Паук (СИ) - "Asti Brams" - Страница 54

Тем временем в спортивной карьере наступил момент, когда со мной начали знакомиться большие дяди. Деньги совали, уламывали на заманухи: тому проиграть, тому пару костей сломать, проявить свои таланты в других делах.

Поначалу я только скалился в ответ, да идиотом прикидывался. Игнорировал подобные предложения, потому что все время думал о Мансуре. Пойти на постановы, то же самое что в рожу ему плюнуть и просрать богатство, которое он безвозмездно мне дал.

Однако темнота по зернышку искушала разум, и манила мою сущую натуру как к себе домой… С рождением сына, я начал больше работать и меньше тренироваться. Гонорары получал все реже, а запросы на семью росли. Мне казалось, чертовски мало того, что я давал, еще и живя на честном слове в съемной квартире. Обстоятельства подтачивали мою уверенность, жажда наживы тянула к большему, и как бы я не старался унять свое рвение к темным делам, начал срываться.

Лихая понеслась с малого: мелкие махинации, автоподставы, коллекторские дела.

Денег стало больше, проблем меньше и ко всему прочему меня быстро заметили и выделили. Я не мог ходить под кем-то — так или иначе лидировал, проявлял инициативу в любом деле и баловался развитым стратегическим мышлением.

В какой-то момент мне надоело слушать чужое мнение, я отошел от блатных, подтянул двоюродного брата в партнеры и начал создавать свои схемы, мутки, паутины. Тогда и прицепилось ко мне погоняло Паук со мной все больше связывались как с генератором криминальных идей, ставки начали расти и в один прекрасный день меня пригласили в долю рейдеры.

Карьера в спорте закончилась. Мансур отрекся от меня, как только узнал на чем я начал зарабатывать. Этот разрыв дался мне тяжело, но я сам сделал выбор, поэтому молча принял его решение.

Я думал, что на этом наши пути разойдутся, но жизнь непредсказуемая дрянь. Один из его сыновей нарвался на лютые разборки и бедолагу так прижали, что он обратился ко мне. Конечно же, я все порешал. Уже имел вес и мог складно разрулить ситуацию, а потому поручился за негласного брата и крупным штрафом покрыл недоразумение.

Мансур сам нашел меня. Пожал руку и поблагодарил за сына. Я пообещал ему, что всегда помогу, что бы ни случилось. Однако бывший тренер ничего не ответил на это. Взглянул на меня с тяжестью и ушел. Не такого будущего он желал для меня, да и скорее всего всерьез боялся, что сыновья вздумают пример брать.

Итак, я полностью влился в новую колею. Хладнокровно делал свою работу, чувствовал себя как рыба в воде, управляя налетами на крупные фирмы, договариваясь с ментами, и все больше безнаказанность отравляла молодой ум.

Меня начали уважать, и я решил, что могу позволить себе это… Иметь все и сразу, делать неосторожные шаги и не бояться задевать небрежным движением тонкий провод.

Руслане было тяжело. Она знала, чем я занимаюсь, и каждый день тряслась за меня. Я не уставал беспечно успокаивать жену, говорил: “ живы будем, не помрем”, а сам невольно поддавался. Все же было ради чего придерживать свои амбиции. Проводя время со слюнявым Вадимом Демидовичем, я не раз ловил себя на мысли, что хочу для него другого. Что не собираюсь передавать по наследству свое сомнительное богатство знаний.

Я начал искать пути для иного заработка. Появились принципы, через которые я не переступал, новые направления в мыслях. Со своими возможностями и опытом я уже вполне мог открыть честное дело. Казалось, все в моих руках. Казалось, теперь я держу вселенную за поводок — стоит потянуть, и цель достигнута. Тем временем враги плотным кольцом сплочались против меня и ждали подходящего момента.

Под удар попали все. Группировку рейдеров перебили по одному. свои из братвы разделились на лагеря: кто-то переметнулся, кто-то получил пулю за упрямство, кто-то залег на дно. Все кто как-то был связан со мной, получали полный разнос. На моих руках истек кровью Матвей, которому я дал слово позаботься о его семье… а в это время мою семью увозили далеко от этого месива. Потому что главной целью был Паук.

Жена предчувствовала свою смерть, наверное, поэтому при очередной перевозке, сына оставила матери. Атака предназначалась для моих людей— джип изрешетили вдоль и поперек, прежде чем он перевернулся на загородной трассе.

Я потерял ее. Я обезумел. Слезы разъедали мои глаза впервые за двенадцать лет, ия готов был взорвать весь город, чтобы покрыть свою боль.

В одночасье я потерял все, что имел. Чтобы спасти последнее, что у меня осталось, я опустошил сейф, и купил новую жизнь. В эту жизнь попал мой четырехлетний сын и его бабушка. Навсегда, далеко и без прошлого.

Я отпустил его. Избавил от себя как от чумы, которая истребляет все на своем пути.

Оказавшись на самом краю, я не испытывал страха. Не прятался, не убегал, не следил за хвостом. Распустил оставшихся людей, чтобы не губить души зря. Я помешался на одном желании— подразнить старуху-смерть. когда сидел в своем опустевшем офисе и ждал гостей, чтобы встретить их один на один.

Но судьба-тварь не планировала отпускать меня так просто. Постучала звонком и я удивился, услышав голос Мансура… Он нашел нужные слова и убедил меня отступить. Придержать силы для расправы. Откуда в его руках оказалась информация о том, как и с какой стороны, прилетит граната на мою голову, только Богу известно. Похоже, заслуженный тренер имел свои связи среди старых учеников.

Мансур не просто отговорил меня идти на поводу у голоса ярости, он дал мне укрытие и донес смысл, ради которого я каждый день продолжал встречать рассвет и сдерживать кровожадное начало. Понадобился целый год терпения, чтобы сплести паутину из ловушек, чтобы, наконец, выпустить монстра, освободить от оков и истребить всех мразей по очереди.

Главных мразей я убирал с особой жестокостью, без осторожности, потому и попался. Меня выцепили по следам и набрали достаточно косяков, чтобы сшить дело. Так, в двадцать семь я попал в колонию строгого режима, где выживал пять лет.

Встретили меня тепло, с уважением, но нашлись и те, кто искал повод поквитаться.

На воле остались лишь редкие связи, так что я оказался один на один со зверьем.

Большая часть шрамов красуется на теле именно после этой ходки. И я не мог себе ответить, почему так боролся за жизнь, когда и жить, то не ради чего было.

Инстинкт выживания не давали покоя с пеленок — если подыхать то самому, но не дать другим такой возможности.

На волю я выходил с железной шкурой, ожесточенным характером и пустым, мертвым взглядом. Однако амбиции не растерял и волю крепко держал в кулаке, так что смело шагнул в неизвестность, где от жизни остался один пепел. Слава все еще работала на меня — быстро нашлись добрые люди, которые помогли восстановиться и адаптироваться Я наладил связи, — закрепил положение, выстраивал все с кирпича, однако больше не имел лишних страстей и соблазнов. Больше не рвался хапнуть больше, прыгнуть выше или забрать чужое.

В городе я считался криминальным авторитетом и имел уверенную репутацию.

Меня звали на разборки, заманивали в долю и я избирательно принимал участие, только чтобы сохранять влияние и прочные связи, чтобы не оставаться в долгу. В основном тратил потенциал на себя. Открыл охранное агентство, нанял заинтересованных ребят, занялся недвижимостью и издалека следил за своим сыном.

Совсем недавно ему исполнилось шестнадцать. Он не знает, кто его отец и что он все еще дышит. Эта боль уже не так разъедает кислотой душу. Но все равно, стоит взглянуть на его фото в Fасеbоок и ребра сжимает до хруста неведомая сила.

Это мой заслуженный ад. Моя участь. Столько лет это служило мне хорошим напоминанием о том, на что я не имею права. Кто второй раз подпишется на ад?

Только безумец, который не усвоил урок. А я слишком хорошо его усвоил.

Для всего есть причины.

За пять лет доступ в дом Арбатова получила только одна женщина. Она заслужила доверие и устраивала меня по всем пунктам. Прямо как комфортная иномарка. И самое главное, что я к ней не был привязан. Я трахал ее, обеспечивал и никогда не давал заблуждаться по поводу своего места. Наши дороги разошлись спустя три года, по обоюдному согласию.