Тайная Сила (СИ) - Московский Василий - Страница 3

— Ты что делаешь? — услышал он её удивлённый голос.

— Я достаточно умён, чтобы ничего не объяснять, потому что ты всё равно не поверишь, — это Аваллах вернул долг. — Больно?

Она молчала.

— Так сложно ответить на простой, ни к чему не обязывающий вопрос? — съязвил он.

— Нет, — она явно была сбита с толку. Явно ожидала всё, что угодно, но, не то, что тёмный — который по всем канонам должен был зверски насиловать и кромсать её одновременно, — будет осторожно её лечить.

— Вот и славненько.

Аваллах закончил промывать рану, смазал её мазью, и, вооружившись кривой иголкой, начал аккуратно накладывать швы. Обезболивающее действовало, но ему всё равно не хотелось причинять ей лишних неудобств. Поэтому он работал аккуратно, словно от ловкости его пальцев зависело существование чего-то невообразимо прекрасного и столь же хрупкого.

Когда он закончил, он снова обработал шов целебной мазью и осторожно перевязал её. Затем, отошёл от пленницы, придирчиво осматривая свою работу.

— Как себя чувствуешь? — спросил он.

Она явно была окончательно сбита с толку. Аваллах понимал, что глупо сейчас от неё ждать слёз умиления, пламенных признаний растерянной и растроганной души. Мол, как я могла ошибиться в тебе, я думала, что ты чудовище, как и все твои собратья, но ты не такой…да, да, конечно! Аваллах надеялся на это, но не сейчас.

— Вот, это, вот, что только что было? — спросила она. По низкому голосу, по тому, как она подняла на него взгляд, по тому, как он изменился, Аваллах понял, что начало действовать и успокоительное, примешанное к обезболивающему — его компоненты действовали медленнее.

— Обычная перевязка, — просто ответил Аваллах. — Я не люблю сильные яды, поэтому, достаточно было просто промыть рану. А то, что в тебя попало уже скоро выветрится.

— Зачем? — спросила она, а, потом, словно спохватившись, добавила: — ах, да! Идиотский вопрос.

— Отчего же? — пожал он плечами, — Имеешь право знать. И, да, твои догадки не верны. Ни кромсать, ни ещё как-либо вертеть из тебя котлеты я не собираюсь. Более того, и другим не дам.

— Да ну! — воскликнула она, подняв брови, явно оживившись. И слова её истекали ядом. — То-то я прекрасно себя чувствую, прям как дома! А вы все такие милашки, такие добрые и нежные! Вон, в соседней каюте, похоже, моя сестра по оружию как раз испытывает на себе все прелести вашего гостеприимства.

В этот момент за стеной крики страдающей пытаемой эльдарки снова взвились на пронзительную, надрывную высоту, от которых даже у Аваллаха на мгновение замерло сердце.

— Может, кусок кекса мне ещё предложишь, или ещё что-нибудь в этом роде?

— Выпить я тебе уже предлагал, — не обратив внимания на издёвку, ответил он. — Можешь думать, что хочешь. Спорить с тобой я не буду.

Аваллах собрал оставшиеся после операции снасти и снадобья со столика и поставил их обратно в медицинский шкаф.

— Думаешь, я не знаю, зачем вы, ублюдки, такую охоту устраиваете? — после некоторого молчания спросила пленница. И в голосе её звенел металл, щедро политый ядом чистейшей, ничем незамутнённой, ненависти, — Бьёте в спину, исподтишка. Только с теми, кто слабее можете справиться. Зато в трусы делаете, стоит вам только с настоящим войском встретиться.

Тут Аваллах уже еле сдержался, чтобы не отвесить ей смачную пощёчину.

— Что, тварь тёмная, правда глаза колет? — ехидно спросила она.

Вот, ведь, мерзавка! Чувствует, сволочь, что задела! Хочет, чтобы он психанул и прирезал её сразу. Не верит, что он и вправду её трогать не собирается. Ну, дрянь, не дождёшься, паршивка рыжая!

— Самое последнее дело, — сказал Аваллах менторским тоном и как можно холоднее, — оправдывать собственную глупость и лень подлостью противника. Мол, воюет не по правилам — клювом мешает щёлкать. Будь достойнее — учись принимать поражения. Вы же, вроде как, чтите древние кодексы, или что там вам проповедуют ваши Лорды-Фениксы?

— Немногим лучше, чем оправдывать свою трусость, — поморщилась она так, будто вокруг неё вилось надоедливое насекомое. — Впрочем, вас трудно винить. Жестокость и садизм очень часто идут рука об руку с огромной трусостью, так что ваше поведение неудивительно.

— Нарочно нарываешься, да? — проявил минутную слабость Аваллах.

— О, кажется, у кого-то начала слетать маска благородного витязя?

— Да пошла ты!

— Да ладно тебе, не сдерживай себя! Я же голая, безоружная, беспомощная, да ещё и к стене прикована, так что ничем ответить не смогу. Самое время показать на мне свою силу. Я же прям чувствую, как у тебя лапы чешутся. Давай, не стесняйся!

— Мне твои вопли не нужны, — он снова взял тебя в руки.

— Даааа? — притворно удивилась она. — А почему же, тогда я, с голой жопой, растянута тут на стене?

— Ты производишь впечатление умницы. Вот и подумай.

— Ты знаешь, столько вариантов, я прям в догадках теряюсь.

— Ну и правильно, — ухмыльнулся Аваллах. — Похоже, я в тебе не ошибся. Ты, действительно, быстро учишься. А раз ты намерена и дальше меня злить, как тебе кажется, то предлагаю тебе бесплатный хороший совет, самый разумный: заткнись. Просто заткнись и не трать попусту силы.

— А то что? — с мерзенькой издевательской и провоцирующей интонацией спросила она.

— Придётся вставить твою язвительную пасть кляп, до того момента, когда окончательно подействует успокоительное и ты, наконец, задрыхнешь. Согласись, это будет унизительно?

— Угу, — она пыталась язвить, но, силы покидали её, и на неё наваливалась сонливость.

Она, наконец, замолчала, а через несколько минут, её голова бессильно опустилась на грудь, так что осенний водопад её восхитительных волос, закрыл её прелестное лицо. Дыхание её было ровным и спокойным.

Только сейчас Аваллах понял, насколько сильно устал, и тоже решил вздремнуть. Он устроился на лежанке в противоположном конце каюты. Под подушку положил обнажённый клинок.

Однако, он не думал, что заснуть будет так трудно. Его словно жгло изнутри. Наверное, то же самое чувствует творец, потративший годы напряжённейшей работы на произведение, которое, наконец, уже близится к завершению. И эта прекрасная и непорочная девушка поможет ему дописать последние строчки. Потерпи, дорогая, осталось недолго.

— Ну, вот, прошу в мой скромный дом, — Аваллах слегка подтолкнул пленницу, а затем вошёл сам и запер за собой дверь.

— Точнее, в темницу, — угрюмо буркнула она, потирая руки, с которых Аваллах только что снял цепи, и шею, на которой красовался обруч с датчиком передвижения и руной Аваллаха. Сама конструкция была стилизована под изящное дамское украшение, с пульсирующим ровным светом аметистом под горлом. Наготу её прикрывал длинный дамский плащ с глубоким капюшоном, придающий ей вид одновременно и притягательный, и загадочный. Так некоторые тёмные одевали любимых и ценных рабынь, которые и удовлетворяли их в постели, и были вышколены настолько, что могли сопровождать господина в его деловых поездках и даже выполнять мелкие, но более ответственные, чем у других рабов, поручения.

Пленница несколько раз пыталась сбежать за то время, когда Аваллах прибыл с ней в Коморру. Первый раз непосредственно в Порту Потерянных Душ, когда Аваллах договаривался с таможенниками и главарём местных банд. Дело в том, что в Тёмный Город даже своим попасть не так-то просто. Есть негласное правило, согласно которому ты обязан уплатить определённую пошлину. Деньгами, товаром (живым или неживым), флаконами со сладкой и пьянящей предсмертной агонией жертв — часть этих взяток пойдёт наверх, и кое-что осядет даже у самого Векта. Или, если не хочешь, разрывными зарядами и сталью…если ты достаточно сильный, ловкий и быстрый. Обычно все предпочитали платить. Потому как, каким бы сильным, богатым и влиятельным ты ни был, шансы оказаться на пыточном столе после такой стычки, или остаться сильно покалеченным, у любого дерзкого были огромны. В городе ходили легенды о том, что местные главари садятся обедать за столы, укрытые скатертями из кож, снятых с невмеру возомнивших о себе сибаритов и даже вельмож, в то время как их распятые и растянутые крюками, дёргающиеся тела погружены в жгучие физрастворы, не дающие им, наконец, умереть. Однако, в любой другой момент, Аваллах с радостью бы воспользовался возможностью размяться, и освежить кровь на своих клинках — Аваллах на дух не переносил падальщиков на прикорме у высших лордов и леди Каморры, — но в этот раз, он не хотел рисковать. Добыча была слишком ценна. И эта самая ценная добыча очень ловко подгадала момент, чтобы двинуть своему пленителю под колено и опрометью бросится в сторону кривых тёмных переулков, словно вены расползающиеся по плоти Тёмного Города.