Звонница (Повести и рассказы) - Дубровин Алексей Александрович - Страница 42

— Хорошо, Геннадий Николаевич, пишите план предстоящих мероприятий. Сергей Андреевич, что с осмотром места происшествия?

— Группа поработала в доме и на прилегающей местности. Машина вернулась, товарищ полковник, — ответил Нестеров. — Документация собрана. Конверт изъят. Порядок наведен.

— Что ж, дописывайте сопроводительный документ к агентурному сообщению, регистрируйте. Завтра свяжемся с Москвой по поводу приостановки работы по делу оперативного учета. Антону отработайте линию поведения по распространению в узком кругу информации о том, что объект уехал из тайги по личным делам в Рябинск Вологодской области. Можете быть свободны.

Подчиненные вышли из кабинета. Начальник гораппарата подошел к окну: «Надо же! За окном кружат белые мухи. Значит, зимы осталось ждать недолго». Его мысли вернулись к недавнему телефонному разговору с руководителем управления. Тот в общих чертах поинтересовался последним событием. Сказал, что по отдельным признакам в ходе проведения контрразведывательной операции достигнуты результаты. Возможно, проявятся в ближайшее время на уровне переговоров «сам знаешь где и с кем. Поживем — увидим. Следи за событиями в мире». Не включить ли телевизор?

Передавали последние новости о планируемой октябрьской встрече в Брюсселе по линии Совета Россия — НАТО.

Кулаков вздохнул: со смертью американского агента-нелегала завершалась не только одна из самых продолжительных операций в жизни полковника госбезопасности Георгия Кулакова, но и сама служба. Не раз он порывался написать рапорт на увольнение: и выслуга позволяла, и годы — давно перевалило за пятьдесят пять, — но останавливало желание довести операцию до логического завершения. Нет вины сотрудников и агентов в смерти Профессора. Тот сам выбрал свой путь и его завершение. Наверно, приблизился к пониманию смысла своего существования. Внедрен был американцем, умер, получается, русским. И такое бывает! Если операция и получит продолжение, то, видимо, без участия Кулакова. Да и ведомство, скорее всего, поменяется.

Улицу за окном припорошило снегом. «Все еще растает десять раз. Не припомню, чтобы первый снег лежал на земле больше трех дней», — негромко произнес Кулаков, подходя к столу. Работа продолжалась.

Из сообщения ИТАР-ТАСС: «Брюссель, 10 октября. Корреспонденты ИТАР-ТАСС Виктория Дубровская, Денис Дубровский. 10 октября в столице Бельгии Брюсселе прошло очередное заседание Совета Россия — НАТО на уровне послов. Как уточняется, на этом заседании обсуждался проект соглашения об основах взаимоотношений в сфере безопасности государств-членов Совета Россия — НАТО. В результате переговоров достигнут прогресс в понимании позиций сторон. Представители блока заявили, что распространение ПРО в странах Восточной Европы будет зависеть от реализации планов Москвы разместить аналогичные комплексы в Белоруссии и на севере России».

Заместитель представителя России при НАТО генерал-полковник Новиков задержался в Брюсселе, согласовывая повестку следующего заседания. Сегодня, двенадцатого октября, он возвращался спецрейсом в Москву и вспоминал минувшие переговоры. Российская делегация готовилась отстаивать свое мнение по вопросам размещения натовских ПРО, однако на быстрый успех никто не рассчитывал. Натовцы давно вели себя нахраписто, уверовав, что позицию России удастся сломить. Или полагали, что возражения русских увязнут в дружном антироссийском хоре.

На прошедшей октябрьской встрече натовцы оказались покладистее, чем на июльской. Что же, нынешний результат — это маленькая победа. Прекрасная работа российской контрразведки, которая вовремя подкинула американцам информацию о готовности войск ПВО поставить на вооружение комплексы «Береза» по всему российскому северу и на белорусской территории. И вот натовцам неожиданно захотелось искать компромиссы. Даже позиция непримиримого норвежского генерала Ярла Хансена как-то к концу заседания неожиданно поменялась: «Мы не станем инициировать быстрое решение проблем ПРО, но и вы остановитесь с размещением ваших “Тополей”, “Берез” и прочего оружия в районе Мурманска и Бреста».

Брякнул ли норвежец отсебятину или усталость взяла свое и с языка сорвалась обсуждаемая внутри блока тактика реагирования на угрозы? Бывает и на старуху, как говорится…

Новиков потер лоб: «Надо бы на фразу Хансена посмотреть с разных сторон». Оставалось попросить помощника решить вопросы по встрече с руководителями обеих служб. Вызвав адъютанта, продиктовал предстоящие планы.

Из кабины экипажа вышел второй пилот:

— Москва через двадцать минут, товарищ генерал.

Самолет начал снижение. Новиков поднял шторку иллюминатора и бросил взгляд через стекло: внизу сверкали огни Подмосковья.

Пермь 2014 г.

В документальную повесть помещены очерки о войне, о детях военной поры, о защитниках Отечества разных периодов его истории. Главные действующие лица — совершенно разные люди, но их объединяет одно — любовь к родной земле.

Поначалу мне казалось, что достаточно будет собрать воедино несколько публикаций и ничего трактовать не надо. Неожиданно поймал себя на мысли о незавершенности сюжетов при такой подаче материалов. Войди они в книгу без предисловий, без коротких размышлений о судьбе героев повествований, незатронутыми останутся причины и мотивы, побудившие взяться за перо, не узнает читатель отдельных последствий будничной журналистской деятельности.

Героев своих репортажей я хотел бы сравнить со звездами на небосклоне, подарившими свет вечных, а не сиюминутных ценностей, и указавшими всем нам тем самым смысл человеческого существования.

Возвращаясь электричкой из города Верещагино в Пермь, разговорился с попутчицей. Вера Семеновна Соколовская рассказала об отце, да так захватывающе поведала, что двухчасовой путь «уложился» в минуты. Более того, я не выдержал и через неделю поехал обратно. Отправился в Аликино, что недалеко от станции Верещагино. Захотелось лично познакомиться с легендой. В долгой задушевной беседе с фронтовиком Семеном Андреевичем Соколовским поразился той глубине любви и преданности Родине, которую можно встретить именно в глубинке. Родился очерк о патриоте русской земли.

Пожалуй, лучшей наградой за появившуюся публикацию в «Комсомольской правде» стал звонок Веры Семеновны, которая нашла меня через полгода после появления очерка. Не скрывая радости, сообщила, что об отце прочитали его родственники, потерявшие Семена Андреевича почти тридцать лет назад, и через несколько дней после выхода публикации в аникинском доме путевого обходчика состоялась счастливая встреча. Вспоминали в разговорах и газету «Комсомольская правда». Не правда ли, удивительная цепь случайностей! Или что-то в жизни задано невидимым перстом?

«Антон Соколовский отслужил вместо родного брата в царской армии четыре года и подался из Белоруссии на Урал. В сивинские места, в деревню Машково. Землю пахать, семью поднимать. Сыну Андрею выпало лихо: взяли в 1914 году на империалистическую войну. Только за год до этого родился Семка. Видать, на роду каждому из Соколовских написано было понюхать пороху. Семен подрос. Малолеткой удивлялся длинным обозам, что потянулись через родные края. Сначала — в одну сторону, потом — в обратную. “Должно быть, бьют Колчака под Глазовом”, — шептались взрослые.

В екатерининской школе все образование — три класса. А дальше — поле, пришла пора родителям помогать. Когда Семену исполнилось двадцать четыре года, его призвали на военную службу. Обучили под Ленинградом с пушками обращаться. Предоставили возможность окончить семь классов. В 1939 году красноармеец Соколовский весь положенный срок отслужил. Не успел приехать домой, как начался новый призыв.