Ученик колдуньи (СИ) - Колдарева Анастасия - Страница 57

— Пришли, — заключила Нанну перед высокими ступенями замкового крыльца.

— Сюда, — Гвендолин не стала мешкать и сразу поманила за собой в подземные коридоры. — Где-то здесь должны быть факелы…

— Прямо за тобой.

— Вижу! Только… у кого-нибудь есть спички?

Измотанные мужчины не поняли. У них подкашивались ноги, сероватая кожа покрылась испариной — того и гляди попадают от изнеможения и, вместо одного, придется волочь сразу четверых.

— В кухне можно взять огниво, — с сомнением заметила Нанну. — Но неужели здесь нигде…

— Дайте… сюда… — раздался вдруг слабый голос. Не размыкая глаз, Айхе протягивал дрожащую руку.

— Ты! — выдохнула остолбеневшая Гвендолин с надрывом, позабыв, как дышать.

— И давно вы очнулись, господин? — с насмешливым облегчением осведомилась Нанну, выдернув факел из пальцев девочки и протягивая его Айхе. — Да положите его уже, чего надрываться, когда стоим.

— Очнулся? — шепнул юноша. — А я спал?

— Нет, — Гвендолин мотнула головой, размазывая по щекам непрошенные слезы. — Ты почти…

— Заболел, — с нажимом перебила Нанну и осадила ее многозначительным взглядом: мол, незачем сразу с места в карьер прыгать, дай парню опамятоваться, все равно у него в голове каша. — Вы сильно приболели, но теперь пошли на поправку.

— Гвен… Я слышал ее голос…

— Я здесь! — девочка кинулась к нему. Потрескавшиеся от сухости губы Айхе дрогнули в подобии улыбки, но больше он ничего не сказал.

— А факел-то вам зачем? — Нанну вернула обоих к жестокой действительности. — Бредите, или как?

— Я могу… поджечь…

— Тебе нельзя! — упрекнула Гвендолин, пытаясь вытащить древко из слабых пальцев. И неожиданно встретила сопротивление.

— Оставь, — тихо посоветовала Нанну. — Кажется, дориановы микстуры наконец принесли результат и драконыш идет на поправку. Гляди, щеки порозовели и дышит уже поспокойнее.

— Колдовство истощит его силы! — возразила Гвендолин.

— Ну, этого ты не знаешь. Пусть попытается. Без огня нам в подземельях все равно делать нечего, а здесь оставаться нельзя. — Нанну поежилась, кинув быстрый взгляд через плечо на распахнутую дверь.

Айхе крепче, насколько позволяла болезненная беспомощность, обхватил ручку факела и сосредоточился. Ждать пришлось долго. Алби, Тод и Аарон маялись, с опаской косясь то на двери, то на нижние ступени винтовой лестницы, то в черный провал подземелья. Нанну разочарованно вздыхала. Гвендолин тревожилась за мальчика, готовая при первом же признаке обморока выхватить у него факел.

Однако по древку вдруг скользнул голубоватый язычок пламени, и почти сразу за тем пропитанная маслом пакля вспыхнула. Бывшие крысы по старой привычке шарахнулись от огня, Тод, оступившись, даже опрокинулся на спину, и товарищи полезли его поднимать.

— Ух ты, — восхитилась Нанну, поскорее забирая факел из рук Айхе. — Отличное колдовство, господин!

— Ты как? — Гвендолин беспокойно прощупала его пульс.

— Нормально, — юноша неожиданно отобрал руку.

— Кончай кудахтать, — Нанну посветила на вход в подземелье. Кромешный мрак нехотя откатился назад, прячась в углах и щелях. — Лучше вспомни дорогу. Говорят, там многоуровневые переплетения ходов, и даже Кагайя не знает их все.

— Куда вы? — Айхе попытался опереться на локоть. Безуспешно.

— К доброму и ласковому левиафану.

— Тихо! — Гвендолин напряглась. — Слышите?

— Кто-то спускается по лестнице.

— Кагайя, — выдохнул Айхе, — знает, что творится в ее замке.

— Ей сейчас не до слежки, — сказала Нанну. — Но господин дракон прав: чем быстрее мы отсюда уберемся, тем целее останутся наши шкуры.

Впечатленные волшебством, которое продемонстрировал Айхе, трое парней с двойным усердием подхватили его и поволокли в подземный лабиринт. Юноша обвис со страдальческой гримасой: его гордость явно корчилась в муках. Весь истерзанный, полуголый и полуживой, да еще и на виду у женщин, он болтался в чужих руках, скрипя зубами от досады.

У первой развилки процессия остановилась.

— Я совсем не помню, куда идти, — Гвендолин обреченно развела руками.

— Направо, — отрывисто сказал Айхе. — А зачем к левиафану?

— Гвендолин утверждает, будто чудище примет нас с распростертыми объятиями, — буркнула Нанну.

— А. Говорящий дракон, — Айхе хмыкнул.

— Молчи уже! — велела девочка. — Береги силы.

— Но я ведь должен указывать путь. Или ну его?

Гвендолин нахмурилась. Откуда эта сердитая резкость в тоне?

Айхе превосходно знал дорогу и ни разу не застопорился, выбирая нужный проход. Покрытые плесенью каменные своды смыкались над головами. Огонь факела трещал, выдергивая из примыкавших к коридору помещений силуэты дверей и кованых тюремных решеток, в лицо летела копоть и прогорклая вонь горящего масла.

— И ты предлагаешь нам тут жить? — уточнил Алби, провожая полным отвращения взглядом желтые костяшки чьих-то пальцев, посмертно вцепившиеся в прутья узилища.

— Укрыться на время, — уклончиво ответила Гвендолин. Среди ледяного глубинного мрака план перестал казаться ей удачным.

— От чего? — осведомился Айхе. — Что вообще происходит? Да оставьте уже меня в покое!

Его возмущенный возглас эхом прокатился по коридорам. Ребята без возражений плюхнули его на пол и попадали кто куда, подпирая спинами холодные стены. Морщась от напряжения, Айхе тоже дополз до опоры: по вискам у него от титанических усилий потекли капли пота, сердце пустилось в галоп, грудь заходила ходуном от рваного, тяжелого дыхания. Прикрыв глаза, он посидел минуту, глотая открытым ртом воздух.

— Где моя рубаха? И почему так больно… — взгляд коснулся кровоподтеков, безобразных шрамов, засохших следов крови. Он вскинул безумные глаза, ища ответ в мрачных лицах людей вокруг.

— Ты совсем ничего не помнишь? — Гвендолин присела рядом на корточки.

— У тебя крыса на плече, — тупо произнес Айхе.

— Это Дэнни.

Надо же, поглощенная совсем иными тревогами, она почти позабыла о невесомом крысенке, который пригрелся на загривке.

— Я помню… арену, — Айхе заговорил в глубокой растерянности, словно погружаясь в мутные пучины памяти. — Помню Аргуса… Он превратился в морское чудище и атаковал… Тень… Ее нельзя было отпускать, чтобы Аргус не проник… в меня…

Гвендолин вытащила из кармана в штанах разноцветные пузырьки с лекарствами.

— Выпей. Это от… — язык не повернулся произнести слово «гангрена», — воспаления. Всего глоток, Дориан велел.

— Я проиграл, — пустым голосом констатировал Айхе. — Аргус победил, да?

— Надеюсь, это не единственное, что вас волнует, — сказала Нанну и протянула ему бутыль с водой.

— И ничего ты не проиграл! — с горячностью возразила Гвендолин, выдергивая пробку из следующего флакона. — Если бы он тебя убил, вот тогда проиграл бы. А так — ничья.

Айхе поднес к губам склянку с желтым настоем из грибов пеницилл. И вдруг его глаза остекленели, переносицу перерезала сердитая складка.

— Ты была там!

Склянка стукнулась об пол, едва не опрокинувшись. Гвендолин торопливо поймала ее. Что за муха его укусила? Зачем швыряться драгоценными зельями?

— Ты велела Аргусу уйти! — Айхе словно обезумел. — И он послушался тебя! Почему он тебя послушался?

Гвендолин беспомощно разевала рот, не находя ответа. Реакция мальчишки вогнала ее в ступор.

— Битва была не окончена! Если бы ты не влезла, я бы справился, я бы смог! Я собирался… я должен был принять бой, а не прятаться за спиной у девчонки!

— Ты и принял! — выкрикнула обиженная Гвендолин. — Аргус выдрал у тебя из бока кусок мяса, там все было забрызгано кровью, ты едва шевелился, ты отпустил тень, ты…

— Я покрыл себя позором, — выплюнул Айхе, закрывая бледное перекошенное лицо ладонями.

— Ах, значит, надо было оставить тебя умирать на арене? — сквозь слезы выдавила Гвендолин. — Ладно. Хорошо. Не волнуйся, в следующий раз так и сделаю!

Вытряхнув из кармана оставшиеся флакончики, которые с жалобным звяканьем раскатились по полу, Гвендолин вскочила и отлетела от мальчишки как ужаленная. Отвернулась к сырому черному смежному коридору и обхватила себя руками, безудержно всхлипывая, пряча от всех текущие по щекам слезы.