Печать Древних (СИ) - "Johann Walcvur" - Страница 56

— Я сразу понял, что ты имперец, — произнёс Михаэль. — Держишься ты как легионер, обмундирование носишь чисто по-имперски…

— Какой ты проницательный, рыцарь…

— Успокойся, — дружелюбно сказал Михаэль. — Мы в первую очередь наёмники картеля, — он ещё не знал, чью сторону занял отряд Ардиры. — Тут только совсем ещё молодняк хочет продолжать войну идеологий. Остальные предпочитают сотрудничать с имперцами, даже наш полевой священник. А мы с тобой ещё и братья по оружию после этого… боя.

— Хотелось бы верить, — протянул Ринельгер.

— Скоро там ещё? — устало спросил Эрес, когда все притихли. — Я скорее в постель свалюсь, чем на трактирную рыжуху.

— Скоро, — буркнул Ренегор, увлёкшись самострелом. — Больше половины прошли…

— Светает, — бросил Верон. — Неужели доберёмся?

— Доберёмся, — сказал Алормо. — Ренегор, смотри по сторонам.

— Смотрю, — фыркнул гном. — Я не зря служил в Орицвале разведчиком глубин… от моих-то глаз ничто не скроется. Дойдём все, как миленькие. Вы ещё, Алормо и Михаэль, обещались, что перепьёте меня после резни.

— А как же! — усмехнулся Михаэль.

Ширен насчитал восьмерых солдат Святого Воинства. Двенадцать человек положил хранитель Дегановых Рубцов, если, конечно, они не встретились по пути с кем-то ещё. Удивительно, почему они решили идти через Сумеречный лес — если бы не метка Лицедея, Ширен и Вильмонд никогда бы не отыскали группу.

Гробовщик пригляделся, почти в середине строя шли двое, поддерживающие третьего — нагрудник с него был сорван, о чём твердили порванные застёжки на рёбрах, а живот перевязан окровавленной тряпкой, бывшей, видимо, раньше чьим-то плащом. Сразу за ними следовали двое молодых, Ширен узнал Верона.

Ширен натянул тетиву, погладил пальцами оперение стрелы и кивнул Вильмонду. Мортус спрятался за широким стволом старого дерева, возле которого должны пройти солдаты отряда, сжимая меч. Гробовщик надеялся, что рука его напарника окажется твёрдой, и он сумеет срубить гнома с чудным орицвалским самострелом.

Ширен чувствовал, как неприятно скатывались капли пота по лицу — двое против восьмерых, пусть и уставших. У мортусов не было бы шанса, если бы не земля Лицедея. Только на её влияние и надеялся старый Гробовщик.

— Демон бы побрал этот проклятый лес! — ругался гном.

— Потише, Ренегор, — прошипел Алормо.

— Мы сразили самого демона болот, нас хрен что возьмёт, — усмехнулся Ренегор, приближаясь к старому дереву.

Вильмонд резко выскочил и рубанул сверху. Лезвие его дешёвого меча впилось в лысую голову косматого гнома и сломалось. Женщина, поддерживающая раненого, звонко пискнула, и в клирика со свистом вонзилась стрела.

— В-владычица Ароме… — выдохнул Орин, откидываясь на бок.

Клирик, схватившись за плечо Алормо, повалился на него, и оба сложились к земле бесформенной кучей. Ринельгер и Михаэль слепо оглянулись, растерявшись, откинули в стороны Эреса и Верона, обегая группу. Ширен спустил ещё одну стрелу, в рыцаря, но та с треском отлетела в сторону. Гробовщик присмотрелся к чародею, лицо которого скрывала маска, напоминающая те, что носили некросициары Культа Кровавой Ночи.

Вильмонд поднял сумку гнома и его самострел и спустил тетиву. Утяжелённый снаряд пролетел над головой Верона, пробил ствол дерева и вышел на противоположной стороне кончиком, застряв основной частью в кроне.

Ширен тихо выругался, выпустил стрелу вновь, она впилась избранному Лицедеем мальчишке в бедро, Верон вскрикнул и покатился по склону в заросшую папоротником канаву. В тот же миг под ногами Гробовщика загорелись листья, он кувыркнулся в сторону — взрыв, и пламя заняло дерево, только что служившее ему укрытием.

Вильмонд отступил, перезаряжая самострел, Эсса и Эрес уже послали в его сторону стрелы, пока Михаэль поднимал с земли щит Алормо. Ринельгер выбросил заклинание вслепую, словно не видя нападавших, и пустил защитные чары на Орина. Ширен замер в кустах, пустил стрелу. Крик Эреса был короток, словно он просто громко выдохнул остатки воздуха их лёгких, молодой боец схватился за древко, торчащее у него из правой глазницы, и упал лицом вниз.

Михаэль, укрывшись щитом, побежал к телу гнома — и Вильмонд выстрелил из самострела, заряд пробил стальной барьер насквозь, рыцарь припал на колено, всё так же его не опуская. Чародей блеснул серпом, загорелось пламя, огненными кольцами окружая отряд и занимая близкие к нему деревья.

— Уходим! — крикнул Ширен Вильмонду, кивая в сторону канавы. — Скорее!

Мортус что-то крикнул и побежал к Гробовщику. Старик пустил наобум ещё одну стрелу и ринулся, будто ему снова двадцать лет, к кустам. Через несколько мгновений рядом с ним в зарослях приземлился Вильмонд. «Жаль, что я не вижу твоей рожи», — подумал Ширен и принялся быстро рыскать среди листвы. Мальчишка лежал лицом вверх — болевой шок вырубил его, поломанная стрела торчала из бедра, скрытого в грязной окровавленной одежде.

— Хватай его, — приказал Ширен. — И валим, мать твою!

Тёмную завесу, окружившую группу, не смогло развеять даже магическое пламя. Из неё со свистом вырвалась ещё одна стрела, она вонзилась в землю у ног Алормо. Ринельгер попытался усилить защитные чары, но как же туго подчинялась ему энергия, будто что-то не давало чародею воспользоваться магией.

Завеса окружила отряд в тот момент, когда Ренегор приближался к старому дубу, быть может, всего лишь час назад. Расплата за победу и беспечность, самоуверенность пришла к гному неожиданно — и для него, и для всех его спутников. Группа не видела нападавших, сколько бы их ни было, лишь Эсса успела заметить чёрную фигуру, опускающую меч на голову Ренегора, но и она исчезла сразу же. Ринельгер ощущал бурлящую кровь в жилах врага, но всё равно не мог определить их количества и местонахождения, пуская заклятия в слепой надежде кого-либо поразить.

— Колдун, колдун! — прохрипел Алормо. — Клирику помоги!

Ринельгер оторвался от тёмной завесы, что медленно растворялась. Ошибкой было бы надеяться на то, что атака прекратилась. С какой целью на них напали? Мог ли это быть тот, кого искал чародей? Ринельгер кивнул Эссе и Михаэлю, выдёргивающему заряд из самострела из стальной пластины на груди — ему повезло, броня спасла жизнь.

Осмотра тут не требовалось — стрела торчала чуть выше сердца, пробив левое лёгкое. Ринельгер присел рядом, сдерживая чарами вытекающую изо рта и груди кровь, покопался в сумке, вытаскивая ещё один флакон с болеутоляющим наркотиком.

— Не надо, колдун, — прохрипел Орин. — Не надо…

— Проклятье, клирик, — покачал головой Алормо. — Вечно ты с этим своим самобичеванием… прими, может, ещё не всё потеряно…

— Боюсь, я ничего поделать тут не смогу, — сказал Ринельгер. — Прости, Орин.

— Я встречусь с Владычицей у её трона в залах Аромерона, — улыбнулся клирик. Его лицо светилось счастьем — болезненным, отчаянно борющимся с нестерпимой мукой наступающей смерти. — Наконец-то… она заберёт меня, своего верного… а вы, друзья… мне жаль вас.

Последнее слово он произнёс одними губами. Ринельгер отпустил хватку, с бульканьем кровь вырвалась изо рта клирика, растекаясь под его бородой. Она шептала, сладко нашёптывала, требуя прикоснуться к ней. Чародей не устоял, он снял перчатку, поднёс пальцы к щеке Орина — в глазах Ринельгера пробежали искры. Кровавая дорожка впиталась в кожу руки, чародей перестал видеть — перед ним пробегала жизнь клирика Святого Воинства. Он видел, как того посвящали в сан, как он изучал формулы и руны, все знания, словно полноводная река, ворвались в разум Ринельгера.

— Алормо! — крикнула Эсса, и её крик вырвал чародея из видения.

Тёмная завеса не собиралась растворяться, она стремительно пожирала чистое пространство, отданное отряду, приближая чёрные смертельно опасные языки к людям. Ринельгер встал, выбросил руку с серпом — руна складывалась, будто совсем недавно чародею давали практическое занятие старшие наставники — бледный свет плавно полился, как струя воды из родника, и встретился с тьмой. Их борьба продлилась недолго, завеса растворялась, правда нехотя, но не проявляя звериного напора, с каким, обычно, схлёстывались в схватке противоположные друг другу чары.