Властелин Кукол (ЛП) - Швартц Ричард - Страница 44

На наших удивлённых глазах железо на двери начало ржаветь. Первые ржавые хлопья упали на пол, затем падая вниз, целые куски рассыпались в пыль. На одного короткое мгновение были видны внутренности замка, со звоном на пол упали латунные детали, затем рассыпалась и тяжёлая задвижка. Всё это заняло примерно три вдоха и выдоха.

Мы все были глубоко поражены, а Лиандра улыбалась.

— Иногда это действительно практично, — гордо объяснила она.

Эссэра задумчиво посмотрела на неё, но потом тоже улыбнулась. У меня не возникло ощущения, что она хочет предъявить обвинения Лиандре.

Потом открыть дверь позвали солдат, но теперь сопротивление оказывали всего лишь заржавевшие петли. За ней оказалась узкая лестница, которая круто вела наверх. Оттуда нам в лицо ударил тёплый воздух.

Лестница привела к подножию белого купола, из-за которого дворец получил своё название. Здесь тяжёлая дверь из железа тоже преграждала нам путь, но она была заперта с внутренней стороны лишь одним засовом. Одного удара тяжёлым молотком было достаточно, чтобы убрать засов. И хотя дверные петли запротестовали, она открылась, и мы оказались на крыше дворца. Отсюда узкая лестница без перил круто вела к куполу.

Лестница была не для слабонервных или тех, кто боялся высоты. Лиандра взобралась по ней наверх, будто это была широкая улица. Её равновесие было намного лучше моего. Наталия последовала её примеру, в то время как Серафина, я и эссэра, а также два солдата, которые следовали за ней, сделали это менее изящно: мы держались руками за ступеньки впереди нас.

— Тебе от них не будет никакой пользы, когда нужно будет спускаться вниз, — заметила Лиандра, когда увидела, как я, словно жаба, поднимаюсь по крутой лестнице.

— Если я упаду уже сейчас, тогда такого вопроса даже не возникнет, — ответил я. Я был уверен, что смогу подняться по лестнице, как и она, но так чувствовал себя в большей безопасности. Для чего рисковать?

— Я уже всегда поднималась по этой лестнице на четвереньках, — с улыбкой сообщила Серафина. — И точно также спускалась. Было много насмешек, зато я никогда не падала, — она обернулась и посмотрела вниз, её глаза потемнели. — Один молодой солдат попытался произвести на меня впечатление, и споткнулся. Он заскользил по куполу и сначала было похоже, что ему повезло, и он упадёт только на крышу. Но из-за округлости купала он сильно разогнался и пропустил её. Падение было долгим.

И это можно было проследить.

Я обрадовался, когда добрался до вершины купола, потому что здесь была ровная платформа и окружающие её металлические перила. Они хоть и выглядели слегка заржавевшими, но казались прочными. Я был за это благодарен. Под тяжёлым, но по большей чести сгнившем брезентом, находилось то, что должно быть и было зеркалом, но сначала я не понял эту конструкцию. Я представлял себе что-то, но не такую удивительную штуковину как ту, что находилась на самой высокой точки Бессарина. Только колонна на площади Дали была ещё выше.

Вообще-то, климат в Бессарине препятствовал ржавчине, всё же нам понадобилось прилично масла, грубые и тонкие щётки, а также целый короб тряпок и воды, а ещё много пота. Оба солдата то и дело безропотно взбирались по узкой лестнице, чтобы принести нам то, что требовалось.

Зеркало, наверняка, имело в диаметре пять шагов, и, соответственно, было тяжёлым, хотя и не таким массивным, как я предполагал. На самом деле, это был тонки золотой лист на несущей конструкции. Эта конструкция был вставлена в тяжёлую железную раму, висящую в ещё одной раме, которую в свою очередь можно было поднять с помощью двух кривошипов. С помощью ещё одного зеркало можно было повернуть внутри рамы на вертикальной оси, а с помощью четвёртого, нагибать в пределах внутренней рамы по горизонтальной оси.

На самой раме были железные ступеньки, ведущие к некоему высокому сиденью на верхнем краю, где была планка с пазами и фиксатор с двумя отверстиями, через которые эту планку можно было двигать вверх и вниз.

При условии, если добавить достаточно масла и удалить пыль и грязь столетий. Это было то, что мы ещё должны были сделать. Перед зеркалом можно было поднять ещё одну конструкцию с большими жалюзи.

Всё заедало, было грязным, ни один кривошип не сдвинулся с места с первого раза. Было удивительно, как много песка занесло сюда, так высоко над крышами города. В щелях даже росли некоторые выносливые растения.

Работа была тяжёлой и кропотливой. Я помогал, мы все помогали, но, в итоге, понадобилось так много времени, что эссэра приказала принести наверх подушки, низкий столик, кувшины со свежим соком, а ещё навес от солнца. Так что получилось, что в конце мы удобно устроились наверху и наслаждались невероятным пейзажем на Золотой город, который впервые открылся мне в полном масштабе.

Солдаты, однако, давно избавились от своих доспехов и продолжали работать раздетые до пояса. Дамы внимательно за ними наблюдали, а я в это время смотрел на город.

Внезапно мне открылся смысл многочисленных ворот и стен, учитывая, каким большим был город. Он был обороноспособным. Площади можно было использовать в качестве района стратегического сосредоточения и развёртывания для резервов защиты или как открытый сектор обстрела для арбалетчиков. Рисунок был тут и там нарушен, новые сооружения или площади и сады больше не заботились о старом принципе обороноспособности. Всё же если кот захочет завоевать Газалабад, это, без сомнения, будет военным кошмаром, особенно, если жители этого не захотят.

С таким количеством людей было бы достаточно, если бы каждый житель бросил только один камень, чтобы отпугнуть нападающих. Разве что злоумышленник был бы уже в городе.

Отсюда я мог видеть и посольство имперского города с его крепкими стенами, и дворец вероломного племени Башни.

Незадолго до полудня Файлид тоже на некоторое время присоединилась к нам. Она всё ещё выглядела измождённой, капли, которые принесли ей сон, не слишком поспособствовали отдыху. Наши взгляды встретились, ведь я знал, почему сон обходил её стороной. Она тихо спросила меня, знаю ли я, где Армин, но я ничего не смог сказать по этому поводу.

Когда она узнала, что мы здесь делаем, эмира по-настоящему расцвела и приказала солдатам принести нам охлаждённый сок и ещё несколько подушек. Если бы над механизмом могло одновременно работать более четырёх человек, то она послала бы нам на купал ещё и целую армию.

Но так было только четыре солдата дворцовой стражи, которые пахали с обнажённым торсом на палящем солнце, в то время как мы сидели в тени навеса и пили прохладный сок. Солдаты тоже с благодарностью пили его время от времени.

Эмира осталась на некоторое время, тихо разговорила с бабушкой и с любопытством смотрела на непривычный пейзаж города, которым управляла. Затем снова спустилась. Она тоже была достаточно умна, чтобы сделать это на четвереньках. Это выглядело немного странно и вызвало тут и там улыбку, но все знали, что один неверный шаг может означать для неё конец. И нам всем тоже когда-то придётся спускаться вниз.

Здесь, высоко над городом, дул лёгкий ветерок, было приятно, а город выглядел живописным и тихим, до нас почти не доносилось никаких звуков.

— Это было моим любимым местом, — сообщила Серафина, когда я что-то сказал по этому поводу. — Джербил и я часто были здесь, наверху, — тихо добавила она.

Я хорошо мог себе это представить.

Эссэра Фала то и дело смотрела на солнце, которое неумолимо поднималось выше. И незадолго до того, как пришло время направить зеркало, это случилось: крик, стук, потом ещё один стук и тишина. Один из солдат споткнулся во время подъёма со свежим кувшином воды в руках и когда падал, пропустил крышу, как и его товарищ много лет назад. Он нашёл свой конец на твёрдых камнях перед входом во дворец.

Я взглянул на то место, где он лежал, наблюдал, как подбежали другие солдаты и сглотнул. Я посмотрел на Лиандру. Независимо от того, насколько уверенным был её шаг, я не хотел, чтобы она ещё раз рисковала.