Паук (СИ) - "Asti Brams" - Страница 53

Меня зовут Арбатов Демид Николаевич. Тридцать семь лет назад я появился на этот свет и сразу чем-то задолжал перед миром.

Мой отец погиб в горячей точке, а мать еще с пузом пустилась во все тяжкие. Когда начались роды, она как раз убегала от ментов в лютый мороз, и наградила меня первым воспалением легких.

Мне было три, когда она связалась с новым хорьком, который стал моим отчимом на долгие годы. Этот выродок бил меня все гавеное детство. Матери было насрать, она заливалась до полусмерти и уходила в астрал. Любила этого г”ндона и закрывала глаза на все, в том числе на то, что он отрывался на ней как на груше.

Не удивительно, что из дома я начал убегать очень рано. Улица стала моим домом.

Научила выживать, давать сдачи озлобленным отморозкам и общаться с этим коварным миром на ты.

Там я и получил первое прозвище — Лютый. Потому что в драках не знал пощады, не имел никакого выключателя, стоп-крана, страха и жалости.

С самого малолетства я рос зверем— неуправляемым, хладнокровным. Я не умел любить, не умел прощать, меня просто не научили этому.

Первый срок я получил в четырнадцать. Когда отчим решил заняться воспитанием и сломал мне нос, а затем прыгнул на мать. Тогда и проснулся мой монстр.

Сформировался окончательно, расправил крылья и накрыл мне глаза черной тканью. Я взял кухонный нож и зарезал ублюдка как скот. Если бы не глаза матери, зеленые, блядские, напуганные, я бы не остановился.

Меня быстро выловили. Разбираться долго не стали — засадили в малолетку, где я отсидел до восемнадцати. На свободу выходил уже с окрепшим умом, с уверенным шагом и как всегда слепо шел в темноту, не видя преград. Поначалу бродяжничал, пытался заработать по-честному, потом плюнул и начал воровать, разводить, отбирать.

В один из таких налетов я и наткнулся на дядьку Мансура, который стал для меня негласным отцом и от души дал мне п”зды в тот вечер. С виду безобидный кавказец, а на деле грамотный боец. Еще и с фантазией — вместо того, чтобы сдать меня — недоноска в ментовку, загреб к себе в конуру — небольшой зал, где он тренировал своих сыновей. Накормил, раны помог зализать и монотонным тоном дал мне полный расклад.

Сказал, что выносливости и силы Бог дал мне с лихвой, а ума нихрена нет на нее.

Красноречиво расписал будущее, которое светило такому выкидышу как я и неожиданно предложил альтернативу. Стать его учеником и получить шанс на нормальную жизнь.

Конечно моя беспризорная, непокорная натура лишь усмехнулась на это. Я посидел, пообтекал, огрызнулся и свалил.

Всю ночь бродил по железнодорожным путям, материл того, кто вздумал меня учить, а потом начал осознавать… Пропускать зернышко, которое незнакомый дядька грамотно вложил в меня. Это манящее, призрачное, обнадеживающее чувство веры, что может быть и по-другому. Что можно изменить свою жизнь. Что можно протянуть руку и не бояться подставы.

Я пришел в коморку Мансура утром, как нагадивший пес, понурив голову и поджав хвост. Он как раз раскидывал маты, а заметив меня, хмуро вздохнул и подманил помогать.

С тех пор и началась моя «новая» жизнь.

Самая тяжелая работа, которая может выпасть человеку это работа над собой.

Эмоции, не обточенные черты характера, волчий жизненный опыт, подростковый максимализм — все это действовало против меня и становилось грузом в спаррингах, потому что коварно управляло решениями.

Не один год воспитательного процесса понадобился, чтобы взять свой нрав под контроль. Мансур не только учил меня грамотно применять мощь, которой я обладал от природы, он устраивал психологические ловушки и атаки, что волей неволей я научился уходить от своих страстей, так же как от молниеносных ударов.

Тренер до последнего не брал меня на соревнования. Когда же я вышел на ковер — переживал как за сына, ведь это было своего рода подведением итогов и оправданием всего, что он поставил на гонористого пацана с улицы.

В общем, зря он волновался.

Дверь в мир районных поединков я вышиб с ноги. Дебютировал эффектно — с первого же периода сгребал высшие балы и одержал полноценную победу. Однако когда я вышел к Мансуру с гордо поднятой головой, вместо поздравления. тот отвесил мне подзатыльник. Оказывается, в схватке этот упрямый черт следил не за

“красивыми” приемами, а за допущенными ошибками.

Но все же это достижение стало для меня отправной точкой. Вдохновило двигаться дальше и развиваться! Ведь на тот момент я не мог похвалиться чем-то более честным и достойным за все двадцать лет.

Этот этап жизни пролетел как сон. Строгий режим дня, тренировки, соревнования, небольшие гонорары, новые знакомства. Именно в этот период я узнал своего двоюродного братишку. Он услышал обо мне в новостях спорта и решил проверить однофамильца. Матвей родился на два года раньше, в пригородном поселке и жизнь ему досталась такая же "веселая", так что контакты мы наладили сразу.

Тем временем спорт распахивал мне одну дверь за другой. Благодаря своим заслугам, я получил должность старшего охранника в элитном клубе и смог снять себе хату. До этого моим домом был зал, а пищей — все, что готовила жена Мансура. Теперь же я сам обеспечивал себя, и постепенно в жизни появилась не только работа, но и гулянки. К тому же мои собратья не давали заскучать. Нередко тягали в кабаки, да сауны, отмечать победы и отрывались с телками.

К слову в этом плане у нас были разные взгляды и пристрастия. Я никогда не искал девушку на вечер — они искали повод для контакта, а мне оставалось выбирать.

Только пока мои друзья-борцы трахали все, что движется, я как замороченный гурман выбирал себе самых-самых. Имел свои принципы и запросы, хотя и не относил себя к смазливым, но в уверенности никому не уступал. Знал свои таланты и вовсю пользовался природным магнетизмом, от которого даже у самых гордых сук начинали трястись коленки, стоило мне погладить ее взглядом.

Неважно где и в какой обложке я находился. Даже перебиваясь подработкой на занюханной заправке, я умудрялся собирать телефоны и привлекать к себе внимание недешевых особ. Был бы каким-нибудь альфонсом, давно бы поднялся на обеспеченных дурехах. Да только ставил себя выше и просто трахал их.

Рано или поздно у каждого наступает точка перемен. И вроде ты не изменяешь себе, а все равно начинаешь троить и смотреть на вещи иначе.

Я увидел ее на соревнованиях. Выцепил из толпы пристальный взгляд больших темных глаз, когда уже стоял на ковре и разминался перед схваткой. Как самодовольный самец был уверен, что девчонка следит за мной, а оказалось за своим братом, которому я в болевом захвате вывихнул плечо.

Мы пересеклись после, когда она пришла к нему. Красивая как ангел, взволнованная… другая. Дерзкий взгляд и напряженное личико брюнетки так и впились в сознание. Смотрела на меня с таким осуждением, будто гвоздь глазами вбивала. А я уже предвкушал, как приеду к ней в гости.

Я не умел ухаживать, не видел смысла в красивых словах, я начал просто преследовать свою навязчивую цель, не думая о том, что брат Русланы захочет мне хребет переломать при первом удобном случае. Сам не мог понять, что цепляло в ней, и мне было насрать, что девушка шарахалась от меня как от высоковольтных проводов. Я шел напролом и когда, наконец, загнал свое желание в угол, оказалось, что все это время и она болела мной.

Никаких планов я не строил. До последнего самонадеянно думал, что трахну и отпустит. Но ошибся. Меня повернуло на этой связи, она стала роковой в моей жизни. Как прирученный волк я болел только этой девушкой и другой реальности не видел. Чуть ли не в первый день я перетащил вещи Русланы к себе в квартиру, а уже через месяц повез в ЗАГС. Чтобы моя была во всем.

Родственники не разделяли моих планов и были настроены категорично. Руслана только поступила в институт еще жизни не видела, да и мне похвастать денежными перспективами не светило, поэтому свадьба вышла тихая. Она выбрала меня и через год родила мне сына. И казалось, я приобрел все, что мне нужно для такого незнакомого понятия как стабильность и семья.