру от ладоней. Я с болью и страхом следила за едва живыми змеями, с трудом двигающимися к сердцу кристалла. Создавалось ощущение, что они, как и сама Гарима, истекают кровью. Вороны и бабочки кружили вокруг змей, делились силой, черпали ее из кристалла. Он действительно исцелял змей, раны затягивались, кровотечение остановилось, черные отметины, следы шипов сарехского заклятия, постепенно исчезали.

Этот ритуал напоминал познание, самый первый ритуал в моей жизни. Он показывал мне сестер, и я отмечала произошедшие с ними за два года перемены. Гарима укрепилась в вере, но казалась разочарованной и ранимой. Прислушавшись к ощущениям, я с удивлением поняла, что сестра прячет от самой себя влюбленность. Что человек, который много для нее значил, разочаровал ее. Вспомнился господин Тевр и ожесточенность сестры. Я искренне понадеялась, что роль воина в заговоре будет настолько незначительной, что Гарима с легким сердцем простит его.

Бабочки Абиры не зря виделись мне измельчавшими. Если прежде главенствующей чертой Передающей было самолюбование, то теперь ее вторым именем стала зависть. Она придавала бабочкам зеленоватый отлив, а сама Абира казалась озлобленной и очерствевшей. В ней ощущалась неприятная мне сила, и вглядываться в Передающую не хотелось. Во время ритуала я чувствовала ее настороженность, подозрительность и желание посрамить меня — Абире не нравилась придумка, а неудача порадовала бы.

Ритуал наполнил змей золотым светом, расплел венок даров и завершился. Я знала, что все прошло правильно, но только через несколько мгновений решилась убрать руки с кристалла и посмотреть на Гариму. Сестра с закрытыми глазами стояла в двух шагах от меня. Она казалась умиротворенной и… и сияла! Будто сестра была большим светильником, в котором горело с полсотни свечей.

— Гарима, — мой голос прозвучал робко и тихо.

Она не шелохнулась, не открыла глаза, не ответила. Осторожно положив ладонь на ее сложенные руки, я еще раз позвала ее по имени и почувствовала отклик. Теплое, ласковое заверение в том, что все в порядке.

— Что случилось? — завопила рядом Абира. Она была напугана и, после ритуала я чувствовала это особенно отчетливо, боялась за Гариму, которую любила. Так сильно, как только могла любить сестру.

— Думаю, так и должно быть, — я поспешила успокоить Передающую.

— Тебе-то откуда знать? — неприязненно бросила Абира. — Ты уже проводила такие ритуалы?

— Просто коснись Гаримы и прислушайся, — посоветовала я, удивляясь тому, что Передающая не стала меня ни в чем обвинять.

Абира скривилась, гордо задрав голову, прошла мимо меня и положила ладонь сестре на плечо.

— Я ничего не чувствую! — заявила она, не выждав и минуты.

— Закрой глаза, сосредоточься и почувствуешь, — я старалась говорить спокойно и доброжелательно не столько ради Абиры, сколько из-за прислужниц. Женщины стояли близко, слышали наш разговор, напряженно следили за нами, и им ни к чему было знать, что мы с Передающей плохо ладим.

Абира закрыла глаза, положила на сияющие руки Гаримы вторую ладонь, прислушалась к ощущениям.