Обожгись! (СИ) - Кутузова Елена - Страница 31

– Надо же! И на старуху бывает проруха!

Я искренне пожелала ей удачи. И вернулась к столу. Дел было – немеряно.

Утром пришлось устроить на Бронислава охоту. Он помнил о моем предложении и старался не попадаться на глаза. Но когда я распахнула перед ним дверцу авто, сдался:

– Я так понимаю, выбора у меня нет.

– Совсем, – подтвердила я. – Сейчас едем к тебе, ты собираешься и… Бронислав, пойми, я не шучу! Последствия твоей ссоры с Габриэллой…

– Она меня наказывает, да? – из голоса утекали последние капли жизни. – Я ей не нужен. Ирма, а зачем я тогда вообще нужен?

Началось! Я мысленно взвыла, но постаралась успокоить начавшего паниковать Бронислава:

– Да позвонит она тебе! Позвонит! Несколько дней позлиться, и позовет обратно! Вот увидишь!

Очень хотелось верить, что это правда, но что в голове у сестренки, я даже не представляла. Только надеялась, что смогу уследить. На Ванессу надежды не осталось: она с головой нырнула в любовь.

Пьер, ждавший меня с работы, онемел, увидев Бронислава со спортивной сумкой через плечо. А я… А я что, в своем доме не хозяйка?

– Знакомьтесь. Пьер. Бронислав…

– Может, я все-таки…

– Без «может». Остаешься тут. Пьер, – повернулась к любовнику, – Слава поживет пока у меня. Так надо.

Он побледнел. И спрятал руки за спину, чтобы я не увидела, как они трясутся.

– Я… тогда…

– Ничего не поменялось! – успокоила, как могла. – Заедешь за мной?

– Как скажешь!

Закрыв за Пьером дверь, я повернулась к Брониславу:

– Пойдем. Покажу квартиру.

Я радовалась, что комнаты не совмещенные. Бронислав мог спокойно устроиться в зале. Хотя оставлять его одного не хотелось. Я на самом деле волновалась. И даже желание отошло на второй план.

Из-за того, что Бронислава пришлось буквально отлавливать, я не успела взять в ресторане завтрак. Пришлось готовить на скорую руку:

– Ты яичницу ешь?

– С колбасой? – он выглянул из ванной.

Я осмотрела полупустые полки, словно не знала, что у меня в холодильнике:

– Колбасы нет! Есть помидоры и куриная грудка!

Смотреть, как он уминает горячую яичницу, дует на кусочки, которые аккуратно отделял вилкой, помогая кусочком хлеба, было сущим удовольствием. И пыткой: я по-прежнему сидела на диете. И завтрак мой составляла смесь киви и клубники, залитые несладким йогуртом.

– Совсем плохо? А может, ну её, эту диету? – он понял правильно.

– Ну уж нет! – возмутилась я. Столько вытерпеть, чтобы сорваться в одном шаге до победы? Кофе будешь? Или какао?

– Позволь, кофе приготовлю я.

Он возился у плиты, отмерял, пересыпал, смешивал, добавлял… и от всего этого веяло таким уютом! И когда передо мной поставили чашку с дегтярно-густым напитком, решилась пригубить.

Лучше бы я этого не делала! Крепкий, резкий вкус заставил передернуться, а язык, казалось, онемел от горечи.

– Не понравилось? – огорчился Бронислав.

– Все в порядке. Просто я люблю какао…

– Я сварю…

– Не надо. Мне нельзя, – я вздохнула и отодвинула чашку. – Пойдем спать, а? Устала, как собака!

Бронислав насторожился, но я просто выдала ему постельное белье и показала на диван:

– Извини, спальню оставляю за собой! Полку в шкафу потом освобожу, сейчас уже голова не варит.

Но легла я не раньше чем поняла: мой гость заснул.

Прежде, чем заснуть. Я отправила сообщение Пьеру:

– Жду как обычно. Это не отставка.

В ответ прилетел счастливый смайлик. Теперь можно было и отдохнуть.

Но снова не получилось. Казалось, едва я коснулась подушки, как зазвонил будильник. Хотелось послать всех и вся и наконец-то выспаться… Но шаги в коридоре заставили меня подскочить. Бронислав! Он проснулся раньше. Хорош, что не успел уйти.

– Ты куда?

Он удивленно оглянулся.

– Я что, должен докладывать?

– Пока не разберешься в себе – да, – я затащила его на кухню. – Пойми, это не шутки! Габриэлла не звонила?

– Нет.

Потухший взгляд вселял тревогу.

– Значит, так. Хочешь жить – слушайся! Бронислав!

Он вздрогнул от окрика и кивнул:

– Не уверен, что хочу… Но тебе верю. Ты поможешь? Мне на самом деле легче, когда ты рядом.

– Поэтому и прошу не уходить! Давай пообедаем… А потом у меня фотосессия. Пьер и тебе работу найдет! Поверь, тосковать будет некогда!

Идея Пьера привела Бронислава в восторг! Он активно включился в работу, так что мой фотохудожник даже немного оттаял. Но поблажек новому помощнику не давал. Я углядела в этом добрый знак:

– Пьер, ты за ним не присмотришь? Мне надо уехать, а оставить Бронислава одного…

– Оставляй. Только если начнет на меня жаловаться… – судя по взгляду, Пьер был не в восторге от просьбы, но он предпочитал держать «соперника» подальше от меня. И, судя по всему, поцелуй, который я подарила, только утвердил его в этом мнении.

Денису больше не требовались занятия – он научился вплетать в набор гимнастических элементов страсть. О его танца у клиенток срывало крышу и в клубе появлялось все больше суккубов. А вот с Монголом дело обстояло сложнее. Он аккуратно приходил на все тренировки, но не более того. После знакомства с Габриэллой парень словно окончательно потерял интерес к женщинам. И в глазах все чаще мелькало презрение.

Но при этом сторонником однополой любви он тоже не стал, к моей огромной радости.

– Пойми, – пыталась я расшевелить Монгола, – Они – те, для кого ты танцуешь!

Он соглашался. И ничего не менял. Его танец по-прежнему был полон любви к самому себе, и Монголу это нравилось.

– Габриэлла…

– Что? – вскинулся он на знакомое имя.

– Габриэлла требует полной отдачи от своих мужчин. Днем и ночью, независимо от настроения и самочувствия. И еще… у неё много любовников. А ревности она не терпит.

– А кто-то разносит сплетни! – его разозлило упоминание о других мужчинах.

– Нет. Просто она тебе нравится. И я предупреждаю, чтобы ты подумал: а справишься ли? Ты мои-то требования выполнить не можешь!

Дразнить Монгола оказалось не лучшей идеей. Он побагровел и быстро оделся:

– Обойдусь без занятий! Я и так – второй в рейтинге!

– А Габриэлла обращает внимание на лучших!

От грохота захлопнутой двери вздрогнули стены. А я подошла к пилону.

Одно упражнение за другим, от простого с сложному. Тело постепенно вспоминало ощущение полета, и мышцы начинали двигаться, как надо. Но до совершенства было еще работать и работать! А когда мысли заняты другим, это нелегко.

Я не могла понять, правильно ли раздразнила Монгола. С одной стороны, использовать Габриэллу для мотивации – хорошая идея. Но с другой… Злость мужчины могла перечеркнуть все. Слишком самолюбив, слишком агрессивен. И не может понять, как можно не любить его, всего такого красивого и хорошего. Он не видит в остальных соперников. Он не привык, что женщина может обратить внимание на кого-то другого. И на этом фоне… Картина вырисовывалась не радостная.

– Бронислав! – он взял трубку не сразу. Шумы на заднем фоне подсказывали, что он еще в студии.

– Да? Ирма, что-то случилось? Мы тут немного заняты…

– Слава, сними Монгола с выступлений. Дня на два. Никакой сцены. Никаких приватов. Только консумация.

– Почему?

Сцена равнялась рекламе. Женщины заказывали того, кто смог зацепить их танцем. Монгол это умел и отлучение его от пилона значило снижение заработка. А значит, и недополученную прибыль для нас. Но зарвавшегося парня надо было проучить:

– Кое-кто зазвездился. Пусть голову остудит.

– Хм… – послышалось невнятное и Бронислав отключился.

Пьер завез его за полчаса до работы:

– Хороший мужик. Если тебе нужно мое одобрение…

– Благославляешь? А оно тебе нужно?

Бронислав тихо сидел на кухне, ожидая, пока мы поговорим. Когда я закрыл дверь, спросил:

– Зачем ты с ним… так? Он неплохой мужик. И любит тебя…

– Сговорились? – препираться или объясняться не хотелось. – Ты, Слава, сначала со своей проблемой разберись, потом в чужие лезь. А Пьер… он любит не меня. Он любит…