Репей в хвосте (СИ) - Стрельникова Александра - Страница 7

На занятиях, которые проводились с нами, журналистами, работавшими в горячих точках и имевшими повышенную вероятность оказаться в заложниках, нам постоянно вбивали в голову одно главное правило — никакой самодеятельности, стараться во всем слушаться террориста, не раздражать его. А потому сначала газ до упора, как того и требовал мерзавец, вальяжно рассевшийся рядом со мной, небрежно поигрывая небольшим плоским пистолетом. А потом, когда он всполошился и, подавшись вперед, приказал мне не гнать, как полоумной, в серый мох коврового покрытия погрузилась педаль тормоза…

Пристяжной ремень больно врезался мне в ребра, так что на какой-то миг перехватило дыхание. От рывка почему-то заложило уши, поэтому удар и болезненный вскрик рядом донеслись до меня словно издалека. Я повернула голову — похититель, который в отличие от меня пристегнуться не потрудился, медленно сползал по приборной доске, оставляя на ней узкий кровавый след…

Словно что-то подбросило меня. В одну секунду боец во мне превратился в истеричную бабу и, истошно голося, я бросилась вон из машины, а потом паленым зайцем помчалась в неизведанную даль. Не знаю, сколько километров я бы пробежала, если бы за поворотом мне не открылся сверкающий спасительными огнями пост ГИБДД…

Славные продавцы полосатых палочек, плотно утрамбованные в теплые куртки и штаны, словно шпикачки в шкурку, долго не могли взять в толк, что это я ору, трясясь и подпрыгивая, потом вроде сообразили, похватали автоматы и, погрузившись в свою жигулюгу с мигалками на крыше, отбыли в указанном мной направлении. Вернулись быстро и уже на двух машинах — второй покорно плелась моя раскрасавица, за рулем которой важно восседал один из гаишников.

— Если кто здесь и был, гражданочка, то удрал нас не дожидаясь, — миролюбиво, с явным чувством облегчения от выполненного долга сообщил мне тот, что пригнал мою машину.

— А следы, отпечатки, что там еще… — я растерялась.

— Вам того надо? Теперь этого малого ищи-свищи. Уж поверьте моему опыту. Скажите спасибо, что отделались испугом, и езжайте-ка подобру-поздорову домой, а впредь не подвозите кого попало.

Не зная, ругаться мне, плакать или смеяться, я последовала его совету.

К дому подъехала только что называется к раннему завтраку, заранее представляя себе горы грязной посуды, пустой холодильник и прочие «радости» бабской жизни — еще бы, мужик и мальчик одни на хозяйстве! Подобные мысли, после того, что едва не случилось со мной всего час назад, конечно, были чистым бредом, но, как ни странно, помогали не сорваться в новую истерику. Озноб бил меня всю дорогу. Зубы время от времени принимались выбивать нервную дрожь, и мне приходилось стискивать их — уж больно противным получался звук.

Я потихоньку открыла дверь, не зная, проснулись ли уже в доме или нет, и прислушалась, попутно недоверчиво оглядываясь вокруг. По крайней мере, та часть гостиной, что я могла видеть от дверей, в разрухе не пребывала. На кухне послышалась какая-то возня, что-то упало, и мужской голос негромко выругался.

Почему-то именно эта теплая спокойная тишина утреннего дома, пронизанная лучами апрельского солнца и разбавленная прочувствованным чертыханьем, подействовала на меня, как встряска на теплое шампанское. Пробка была выбита, и слезы градом покатились из глаз. Я уронила на пол сумку с вещами и, сбросив на нее куртку, опрометью бросилась в свою спальню.

Время шло, и постепенно мне удалось успокоиться. Все еще изредка шмыгая носом, я смогла начать думать. Проще всего было предположить, что тот тип на стоянке — просто неудачный шутник, а пистолет в его руках был детским пугачом. К сожалению, пистолетов в своей жизни я видела слишком много, чтобы спутать боевое оружие с газовой «пукалкой», а уж тем более с игрушкой.

Второй по безболезненности была версия о маньяке, которых вокруг знаменитостей разной степени всегда пасется великое множество. Может, и я удостоилась подобной чести? Нет. Не вытанцовывалось. Этот человек не только ждал именно меня, знал мою машину и предварительно поработал над ней, слив бензин, чтобы потом получить возможность втереться ко мне в доверие. Он знал день, время и место моего прилета, что было уже совсем страшно, потому что наш с Васькой маршрут определился в самый последний момент!

Итак, этот некто, пользуясь более чем осведомленным источником информации, заранее приезжает в аэропорт… (Кстати, кто мог быть этим «источником»? Наша диспетчерская, куда звонил Перфильев, чтобы за ним прислали машину? Или… Нет, ничего, кроме совсем уж шпионских страстей а ля Джеймс Бонд в голову не лезло.) Потом «почитатель таланта», как он изволил отрекомендоваться, «обрабатывает» мою автомоблинку, а после играет свой маленький, но выстроенный очень точно психологически спектакль. Я расслабляюсь, развешиваю уши, и, мирно пощипывая травку, забредаю в расставленный силок. Совершенно профессионально расставленный силок. Те же бандюки никогда не стали бы городить ничего подобного…

Меня вновь затрясло. Я скрючилась, обхватив руками колени. Все произошло так быстро… Один короткий эпизод, и я мгновенно оказалась вне своей спокойной и размеренной жизни, среди призраков и движущихся теней. Кому я могла понадобиться, для чего, за какие прегрешения перед родной властью? Куда-то не туда всунулся мой длинный нос? Да так, что я и сама не заметила этого? В своей деятельности я всегда старалась как можно основательнее, насколько это было возможно без ущерба для самой работы, отмежеваться от власть имущих и начальства вообще. Военная тематика, которой я занялась, придя на телевидение, просто потому, что, будучи дочерью кадрового военного, лучше многих разбиралась в ней, была, и особенно теперь, не самой безопасной, но не настолько же! Я не похищала секретных армейских планов, не разглашала даты, сроки или количество чего бы то ни было…

Неожиданно я всерьез задумалась о том, что будет с Васильком, да и Наташкой, если меня вдруг не станет. До сих пор, уезжая в командировки в горячие точки, где наш брат-журналист гибнет если и не так часто, то и не редко, я совершенно не задумывалась об этом. Главным было сделать добротный, а лучше сенсационный материал, потому что он элементарно приносил больше денег… Да, мы с Перфильевым продавали часть отснятого (причем далеко не лучшую — все-таки премия «Лавровая ветвь» не на деревце растет!) забугорным агентствам, но так делали все… Да и не было в этих сюжетах ничего особенного! Ну люди, ну жуткие условия, ну жестокость как с их, так и с нашей стороны… A la guerrе come a la guerre…

Быть может, меня просто хотели завербовать, припугнув для начала? Но кто? Наши? «Ихние»? Или вовсе гости из будущего? «Беги от меня, я твои слезы…» Господи, какой бред!

Эпитафия получилась успокоительной, и я незаметно начала засыпать… Уже сквозь дрему я услышала, как кто-то зашел ко мне, но открывать глаза не стала — было так приятно лежать, притворяясь крепко спящей, а на самом деле, затаив дыхание, прислушиваться к почти бесшумным действиям незваного гостя. Это был Иван — Васька наделал бы значительно больше шума, а больше никого в доме не было… Не было? На мгновение меня охватила паника — паранойя, следствие моих сегодняшних приключений, заверещала тревожной сигнализацией, но в тот миг, когда я уже была готова вскочить, вытаращившись, руки посетителя коснулись моей лодыжки, и через мгновение я поняла, что он просто снимает с меня обувь…

Сон пошел мне на пользу. Встав ближе к вечеру, я уже не чувствовала себя такой испуганной и несчастной. Дом был пуст. Теперь стало понятно, почему ничто не помешало мне спать так долго. Видимо, Иван увел куда-то своего беспокойного подопечного… Господи, да сегодня же понедельник! Они просто еще не вернулись из школы. Я пошла на кухню, собираясь измыслить что-нибудь нам на ужин. В заморозке нашлись «бушки», и я сунула их в микроволновку размораживаться. Картошку чистить категорически не хотелось, но пришлось пересилить себя. Когда одно уже жарилось, а другое варилось, я подсела к телефону.