Печать Древних (СИ) - "Johann Walcvur" - Страница 133

— Нет, — Ринельгер не сделал ни шага назад, а самая длинная глефа царапала его нагрудник. — Нет, магистра я не остановлю. Кассия, ты так не поступишь… Не разбивай мне сердце снова. Прошу тебя… сними с себя чары кровавого ангела.

Ветер испуганно дёрнулась — чародей сделал брешь в её обороне. Гвардейцы замерли, словно громом поражённые, и переглянулись. А Ринельгер почувствовал враждебную энергию.

— Лицедей, — одними губами произнёс он.

Он шёл легко, неслышно ступая между колоннами. Гвардейцы спустились по лестнице, но покинуть ступеньки не отважились. Ветер замерла, и у Ринельгера по коже пробежались мурашки. Раны, оставленные на Вероне в Святилище Варолии, до сих пор не зажили, а ужасная метка от кровавого бича на лице, оторвавшая кусок мяса со щеки, алела в холодном огне от светлячков.

Лицедей стукнул древком глефы по древней плитке пола, и грохот эхом пронёсся по зале. Гвардейцы выставили мечи и щиты, заняли защитную стойку, не смея атаковать одержимого демоном юношу.

— Ловкий ход, магистр, — прошипел двумя голосами Лицедей. — Оставить на растерзание собственное войско и город, чтобы отвлечь врага. Ловкий, но меня он не впечатлил, — он с ужасной кровавой улыбкой оглядел гвардейцев. — Ты сыграла мне на руку, открыв ворота самостоятельно и потратив на это весь собранный с моих собратьев запас энергии. Я чую, как слаба твоя Мощь. А вот во мне её… ещё много.

— Лицедей, — повторил Ринельгер, уходя за спины солдат гвардии. — Больше не дух…

— Заткнись, кровавый чародей, — продолжал жутко шипеть, вытягивая последнее слово, демон. — Довольно с меня игрищ, затеянных смертными! Я вырву душу у каждого, кто посмел вторгнуться в древнее святилище Архилиоса!

— Чего ждёте?! — крикнула Ветер, еле сдерживаясь, чтобы не впасть в истерику. — Уничтожьте его!

Лицедей напал на гвардейцев первым. Глефа засвистела, и чёрная дымка, словно пламя, охватила нескольких остваров, скидывая их, визжащих, словно свиньи, в бездну. Демон сбросил ещё одного, а оставшихся раскромсал клинком за считанные мгновения и прыжком пересёк несколько ступенек. Ринельгер вытянул керамарийский меч одной рукой, сжал рукоять другой.

Ветер ударила первая — чары скатились, словно лавина, на голову демона. Лицедей покачнулся от порыва, вскинул руку и метнул глефу. Её лезвие опасно заблестело, и Ринельгер барьером отбил её в сторону: в воздухе древко заискрилось, и через мгновение ладонь одержимого снова его сжало.

В нос ударило напряжение, теневые языки объяли платформу с урной, и из них потянулись руки всех поглощённых и порабощённых душ. Ветер с помощью магии запрыгнула на крышку сосуда с Мощью, бросила веером вокруг себя несколько заклинаний, рассеявшихся в темноте. Ринельгер сжал кулак, пустил светлую струйку энергии, и она нарисовала круг по границе чёрного пламени.

— Фокусы того клирика, — прошипел Лицедей, переступая линию, — они тебя не спасут, кровавый чародей. Я здесь… и я наконец-то поглощу твою душу.

Ринельгер выпустил с пальцев огненную вспышку — она лизнула потрескавшееся лицо Верона — и атаковал. Керамарийская сталь со звоном ударилась о глефу, Лицедей парировал и хлестнул чародея по бедру древком. Ветер обрушила на голову демона искрящийся алым и белесым посох, но тот схватил за навершие ладонью, чёрная магия объяла его, обожгла руки магистра, и она, закричав, выбросила скрючившийся от энергии посох в бездну.

Ринельгер сделал слепой выпад — промахнулся, отступил к краю светлого барьера, по которому сползали, не в силах пробиться внутрь, порабощённые души. Лицедей взмахнул глефой — удар за ударом — лишь чудом чародей парировал каждую атаку, чуть не упираясь спиной к опасной границе. Ветер вздёрнула руки к потолку, Ринельгер уловил хлынувшую из её запястья кровь, и на платформе вокруг Лицедея завертелась буря. Чародей, даже не думая, поднёс ладонь, с кончиков пальцев с воем вырвался столп пламени. Чары соединились, и демон оказался в объятиях огненного урагана.

В зале взорвались несколько вспышек, треснула колонна — Лицедей плевался Мощью, вслепую пытаясь поразить врагов, отступил к ступенькам. Ринельгер понял: это его единственный шанс. Керамарийский меч запел в ударе и закончил песнь звоном. Чары пали, одержимый заблокировал атаку глефой. Чародей замер, его глаза в прорезях маски перестали отражать победный огонёк. Лицедей рывком прижал меч к балюстраде и следующим, почти неуловимым движением выбил его из рук Ринельгера. Керамарийский клинок беззвучно вылетел за барьер, пересёк тёмные чары демона и скрылся в бездонной тьме пропасти.

Лицедей зашипел, взмахнул глефой, срывая маску с лица Ринельгера, и ногой отбросил его спиной к урне. Магистр спрыгнула с неё и заслонила чародея собой. Жестикулируя, она наколдовала защитный купол, выхватила из-за пояса длинный стилет. Ринельгер, простонав от боли в спине, попытался встать, но снова рухнул на пол. Его рука судорожно проползла по стенкам урны, чары на них обожгли ладонь сквозь перчатку.

Лицедей со всего маху рубанул, и купол пал. Ветер с воинственным кличем запустила в него стилетом, лезвие по самую гарду вошло в живот Верона, но одержимый ничего не почувствовал. Его чары хлестнули магистра по голове, она со стоном отступила, раскинув руки, словно крылья. Первый сокрушительный удар пришёлся в подмышку, Лицедей перехватил глефу, ушёл в сторону и черканул лезвием Ветер по спине. Магистр ещё громче простонала, послышался хруст кости, и тёмная вспышка выбросила чародейку с платформы.

Ринельгер тяжело выдохнул, еле приходя в себя, демон схватил его за воротник, поднёс к изуродованному лицу, их глаза встретились, и чародей не увидел в них ничего, кроме злобной сосредоточенности, типичной для проклятых.

— И вот он, последний из трёх братьев, пришёл искупать грехи всего семейства! — воскликнул Лицедей, поднимая чародея над собой и перехватываю глефу поудобнее.

Ринельгер схватился за торчащий из его живота стилет и пустил чары клирика по лезвию. На мгновение в глазах Лицедея снова проступил свет, его челюсть дрогнула, а хватка ослабла. Чародей грохнулся на пол и покатился по ступенькам вниз.

В зияющей дыре в груди Верон почувствовал необычайное тепло: сам того не ведая, он схватился руками за рану, сжал пальцы и с хрустом раскрыл её ещё шире. Душа осыпалась несколькими искрами, юноша запустил туда, где должно быть сердце, ладонь, и по ней пробежало приятное тепло. Помогая второй рукой, Верон встал и поднял кулак, переливающийся белесыми искрами.

— Не может быть, — прошипел Лицедей, и его глаза вспыхнули безумными огоньками.

Он наскочил на него, глефа стремительно затанцевала в руках, поражая Верона и ускоряя распыление его души. Вспышка чего-то светлого нисколько не ослабила демона: Лицедей рубил, рубил яростно и беспощадно. Верон успел лишь раз отмахнуться, прежде чем упасть. Склонив голову, юноша услышал громкий треск и звон, будто разбились множество стёкл.

Лицедей помедлил со спуском, и это дало Ринельгеру время собраться с силами. Он резко развернулся, выпустил из рук огненный шар, что взорвался на ступеньках, красными языками облизав смертную оболочку, принадлежавшую Верону, но нисколько не повредив её. Демон перешёл на бег, запустил глефу, но сильно промахнулся. Ринельгер нащупал приятную тёплую рукоять серпа и вынул его из пояса.

Один за другим теневые хлысты ударили по кровавому чародею, истязая его тело и распыляя жизненную энергию. Ринельгер пошатнулся, сжал свободную руку в кулак, направляя Мощь на раны. Лицедей приблизился, рубанул глефой, словно косой, и чародей отбил атаку серпом. Два лезвия, оба из чёрной стали, на мгновение соприкоснувшись, родили яркую, ослепительную вспышку. Демон ударил снова — после парирования снова вспыхнуло, только теперь где-то под потолком. Зала затряслась от круговорота напряжённой энергии, вспышки разных расцветок разлетались вдоль колонн, растрескивали плитку на полу и стенах. С еле слышным стоном падали поражённые чарами блуждающие огоньки, затухая у самой земли.