Мара из Троеречья (СИ) - Gradiva Gala - Страница 85

— Отойди от нее, — рявкнул воин.

Чернав посмотрел на него хмуро, и в холодном взгляде его отразились отблески стали. Роланд ступил вперед, замахиваясь. Чародей порывисто вскинул руки, и лезвие клинка наткнулось на сухую древесину. Резной посох затрещал, рассыпав щепу и, не выдержав напора стали, неровно преломленный надвое, примял плешивые ростки пырея у тропы. Роланд взмахнул мечом во второй раз, но оружие только со свистом разрезало воздух — чародей, словно моля о пощаде, приник к земле, не смея поднять головы.

Лис осторожно ступил к воину, который замер всего в нескольких шагах от Чернава:

— Чего ты тянешь? — и как только тот, моргнув, перевел на него взгляд, тихо добавил: — Он же без оружия. Давай, рубани его уже, и дело с концом.

Роланд брезгливо оттолкнул Лиса и озадаченно посмотрел на противника, впрочем, не опустив меча.

Марушка испуганно оглядывалась по сторонам — она единственная заметила, как резко умолкли птицы, и все вокруг затянуло пеленой, будто серым полотном, через который приглушенно доносились звуки, становясь тише и тише, пока не пропали вовсе, а мир вокруг стремительно терял краски.

Лис не сразу считал тревожную гримасу, исказившую до того сосредоточенное лицо Роланда. Но проникся настроением союзника только когда ощутил толчок, будто что-то несмело постучалось снизу — прямо в том месте, где он стоял. Сначала Лис подумал, что ему почудилось, но земля задрожала под ногами, трава зашумела листьями, освобождая длинные, спутанные белые корни, облепленные комьями глины и дождевыми червями, а на протоптанной тропинке начали вздыматься кротовьи норы.

Остановился в нерешительности Роланд, занеся меч и прислушиваясь. Вскрикнула Марушка, и на мгновение перед взглядом Лиса мелькнуло ее побледневшее лицо, но он даже не успел повернуться к девочке, стремительно теряя равновесие. Боль обожгла голень. Окровавленная штанина горячей тканью прилипла к коже. Повернувшись на живот и опираясь на ладони, Лис неловко попытался подняться — казалось, напоролся на взявшийся из ниоткуда острый камень. Монотонное бормотание чародея убаюкивало, и Лису пришлось трясти головой, чтобы наваждение отступило.

Марушка беспомощно наблюдала за происходящим, пытаясь удержаться на ногах. Земля дрожала, изнутри нее что-то толклось, отчаянно пытаясь выбраться наружу. Лис с трудом пытался подняться, опираясь ладонями на колени, пачкая кровью штаны, и с неподдельным ужасом смотрел под ноги. Марушка сглотнула и нерешительно опустила взгляд. Там, распахивая моховую подстилку и оголяя почву, высовывались круглые желтеющие валуны. Сначала девочка не поняла, что это, а когда поняла, то предпочла не поверить. Но взгляда не отвела, только сощурилась, от чего стало видно еще хуже, а все вокруг расплылось и раздвоилось.

Притоптанную землю вспарывали кости.

Марушка видела их прежде на картинках в запретных книгах Федоры, и мельком, обломанные, с острыми краями, когда старуха зашивала глубокие раны мельничьего сына, попавшего рукой в жернова. Эти же, без следов крови и плоти, выглядели целыми и почти невредимыми. Только кое-где время сделало свое дело: длинные конские ребра, редким гребнем проредившие пожухлый пырей, обломались посредине и поникли, глядя острием вниз.

Марушка взвизгнула и прикрыла ладонями рот, опасаясь, что ожившие кости могут услышать её. Редко белые, будто первый снег, чаще пожелтевшие, серые, словно припорошенные пылью и изрешеченные узорами проеденных жуками ходов, они поднимались из земли, влекомые неведомой силой и ползли, подрагивая и цепляясь за листья трав, выдирая их с корнем, и собираясь в гремящую кучу посреди тропы. Марушка не могла оторвать взгляда от них, и не могла понять, отстукивают ли это кости, складываясь в кренящуюся гору, или ее зубы.

Спокойствие сохранял только чародей, приникший к траве. Тихо повторяя заунывное кружево неразборчивых слов, он прижимал ладони к земле.

Роланд сделал осторожный шаг к костяной куче. Грохот становился все громче, перекликаясь с монотонными напевами Чернава. Серые, желтые и покрытые бурыми пятнами кости ломались и рассыпались в труху под весом напиравших сверху.

— Это чего такое-то? — просипел Лис. Со страхом вперемешку с отвращением он наблюдал за происходящим.

Роланд резко двинулся в сторону, минуя костяную гору — к Чернаву, и сделал выпад мечом. Удар получился кривым — лезвие загудело и ушло в сторону, остановленное подскочившей тяжелой костью. Следом, высвободившись из кучи грохочущих останков, в лицо воину прилетела лошадиная челюсть. Трухлая и полуистлевшая, она рассыпалась кривыми осколками от сильного удара, оставив глубокую царапину на щеке. Роланд, пятясь, взмахнул мечом так неумело, будто впервые взял в руки оружие.

Костяная гора шевелилась и кипела: кости собирались в ком, кружили, менялись местами, складываясь меж собой, поднимаясь всё выше. Марушка хотела закричать, попросить Чернава остановиться, молить его оставить Роланда и Лиса в покое, но вместо слов вырывался только сдавленный писк. Она схватилась за горло, но так и не смогла выдавить из себя и звука.

— Я на такое не подписывался, — пятился Лис, уходя дальше от тропы и цепляясь рукавами за колючие ветви терна. — Марь, давай ноги делать, пока целы…

Девочка поддалась порыву и шагнула к рыжему, не оглядываясь на Роланда и Чернава, но, ойкнув, отскочила обратно Чернаву за спину и поджала ступню — осколок кости, поддавшийся зову чародея, высвобождаясь из земли, поранил ногу. «Что ж теперь делать? — закусила она губу, — я ведь не спросила у Роланда, пока мы жили у Руты, как он действует, этот мертвяцкий яд. Отравит ли косточка мою кровь? Если с Чернавом ничего не случится, может, он полечит меня…» — растерянно подумала Марушка, оглядываясь в поисках кровохлебки или чирейной травы, чтобы приложить к ране.

Роланд не мог приблизиться к Чернаву, не мог и отступить — кости летели в него со всех сторон — ударяя о побелевшие костяшки пальцев, впиваясь и царапая кожу, оставляя саднящие алые полосы на лице и шее. Вскоре воин потерял уверенность, что сможет удерживать в руках меч, если шквал осколков не остановится.

— Что это? Как ты это делаешь? — Марушка бухнулась на колени и поползла к чародею, опасливо огибая вздымавшуюся бугорками землю, где кости искали себе путь. — Перестань, пожалуйста! Хватит! — пискнула она, когда лошадиный зуб, не долетев до горы, ударился ей в макушку.

Чернав не слушал ее мольбы, и только оказавшись рядом и впившись клещом ему в плечо, Марушка ошеломленно ахнула — его лицо посветлело, щеки налились румянцем, пропали морщины в уголках глаз, сгладились острые скулы, исчезла седина — смоляные кудри рассыпались по плечам. Но чем дольше звучали его заунывные напевы, чем скорее кружились над тропой в нескладном хороводе кости, тем сильнее руки его опутывали черные тени: от самых кончиков пальцев, погруженных в сырую землю, до середины ладони, а оттуда пыльно-серыми паростками скрываясь под рукавами плаща. Марушка, разинув рот, наблюдала за переменой. Лисов удивленный вскрик заставил ее отвлечься.

Дождь из осколков прекратился, как только гора костей обрела очертания. Уродливое чудище неловко поднималось, выпрямляя длинные лапы. Задняя левая сложилась короче остальных, и потому держалось оно нетвердо. За крепкую шею зацепились две нижние лошадиные челюсти, а к ним неровными рядами прилипли обломанные ребра, словно зубья хищной рыбы. Чудище запрокинуло голову, крутя слепленной из разномастных позвонков шеей, и шагнуло к Роланду, подволакивая короткую лапу.

Роланд отступил назад, недоверчиво глядя на грохочущую громадину. Крепко стиснутые кулаки побелели, а дрожь в руках воин сдерживал из последних сил. Нет, он бы не выронил меча — тот, казалось, прирос к его ладони, а пальцы судорожно и намертво сжали рукоять. Роланд не собирался показывать испуга только ради того, чтобы ворюга и глупая девка не пали духом. Марушка не могла отлипнуть от чародея, ошарашенно разглядывая его. Лис особого страха не выказывал, но и с места, похоже, сдвинуться не мог, разве только, чтоб сбежать — куда только подевалась его удальство да бахвальство. Роланд недовольно дернул плечом — помощь ему бы не помешала.