Мара из Троеречья (СИ) - Gradiva Gala - Страница 83

Роланд уже оседлал коня, и теперь, закатив глаза, слушал проклятия, которыми Лис щедро осыпал конюха, нетерпеливо фыркающую Бурю и предстоящую дорогу в тумане, забираясь в седло.

— Холера! Она ж слепая совсем, — нагнулся Лис вперед и помахал рукой у лошади перед глазами — та недовольно повела головой, стукнула копытом, и ему пришлось спешно сгребать поводья, чтобы не оказаться на земле, — шагом плестись будем до Бережани?

Волот с негодованием наблюдавший за происходящим со стороны, не выдержал и строевым шагом вышел к Роланду.

— Господин Роланд, — громким шепотом начал он, — неужели вы себе в помощь этого отщепенца взяли? Для него я свою верную Бурю привел?

— Так это боевая лошадь? Ратная, значит? — громко переспросил Лис. — А на вид, как отслужившая век кобылица, поле денно и нощно пахавшая… Ты б кормил ее, не знаю… — присвистнул он и ласково похлопал скакуна по боку: — Я буду называть тебя Репкой.

Волот вспыхнул, но отвечать посчитал ниже своего достоинства.

— Возьмите лучше меня с собой! Я не подведу — Тихомир поручится, если надо, — горячо убеждал Роланда он, заговорщически понизив тон. — Я ведь сапоги отыскал, — вынул Волот последний козырь.

— Слышь, друг, раз ты мне уже клячу привел, может, и железку одолжишь? — не унимался Лис, с неподдельным интересом наблюдая, как сходят краски с лица молодого воина, и как покрываются багровыми пятнами от возмущения его побелевшие лоб и щеки. — Тебе она здесь незачем — можешь и палицей помахать, а мне сгодится. Кто знает, от каких тварей по дороге придется защищать твое начальство? — кивнул он на Роланда, с нечеловеческим усилием сохранявшего невозмутимый вид.

— Да кто он вообще такой, что такое себе позволяет? — вскрикнул Волот и бросился к Лису, закатывая рукава.

Лис натянул поводья, водя коня кругами и хохоча в голос. Тихомир, до того хмуро наблюдавший за происходящим, вышел к воротам и прикрикнул на застывших подопечных, что учения продолжаются: бессонная ночь — не повод бездельничать. Собравшиеся поглазеть юнцы зароптали, недовольно переговариваясь, но перечить не решились, боясь обрушить на себя гнев воеводы.

— Ни свет, ни заря подъем, а теперь снова муштра? Я сейчас не то, что палицу, я и ложки в руках не удержу, — пожаловался один из молодых воинов товарищу, широко зевая.

— Думаешь, на войне враг тебе поспать даст? — услышав его, возмутился Тихомир, подгоняя мальчишек. — Шустрей, шустрей! Будет еще время перекемарить.

Волот не сдавался, делая вид, что не слышит и отчаянно пытался нагнать Лиса.

— Волот, — Тихомиру едва ли не за шиворот пришлось оттаскивать его обратно, — притихни, слабоумный!

— Но он же… — кипел от гнева парень, на особо надеясь найти поддержки у наставника, — он же… без уважения! И вообще, почему этот?

Глаза у Волота заблестели от обиды, как если бы он собирался заплакать, и Тихомир молча протащил его до самых ворот, не давая вывернуться из тяжелой хватки и погнаться за Лисом снова.

— За дураков тут всех держишь? — шикнул Тихомир. — Если Роланд считает, что рыжий подойдет для задания лучше, значит…

— Да это ворюга! — проскулил Волот. — За разбой в темницу попал. Приплыл, значит, к нам в город, и тут же давай грабежи устраивать. Мне Прокош всё рассказал! А господин Роланд его зачем-то забрал и взял с собой. На моей Буре! — заныл он, плетясь за наставником обратно в город.

Тихомир ничего не ответил, только задумчиво обернулся. Лис со скуки продолжал водить лошадь кругами, широко улыбаясь правой половиной лица — на левой багровел кровоподтек, а у виска красовалась шишка с царский орех.

— Тихомир, ты знаешь, что сказать, если нас хватятся, — напомнил Роланд и, не дождавшись кивка, нетерпеливо повернулся к Лису: — Готов, хорёк?

— Давно, — Лис пожал плечами и, выходя на очередной круг, завернул на Самборский тракт. — Тебя ждал.

Путь от северных врат до Бережанских полей в седле можно было преодолеть достаточно быстро, и нагнать беглянку, если бы не туман. Дорога — неровная, местами размытая после недавних гроз, пролегала вдоль заболоченного берега реки — приходилось вести лошадей шагом. Наглые комары звенели у камышей и гудели, черными тучами окружая путников. Лис беспорядочно размахивал свободной рукой, пытаясь проредить мельтешащее перед глазами облако гнуса. Роланд изредка прихлопывал опускавшихся на лицо одиноких комаров.

— И чего, как думаешь, — Лис почесал макушку, оглядываясь в тумане, — к обеду доскачем до этих полей? Вернемся, под вечер, получается?

Роланд перевел коня на рысь:

— Может, мы вообще возвращаться не будем, — туманно ответил он и добавил, сделав вид, что не заметил недоуменный Лисов взгляд, — но если не успеем до рассвета девку найти, в темнице судного часа будем ждать вместе.

— Это почему еще? — догнал его Лис. — Ты-то понятно, провалил всё на свете, а я теперь свободный человек.

Роланд презрительно фыркнул:

— А тебе некуда идти. Товарищи твои рады освобождению, но с тобой будут теперь всегда настороже — вдруг ты доносчик. Вернуться в Кемьгород не сможешь — свои же прирежут. Уверен, малец, которого я отпустил, всем растрепал, как ты руку приложил к гибели соратников, — пояснил Роланд и продолжил, игнорируя Лисово злое пыхтение. — Ничего другого не умеешь, только красть. А с твоим бахвальством — снова попадешься. Руку на отсечение дам — пройдет не больше седмицы, и ты будешь плевать в тюремный потолок, дожидаясь исполнения приговора.

— Ну, с тобой-то такого не произойдет, да? — осклабился Лис, обгоняя Роланда. Слова его тонули в шуме прибоя. — Ты же просто проявил милосердие и человеколюбие, а не за помощью прибежал, хвост поджав? Признайся, труханул, что не уследил за Мухой и теперь тебя колесуют вместе с головорезами и ворами?

— Мне достаточно было узнать место, куда она могла направиться, — процедил Роланд. — Ты сам увязался за мной.

— Конечно, увязался! — повернулся Лис, перекрикивая волны. — Ты ее одну. Отпустил. В самое. Злачное. Место. Всего города. Нельзя, что ли, было приставить охрану какую-то? Хоть того же дурачка, который мне клячу привел… Зато на поиски собрал целое войско! — укоризненно покачал головой он. — Я бы тебе котёнка подержать не доверил, не то, что живого человека! — Лис зло сплюнул, и вырвался вперед.

— Уверен, что позаботился бы о ней лучше? — криво ухмыльнулся Роланд, устремляясь вдогонку.

— А то! — Лис дернул плечами. — Она не жаловалась.

— Тогда почему она у тебя босая и в пир, и в мир ходила? — рявкнул Роланд, поравнявшись с Лисом.

— Какой подобрал, такая и ходила, — пробурчал тот, подгоняя лошадь. — И вообще, я собирался купить ей сапоги. Просто денег не было. А потом ты влез со своими подачками.

— Украл бы, дел-то! — сощурился Роланд, не отставая. — Тебе же не впервой.

Лис фыркнул и неловко пошатнулся, крепко цепляясь за поводья — тропа вдоль берега пошла резко вверх, выводя к широкому Бережанскому тракту.

Даже сквозь туман проглядывало подернутое дымкой, далекое алое пятно макового поля. Лис прищурился, напрасно выглядывая одинокую девичью фигурку, и последовал примеру Роланда, вырвавшегося вперед и, подгоняя лошадь, помчал, взымая пыль, по тракту.

* * *

Раздув как хомяк щеки, Марушка проглотила последний кусочек пирога, и довольно икнула. Вырезавший завитушки на сухой ветке, приспособленной вместо посоха, Чернав поглядывал, как девочка собирает просыпанные на подол крошки и, смущенно косясь на него, отправляет их в рот.

Взъерошенная синица, умостившись на конце резной палки, скрипнула, как несмазанная дверь, но под тяжелым взглядом Чернава резко умолкла и принялась чиститься так усердно, что потеряла перо.

— У тебя осталось еще что-нибудь? — спросила Марушка, кивая на сдувшуюся поясную сумку спутника.

— А ты не наелась? — вскинул он бровь.

— Нет, просто… не собиралась объедать. И птицу, наверное, надо покормить, — пробормотала Марушка, перебирая соцветия дятельника. — Если что, я всякие травы знаю, и те, которыми можно утолить голод тоже. Но сыр и пироги вкуснее, — призналась она, краснея.