Оттенки Тьмы (СИ) - "Mb Vivian" - Страница 34

— Что с тобой? — она кинулась к нему, хотела обнять, но он вдруг резко и с непонятной злостью перехватил её руки, сжал запястья до боли.

— Разве ты не боишься меня? — спросил он чужим, сухим и скрипучим, похожим на карканье голосом.

— А почему я должна тебя бояться? — Шаналотта на самом деле была напугана до полусмерти, но ведь не Алдию она боялась! Она боялась за него.

Архимаг отпустил её руки и хрипло засмеялся. И от этого смеха у Шаналотты внутри словно сорвалась и разлетелась ранящими осколками ледяная глыба.

Это не он…

— Если я сам не узнаю себя, — сказал Алдия горько — уже своим обычным, только глуховатым, будто простуженным голосом, — как можешь ты узнать меня и так доверчиво бросаться ко мне в объятия?

— А вот теперь ты меня пугаешь. — Шаналотта отступила на шаг. — Ты расскажешь, что случилось?

— Расскажу, — Алдия будто бы сломался, обмяк, как марионетка, держащаяся всего на паре нитей, подошёл к креслу у камина и рухнул в него. Обхватил себя руками, наклонился, потянувшись к огню.

Шаналотта осторожно обошла его, подбросила в камин пару поленьев и села в кресло напротив.

— Я знаю теперь намного больше, — сказал Алдия, глядя в огонь. — И то, что я узнал, полностью перечёркивает всё то, что я знал, что я делал и чем жертвовал до этого. И… Я не понимаю, как мне продолжать. И стоит ли.

Он надолго замолчал, и Шаналотта не выдержала:

— Отец…

Это обращение словно ударило Алдию по лицу. Он вскинулся, и Шаналотта отпрянула — такой яростью сверкнул его взгляд.

— Отец… — скривился он. — А ты знаешь, Лотта, что у тебя появился брат? И, скорее всего, он не единственный. Будут и другие. Точно будут, если я не… — он снова замолчал и махнул рукой.

— Что за брат? — похолодев, спросила Шаналотта. Ей тут же вспомнился сдвоенный голос из-за дверей кабинета Алдии. Второй голос — чей он был? Так похож на голос архимага, но всё же не его…

— Такой же, как и ты. Побочный продукт эксперимента. Но, в отличие от тебя, он взял от отца самое худшее. Безразличие к чужим страданиям, если так нужно для достижения цели. Одержимость поисками ответов, неважно, какой ценой…

— Где он? — Шаналотта испуганно заозиралась по сторонам — ей вдруг почудился тяжёлый взгляд в спину.

— Он… ушёл, — с трудом выговорил Алдия. — Отправился искать ответы. Для меня.

— А что в этом плохого? — Шаналотта смутно догадывалась, что случилось что-то ужасное, непоправимое — но сути этого непоправимого пока ещё не понимала.

— Он — смерть, — Алдия выпрямился и посмотрел в глаза дочери. — Он — чудовище, не знающее жалости. Он — тот самый архимаг Алдия, которого все боятся и ненавидят, о ком ходят самые жуткие слухи. И я не могу его остановить. Нет, не так. Самое страшное… — он сгорбился и закрыл лицо рукой. — Я мог бы его остановить… Наверное. Но я не хочу, — он вдруг вскочил с кресла и выбежал из комнаты.

Шаналотта медленно поднялась, подошла к двери и тщательно заперла её. Прислонилась лбом к прохладному дереву и беззвучно заплакала.

***

Печаль и память, печать былого.

Руины помнят, деревья помнят.

Забудут люди, туман Проклятья

размоет память. Но помнят стены…

Но помнят камни былые битвы,

и кровь, и ярость. И ветер воет

меж трещин кладки. И стонут ветви

деревьев вечных — гигантов спящих.

Их сон глубокий не потревожат

ни звон мечей и ни крики боли.

Пришли на берег чужой однажды,

чтобы отнять то, что взято силой,

но не вернулись домой с победой —

в чужую землю пустили корни.

Я перед вами склоню колено.

Простите мне, хоть вина чужая.

Мы — лишь солдаты, мы — лишь песчинки,

что вольный ветер в лицо швыряет…

Алдия. Давно

— Наша задача — собрать как можно больше душ убитых и при этом не попасться на глаза ни своим, ни противнику, — пояснил Алдия. Лекс слушал внимательно, но архимаг видел, как под маской сосредоточенности в нём бурлят мальчишеское нетерпение и азарт. Странно. Лекс ведь не моложе самого Алдии, ещё и старше на пару лет… Неужели он до сих пор относится к этой изматывающей кровопролитной войне как к игре в солдатики?

— Применим заклинания невидимости, — кивнул ассистент. — И пойдём перед рассветом, когда боевые действия обычно не ведутся.

— Верно, — Алдия кивнул. — Главное — собрать побольше душ гигантов. Души людей… Скажем так, доступны и из других источников. Ты ведь видел лес вокруг крепости? — Лекс кивнул. — Это всё тела убитых гигантов. Душ там должно быть предостаточно.

— Во сколько отправляемся? — глаза ассистента загорелись ещё ярче.

— Зайду за тобой в четыре часа пополуночи, — Алдия отвернулся. Чем-то Лекс его пугал… Он оказался отлично подготовлен, а кроме того, как выяснилось, был знаком с Навлааном и даже поработал с ним вместе примерно полгода. Идеальный ассистент… Но всё же было в нём что-то такое, что заставляло Алдию иногда ёжиться под взглядом старого приятеля. «Кто-то наступил на твою могилу», — говорила в таких случаях Петра. Алдия же предпочитал думать, что на его могилу никто никогда не наступит — потому что могилы этой не будет существовать вовсе.

И поход в лес, который к тому времени получил в народе название Роща Покойников, только усилил это чувство непонятного беспокойства. Лекс собирал души убитых, как дети ловят бабочек на солнечной поляне — искренне радуясь и не понимая, что пойманная бабочка, как бы аккуратно ты с ней ни обращался, стараясь не помять крылышки — всё равно обречена.

Алдия же, прохаживаясь между деревьями, наблюдал, как первые лучи зари золотят резные кроны, слушал, как просыпаются птицы, которые как ни в чём не бывало вили гнёзда и выводили птенцов на телах умерших гигантов. Серебрилась роса на траве у подножий стволов. И было тихо. Тихо и мирно, но не как на кладбище, а как в саду родительского дома. И эти тишина и умиротворенность просто выворачивали душу наизнанку — сильнее, чем самые отвратительные кошмары.

«Мы — убийцы. Это мы в ответе за всё.

Почему я не попытался помешать?

Нашандра, кто же ты?..»

Всевозможных душ теперь было в избытке. Опыты продолжались, но результаты по-прежнему не радовали. Зато между делом Алдия и Лекс разработали для армии Вендрика несколько смертоносных заклинаний порчи. Известные техники боевой магии оказались не очень эффективными против гигантов, но, имея в распоряжении их души, архимаг и его помощник быстро обнаружили у противника несколько фатальных уязвимостей и подобрали подходящие заклинания.

Шли годы. Лес вокруг крепости на побережье разрастался, войско Вендрика постепенно редело — солдаты продолжали обращаться в полых, а новых наёмников уже почти не прибывало — все близлежащие государства уже отдали всех солдат, что у них были. Алдия торопился, Вендрик мрачнел. Рейме и Вельстадт злились и от усталости выглядели не лучше опустошённых. И только Нашандра не менялась. Нисколько.

А потом, когда она, казалось, в одночасье изменилась, всё покатилось под откос.

Началось с того, что королева вызвала архимага на беседу, как в старые добрые времена, ещё до похода Вендрика за море. Алдия удивился, но отказать не посмел. Он понимал, что Нашандра отнюдь не глупа и не может не понимать, что деверь не питает к ней доверия. Это означало, что она вызвала его, чтобы исследовать: прощупать, найти уязвимые места, как сам Алдия поступал, изучая души гигантов. И задачей Алдии было попытаться переиграть королеву и самому выудить побольше информации.

Это оказалась неимоверно сложная партия.

Нашандра продемонстрировала поразительную осведомлённость в происходящем в лабораториях и дала понять, что ей прекрасно известны и безрезультатность экспериментов, и жуткая цена этого нулевого результата. Алдия отделывался общими фразами — он уже понимал, к чему она ведёт, и только надеялся, что его брат сохранил достаточно разума, чтобы разгадать игру супруги.