Тайная Сила (СИ) - Московский Василий - Страница 4

Аваллах быстро оклемался, в три прыжка очутился рядом с пленницей и без лишней лирики просто припечатал строптивую дамочку к стенке, раскрашенной фосфоресцирующими граффити. У той едва кости не затрещали. Развернув добычу лицом к себе, Аваллах в доступной форме — приподняв собеседницу за горло, — объяснил, почему не стоит делать такие вещи, особенно в Коморре. Во-первых, может разозлиться он сам, и в список и без того крайне изысканных пыток добавить ещё парочку весьма экстравагантных и очень, очень болезненных новинок. А, кроме того — это он уже шепнул девушке на ухо, — самое главное, он, и только он гарант её целости, сохранности, спокойствия и безопасности. Для виду грубо рванув пленницу на себя, он приступил к разгрузке рейдера со своим уловом. Проследив за тем, что рыдающую толпу женщин и детей погрузили на его транспорт и дав тихие указанию пилоту, он вернулся к своей пленнице.

Второй раз, беглянка решила действовать хитрее и выскользнула из цепких рук Аваллаха в момент, когда они садились в транспортный корабль, знатно нахамив стражам дока и спровоцировав короткую драку между ними и Аваллахом. Естественно, кулаками и солидной взяткой, Аваллах уладил ситуацию, и после этого бросился за неугомонной пленницей. Правда, долго искать её не пришлось. Девушка уже была зажата в угол толпой затянутых в кожу и нехорошо ухмыляющихся подонков из неудачников-гелионов, утративших право бороздить верхние уровни Каморры. Воющие Баньши — первоклассные бойцы ближнего боя. Быстрые, ловкие и сильные. Судя по фонарям на тонких рожах и разбитым носам, а так же, по тому, что некоторые из неудачников валялись на гладком мраморе мостовой, сжавшись в комок и поскуливали, зажав промежность, легенды о Воющих Баньши не были выдумкой. Но, что могла даже такая воительница одна, причём без оружия и почти совсем голая, да ещё и с руками, закованными в силовые цепи. Она бы продержалась ещё несколько мгновений, а потом… Нет, её бы не убили. По крайней мере, далеко не сразу.

Аваллах не стал тратить время на благородные реплики, вроде "Э, сосунки, это моя добыча", а просто, безо всякой лирики, перерезал всех окружавших эльдарку. Последнему противнику, который махался чуть дольше, чем остальные, он лёгкими движениями клинков перерезал вены на руках и паховой области, оставив его лежать, дёргаясь, в расползающейся луже крови.

Эльдарка попыталась напасть и на Аваллаха, но тот просто шагнул в сторону, и ударом навершия клинка выбил из неё сознание. Лучше нести её мешком на плече, чем пытаться уследить за тем, что она ещё может выкинуть.

Пройдя квартал, он добрался до знакомого портала, который напрямую вёл к его дому. Коморра представляла собой не что иное как сеть множества связанных царств, растянувшихся по изнанке бытия как огромная раковая опухоль. Её отростки постоянно росли и развивались, точно уродливые щупальца, а пространство в них преломлялось и искривлялось так, что при должном везении и хорошо работающих мозгах, можно было за мгновение преодолевать расстояние, на которое, в обычном, реальном мире, пришлось бы потратить несколько световых лет. Части Коморры связывали между собой порталы, которые перемещались с места на место. Они появлялись, исчезали, подобно теням от гонимых ветром туч. Но, Аваллах давно жил в Тёмном Городе, и кое-каким секретам научился.

Когда они подходили к дому, эльдарка уже очнулась. И в блок-квартиру Аваллаха входила уже сама.

— Располагайся, — предложил Аваллах.

Эльдарка стояла, напряжённая, сосредоточенная. Оглядывалась по сторонам. И, судя по её глазам, лицу, она была в некотором замешательстве. Ожидала увидеть развешенные по стенам трупы и визжащих от боли, растянутых на крюках жертв? Наивная!

— Ты чему-то удивлена? — Аваллах подошёл к шкафу, коснулся сенсорной паннели, и зеркальная дверь с лёгким шорохом отъехала в сторону.

— А как ты думаешь? — холодно спросила она. Но, в её голосе уже сквозила некоторая неуверенность. Аваллах знал, что она сейчас не будет пытаться бежать. Она видела его реакцию, понимает, что он ко всему готов. Тем более, она уже на своей шкуре испытала часть прелестей гостеприимства Тёмного Города.

— Думаю, что, да, — тёмный начал снимать доспехи, изредка поморщиваясь, когда вытаскивал крючки с помощью которых латные фрагменты крепились прямо к телу. — Готов поспорить, что ты предполагала увидеть логово монстра, а не обычную блок-квартиру. Ещё, тебе, страшно. А ещё в тебе горит ненависть и презрение. Боль от потерь. Вина. Отчаяние от бессилия и…

— Ну хватит! — огрызнулась она, сжав кулаки. Её прелестное лицо кривила гримасса ярости. — Я знаю, что вы твари, особое наслаждение испытываете, причиняя кому-то боль. — Она заметила, как Аваллах морщится по мере того, как снимает с себя доспехи. Остались поножи и гибкая кираса. — Вон даже себя увечите.

— Для нас грань между удовольствием и болью очень нечёткая, — Аваллах одним ловким движением вытащил шипы поножи из левого бедра, снова слегка скривившись, скорее просто рефлекторно, чем от реальной боли.

— О, да, это заметно!

— Как пожелаешь, — Аваллах закончил с доспехами, оставшись в чём-то, что было похоже на чёрный комбинезон, не закрывающий голову, шею, без рукавов и не закрывающий ступни. Он заметил, как эльдарка, нехотя, но с некоторым интересом, его разглядывает. — Кстати, ненавижу эту точку зрения. Потому что, считаю её одной из самых циничных и наглых разновидностей лжи. И повторюсь, твоя боль, твои крики, страдания и слёзы мне не нужны.

— О, даже так! — ехидно воскликнула пленница. — Даже не знаю, чем ещё могу помочь…

— И даже то, о чём ты, без сомнения, подумала, — нисколько не смущаясь, Аваллах стянул с себя комбинезон, представ перед пленницей во всей натуре. Она быстро отвернулась, густо покраснев. — Я не трону тебя…без твоего позволения, конечно.

— Что? — эльдарка даже повернулась к нему. В этот момент, Аваллах уже натянул штаны и надел рубаху. — Я тебя попрошу?! Я знала, что вы все больные на голову ублюдки, но чтобы настолько…

— Впереди у тебя ещё много открытий, — спокойно сказал он, словно озвучил очевидное, что не стоило и толики внимания. — Кстати, вот здесь, — он ткнул большим пальцем в сторону шкафа, — есть нормальная одежда. Дамская. Я готовился к твоему визиту. Прошу.

С этими словами Аваллах вышел в комнату, которая служила ему кухней, оставив пленницу-гостью наедине с собой. Всё равно никуда не убежит. Дверь закрыта, ключи у него под рукой. Он поймать её всегда успеет. А если нет, то её сожрёт Коморра. И она будет самой эпичной, круглой и совершенной в своей восхитительной завершённости, дурой. Которую, всё же, будет до соплей жалко.

Коснувшись сенсорных паннелей, Аваллах зажёг свет — приглушённый, золотистый, такой, который успокаивал, — достал пару изящных чашек, металлический ковшичек, в который высыпал невзрачный золотистый порошок и залил его водой. После этого, поставил смесь на варочную паннель и установил нужную температуру подогрева. Из этого золотистого порошка получался пряный, крепкий напиток с приятным, обволакивающе-сладковатым вкусом. Местное население одной из планет употребляло его только по большим праздникам и в особо важных случаях — и Аваллах, попробовав раз, понял почему, — и звало егокайис. У местных жителей этот напиток считался священным, и пили его только вдвоём, с близкой и родственной душой, с тем, кому угощающий не побоялся бы доверить свою жизнь и душу. СвойкайисАваллах получил от одного из местных жителей, от друга, которого он когда-то спас от жестокой смерти в руках собратьев.

По блок-квартире поплыл сладкий, пряный аромат, дразнящий чувства.

Занимаясь напитком, Аваллах думал о пленнице и изо всех сил пытался сдержать бешено колотящееся сердце и скачущие мысли. С одной стороны его переполняло что-то вроде эйфории, когда он находился рядом с ней. А с другой, его жёг, вызывал ненависть и злость её ледяной, высокомерный тон. Ответить на него, как он обычно отвечал на такие дерзости, Аваллах не мог из-за затопляющего, горячего чувства вины перед ней. Ведь это он вторгся в её мир, лишил её дома, Храма…но, ведь, его цель того стоила! Этот бог бился. И бился храбро, но всё равно не смог защитить своих детей. А Аваллах, как раз и занимается тем, что помогает ему исправить последствия поражения. Исправить последствия ошибки народа, отвернувшегося от своих богов. Неужели этот бог не смилостивится, ведь, по сути, Аваллах так ему служит? Впрочем, ему было всё равно, поймёт ли его Кейн. Ему было важнее, поймёт лиона. Ведь, кроме вины, к ней он испытывал и иные чувства. Что-то, сродни маленькому, хрупкому, красивому цветку, который едва-едва пробивался сквозь пепел на выжженной почве, но, несмотря на скудость земли, он упрямо рос и креп, завоёвывая себе право на жизнь.