Жена по обмену (СИ) - Соловьева Елена - Страница 17

— А вот про платье ты верно заметила, — добавляю задумчиво. — У меня нет ничего приличного…

Либо монашеские одеяния, либо простенькие домашние платья. Все это не подходит для выхода в свет. Покупать, тем более, шить, попросту не остается времени.

— Тамани, пожа-а-алуйста!.. — Алия чуть ли не бросается в ноги. — Возьми меня с собой. Я еще никогда не была в главной пирамиде. Это же такая возможность…

Еще бы! Получить расположение верховного жреца до начала официальной части отбора. Такое дорогого стоит.

— Хочешь, бери любое мое платье!.. — добавляет Алия. — Хоть все. И украшения, и туфли, даже зонтики и шляпки. Только, пожалуйста, не лишай меня этой возможности. Папа, ну скажи же ей!

Михо не торопится вступаться за дочку. Видать, помнит о моих планах избавиться от неугодного опекуна.

А «сестренка», оказывается, умеет быть вежливой. Просить и говорить волшебное слово «пожалуйста». Когда это ей выгодно.

— Ладно, идем в твою комнату, — благосклонно киваю. — Посмотрим, стоят ли твои наряды приглашения в главную пирамиду.

Как лучшую подружку, Алия хватает меня за руку и тянет в коридор. Обещает на ходу золотые горы. Мина, посмеиваясь, семенит сзади.

Ничего себе, «комната» у сестренки! Размером с три мои, в сине-серебряных тонах. С огромными окнами, выходящими во внутренний дворик. А сколько тут различных механизмов. Чего стоят только люстра с вентилятором и свечи, вспыхивающие от щелчка пальцев.

— Вот, эти платья как раз подойдут для обеда, — хвастает Алия.

Распахивает одну из створок шкафа, занимающего чуть не треть комнаты. Трудно представить, сколько Михо вложил в приданое дочки. Тамани, поди, такая роскошь и не снилась. А ведь это все за ее счет.

— Думаю, вот это подойдет.

Выбираю наряд цвета топленых сливок — не слишком открытый и элегантный. Добавляю к нему перчатки и воротник из тончайшего кружева.

— Не слишком ли строга эта комната для одной сати? — замечаю вслух. — И цвета слишком… не знаю, мужские, что ли.

— Прежде эта комната принадлежала вашему отцу, — поспешно произносит Мина и отходит на шаг от Алии.

Правильно делает. Сестренка приходит в бешенство, хотя пытается скрыть это.

— Значит, так! — объявляю с довольным видом. — Комнату отца я тоже забираю по праву. Наряды и личные вещи оставь при себе. Хотя, постой… Мина, что еще присвоила Алия?

У служанки бегают глаза. А ведь я всего лишь взяла ее на понт, как говорят мои ученики.

— Украшения вашей бабушки… — пищит Мина и прячется за меня.

Алия бледнеет и одновременно покрывается алыми пятнами ярости. Ни дать ни взять — мухомор местного разлива.

Хотя, назвать ее так ― обидеть вполне безобидный гриб. Алия куда ядовитее.

— Украшения тоже оставишь, — заявляю я. — Вообще следовало бы тебя лишить приема у верховного жреца. Но я добрая. К тому же, привыкла выполнять данные обещания. Так что собирайся.

Сестренка не выглядит довольной. Мечет в Мину недобрый взгляд.

— Тронешь ее хоть пальцем, вылетишь из дома, — предупреждаю я. И обращаюсь уже к Мине: — Передай мой приказ перенести вещи сати Алии в мою комнату. А я пока пойду на кухню обсужу с поваром подарок для Инке.

У себя дома могла приготовить вкуснейший десерт буквально из того, что завалялось в холодильнике. Здесь же могут возникнуть трудности с продуктами. К примеру, что за тишня, из которой Михо собирался готовить желе?..

Да, лучше заняться продуктами, чем смотреть на недовольную физиономию Алии. Надеюсь, к тому моменту, как закончу с поваром, смогу впервые в жизни поспать в номере люкс. Иначе спальню Ильери охарактеризовать сложно.

Идею испечь торт для верховного жреца повар Льюн принимает с восторгом. Предлагает ингредиенты и, разумеется, помощь.

— Как на счет тишни? — интересуюсь я.

Искренне надеюсь, что не ошиблась с произношением. Все местные названия кажутся какой-то «абракадаброй» — не то просишь ягоду, не то нецензурно выражаешься.

Льюн счастливо улыбается, командует поварятам, и те притаскиваю корзину, доверху заполненную плодами размером с помидоры на моих грядках. На вкус тишня оказывается чем-то средним между земной вишней и черносливом.

— Сюда бы еще шоколад и амаретто… — мечтаю вслух.

— Гениально! — заявляет Льюн. — Сати Тамани, не знал, что вы искусны в кондитерском деле.

— После падения со скалы во мне открылись скрытые таланты, — смеюсь я. — А как обстоят дела со сливками, яйцами и мукой?

К счастью, все необходимое отыскивается легко. Мне даже предлагают воспользоваться магическим прибором, удивительно похожим на миксер. А вот печи в Аланте не те, что в Костроме. Первый корж едва не подгорел, но я вовремя приспосабливаюсь.

— Сколько добавить сахара в крем? — интересуется повар.

— Я обычно сыплю на глаз, — признаюсь с улыбкой.

Повар дергает головой и смотрит так, точно у меня отросли рога. Открывает рот и тут же захлопывает обратно, точно не решаясь сказать или спросить нечто важное.

— Что?! — не выдерживаю я.

— Зачем вы сыплете сахар себе на глаза? — ужасается он. — Это что, новое средство для красоты?

М-да, с чувством юмора у Льюна порядок. Это ж надо мне было такое ляпнуть…

— Это древняя китайская поговорка, — заливаю я. — Сыпать на глаз, значит, приблизительно определить нужное количество.

— Надо запомнить, — кивает повар. И перестает задавать глупые вопросы, сосредоточившись на работе.

Лишь когда видит готовый торт, забывает о молчании. Двухъярусный, украшенный ягодами и сливочным кремом, он так и просится в рот.

— Это шедевр! — нескромно объявляет Льюн. — Инке умрет от восторга!..

— Надеюсь, что нет, — шучу я в ответ. — Пусть Инке сначала выберет наследника, а уж потом отправляется к Великой Матери.

Довольная собой, позволяю поварятам припрятать тортик в замагиченный ледник и отправляюсь в свою новую комнату.

Алия к тому времени успевает переехать, а Мина ― сменить постельное белье, убраться и проветрить помещение.

— Знаешь, мне хочется внести еще одну маленькую коррективу, — замечаю служанке.

— Какую? — Мина обводит придирчивым взглядом комнату, ища, что упустила из виду. — Хотите сменить интерьер?

Указываю на стену напротив кровати и замечаю:

— Тут как-то пусто. Тебе так не кажется?

Мина лишь пожимает плечами. Смотрит на меня и ждет приказа.

— Попроси принести сюда изображение семьи Великой Матери, — не разочаровываю я. — Не знаю почему, но эта картина меня вдохновляет.

Через пятнадцать минут приказ исполнен, и я начинаю готовиться ко сну. Завтра предстоит трудный день. Мина расчесывать мои волосы и тихо мурлычет под нос незатейливую колыбельную. Я клюю носом, дожидаясь окончания процесса.

Стук в дверь выводит из дремоты. Дверь приоткрывается, и в образовавшийся проем просовывается голова Михо

— Еще не спишь? — интересуется дядюшка. — Хочу поговорить о завтрашней поездке. Эта встреча может стать решающей, нам многое нужно обсудить.

Не дожидаясь приглашения войти, Михо подбегает ко мне. И будто бы не замечает, что на племяннице уже ночная сорочка и бархатный халат.

— Что именно нам нужно обсудить? — недоумеваю я.

Хмурюсь — нет никакого желания тратить вечер на нравоучения дядюшки. А ведь он наверняка за этим пришел.

— Ты могла забыть о правилах этикета и… — начинает дядя им тут же замирает, точно онемел.

Неверяще таращится на портрет на стене и потирает глаза кулаками.

— Наконец-то ты облагоразумилась! — радостно хлопает в ладоши. — Теперь все вернулось на свои места….

— Это вы о чем?.. — я мгновенно забываю о сонливости.

А дядя, похоже, забывает, зачем вообще пришел.

— После падения тебя перестали посещать дурные мысли и бредовые затеи, — произносит он тем же торжественным тоном. — Ложись отдыхать, завтра обсудим дела.

Говорит это и покидает спальню. А я никак не пойму: что это сейчас такое было? Какие дурные мысли посещали голову Тамани?..