Властелин Кукол (ЛП) - Швартц Ричард - Страница 49

— Принц, — тихо начал я. — Извините за вопрос, но…

— Давай остановимся на Имре. Что за вопрос?

— Я удивлён тем, что увидел…, - начал я, и он тихо рассмеялся.

— Мы планировали иначе. Сначала появилась Каменное Облако, потом Серафина. А потом твоя женщина…, - он покачал головой. — Могут наступить богатые событиями годы.

— И что вы планировали?

— Оставаться безучастными и возвышенными. Это всегда хорошо, когда приходиться общаться с людьми. Они ожидают этого от нас, — ответил он. — Но это тяжело, когда встречаешь того, с кем играл в детстве.

— С Серафиной? — спросил я. — Вы тоже были детьми?

Он пошёл немного медленнее.

— Не в том смысле, как видите детей вы, — тихо объяснил он. — Но да. Серафина была маленьким ребёнком, когда я впервые увидел её и взрослой женщиной, отправившейся на войну, когда встретил её в последний раз. В обоих случаях я всё ещё был ребёнком, как это видит наша раса. Я всего на двадцать ваших лет старше Сарафины, для нас это, будто мы родились в одно и тоже время. Мы держимся подальше от людей, потому что они так похожи на нас, и мы можем их любить, но они так быстро умирают. Я был ещё слишком молод, чтобы понять это. Когда до меня дошло, что я больше никогда не увижу Серафину, мне, по вашему подсчёту, было сто двадцать лет, и только тогда я почти повзрослел. Я оплакивал её, когда понял, — он посмотрел на меня. — Не знаю, сможешь ли ты это понять, Хавальд. Как это, когда те, кого ты любишь, стареют и умирают. Поэтому мы держимся подальше от людей и притворяемся отстранёнными. Однако те, кого мы любим, остаются в наших сердцах вечно.

О да, я отлично его понимал.

— Когда я понял, что это действительно Серафина…, - он застенчиво улыбнулся. — Я забыл, что уже не ребёнок, — его улыбка исчезла, и я снова увидел эту надменную, безучастную маску на лице. — Но мы можем и по-другому, — заметил он, скучающе гладя на меня. В следующий момент его улыбка вернулась. — Знаешь, что нам нравится делать, Хавальд? Нам всем нравится выступать в театре, читать и играть пьесы, которые пишите вы, люди, смеяться и плакать вместе с вами и играть все эти роли. Это игра, но в то же время — это серьёзно. Мы должны держаться в стороне от вас, включая наши чувства, иначе мы пойдём ко дну. И всё же, мы как будто стремимся к вам, завидуем вам. Ваша жизнь так коротка, но вы горите, словно самая яркая звезда, и вас так легко любить. Вас так легко любить, Хавальд, что мы не смеем, потому что потеря любви длится у нас вечно. Если твоя женщина действительно появилась из связи между эльфом и человеком, тогда мы знаем, что есть эльф, который скорбит. Или который ненавидит. Потому что иногда случается так, что даже эльфы подвергаются насилию, — он посмотрел на меня со стороны. — Наше слово для бастарда — En’shin’dira, что означает «рождённый в скорби». Тем не менее нас снова и снова тянет к вам, потому что от вас исходит очарование, от которого мы не можем убежать.

— Бастард считается у нас плохим словом. Если ещё раз встретите кого-то, используйте своё, — тихо ответил я. — Если вас о нём спросят, то поймут ваш ответ. Ваше слово красивое.

— Красивое? Мы говорим о скорби, которая длится дольше, чем существуют некоторые королевства.

— Чем отличается скорбь от любви? — спросил я.

Он странно на меня посмотрел, но не ответил, потому что мы дошли до комнаты, в которой проводились совещания.

Нашу просьбу передала эльфам хорошо подобранными словами Файлид. Посетители вели себя соответственно случаю, нацепив официальные, безучастные лица. Имра был прав, они хорошо могли это делать. Прямо сейчас было трудно представить, что Лиандра и Ласра подрались или что Имра знал, как нужно улыбаться.

— Чтобы спасти мою сестру, необходимо добраться до Янаса в течение дня, — заключила Файлид. — Поэтому мы просим доставить туда кого-нибудь из нас, чтобы мы могли попытаться освободить её.

Имра обменялся быстрым взглядом с остальными.

— Мы доставим вас туда. Семья для нас священна. Но скажите, Файлид, почему вы подали сигнал войны? Это вызвало среди наших людей немалый переполох.

Серафина вопросительно посмотрела на Файлид, и та кивнула.

— Это была моя идея, — призналась Серафина, однако не выглядела при этом смущённой. — С одной стороны, потому что я знала, что тогда вы точно прилетите, с другой, потому что война действительно существует. Война, которая коснётся и вас. Глубоко на юге есть империя, которая постепенно поглощает одно королевство за другим. Уже сейчас агенты этой империи действуют здесь, сея между нами раздор и разногласия. Этой империей правит человек, который являет и некромантом, и маэстро. Правитель Талака. Только недавно мы узнали его имя.

— Его зовут Коларон, — промолвил Фарил. Он выглядел скучающим. — Мы о нём знаем.

Я старался не обращать внимание на выражение его лица, а читать по глазам. Имра облегчил мне работу.

— Он наш враг. Он уже всегда им был и всегда будет, пока не исчезнет с лица земли. Ваши священники говорят, что у эльфов нет души, но этот нечестивый держит от наших братьев и сестёр в плену то, что мы называем душой. Он кощунство в глазах наших богов.

— Тогда сигнал был верным, — заметила Серафина, и Имра серьёзно кивнул.

— Я сообщу об этом матери, когда мы вернёмся домой.

На мгновение наступила тишина. Больше никто ничего не говорил.

— Вам знакомы страны далеко на юге? — нарушил я молчание.

— Да, — ответил Имра. — Там живёт ещё не так много людей.

— А старая имперская крепость высоко на хребте? — я вспомнил, что там всё ещё лежал грифон, застрявший во льду.

Он кивнул.

— Северная крепость. Должны были построить ещё одну, но так и не построили.

— Это сейчас так важно, Хавальд? — тихо и немного нетерпеливо спросила Файлид.

Я быстро посмотрел на неё.

— Да, важно. Но может подождать.

— Хорошо, — сказал Имра. — И кого нам доставить в тот город? Я предупреждаю, для этого нужен хороший желудок, учитывая то, как летят наши грифоны. И мы можем взять не больше четырёх людей, нам нужно свободное место для обратного полёта, если спасательная операция удастся.

Насчёт желудка я уже подозревал.

— А вы сами собираетесь участвовать в спасение? — напряжённо спросила Файлид.

Имра выглядел задумчивым.

— Нет, — ответил он после короткого размышления. — Союза больше не существует или, если угодно, только с империей, той, что вы называете старой империей. А её больше нет. Мы не станем вмешиваться в судьбы людей и не вступим в войну вместе с вами против другого королевства или эмирата. Мы уже находимся в состояние войны. С врагом, который враг и вам тоже. Мы отвезём вас туда и обратно, это мера вашего вопроса и это мера нашего ответа. Это личное одолжение.

— Пусть будет так, — согласилась Файлид, наклоняя голову.

— Всё так и будет, — ответил Имра.

Мы возвращались к конюшням грифонов, когда Фалид отвела меня в сторону.

— Хавальд, — тихо сказала она. — Что вы знаете о стремлениях Хелис, которая когда-то была Дочерью Воды?

Я был удивлён.

— Простите, Ваше Высочество, я не знаю не о каких её стремлениях. Она вернулась в эту жизнь всего несколько дней назад. Чего вы боитесь?

— Разве вы не видели, как легко она управляет судьбами других людей? Даже мои солдаты не стали долго спрашивать, когда она объяснила им, что нужно делать. Если она откроет себя, то всё королевство будет у её ног. Она стала бы калифой рядом с Джербилом Конаем, Столпом Чести, если бы судьба распорядилась иначе.

Или маг по имени Бальтазар.

Я слегка поклонился.

— Это было тогда.

— Но она живёт сегодня. Вы не знаете, кто она. Её легенда так велика… И если бы я сама не видела, то не была бы склонна верить в легенды, — она серьёзно посмотрела на меня. — Рядом с ней я чувствую себя незначительной. Она не знает страха, не знает сомнений, не знает опасений. Она помнит вещи, которые давно забыты. По её просьбе прибыл принц эльфов, который отвергает меня, но ей делает одолжение.