Мара из Троеречья (СИ) - Gradiva Gala - Страница 61

По каменным ступеням неспешно спускалась княгиня Радмила. Сомнений, что это именно она быть не могло. Правда, княгиня оказалась гораздо моложе, чем представляла Марушка и вовсе не такой красивой, как девочка рисовала ее себе.

«Густые, что грива Чернухи» — успела подумать Марушка, зацепившись восхищенным взглядом за темные волосы княгини, собранные в косу и переплетенные светлыми лентами. Тяжелая коса, покоившаяся на плече, отвлекала внимание от хищного, загнутого как у сокола-пустельги тонкого носа и выпуклой родинки над верхней губой.

К тому, что встреча может пойти совсем не так, как она представляла, Марушка пыталась себя подготовить в пути, стараясь не загадывать ни то, что скажет ей княгиня, ни то, как ее примут в княжеских хоромах. Но что-то неуловимое, злое и хищное и в то же время очень знакомое и родное виделось ей в поджатых тонких губах, в холодных, как весенние реки, глазах и в цепком, внимательном взгляде, которого, правда, княгиня ее даже не удостоила.

Марушка сглотнула и попыталась спрятаться за спину Роланду, но тот опустил руку ей на плечо и предупреждающе сжал ладонь, от чего к глазам незамедлительно подкатили слезы.

Радмила остановилась в шаге от девочки. Марушка замерла, не решаясь поднять взгляда на княгиню и боясь даже вдохнуть лишний раз. Перед глазами виднелись только диковинные птицы, разлетавшиеся тонкой вышивкой по рукавам сарафана княгини. «Сейчас я всё узнаю», — затрепетала Марушка.

Тягостное молчание затягивалось. Девочка нерешительно подняла склоненную голову, тут же встретившись с тяжелым взглядом Радмилы.

— Уведите, — отрезала княгиня и в ее голосе Марушке послышалась угроза.

Марушка дернулась к двери, но вмиг оказалась отрезана от выхода стражниками. Она бросилась к Роланду, цепляясь за него, как за последнюю соломинку, но тот посмотрел на нее безучастно, и позволил воинам оттащить ее и обступить плотным кольцом. Марушка в отчаянии ударила плечом одного из крепких мужчин, пытаясь вырваться, но наткнулась на кольчугу.

— Пустите меня, — успела возмутиться девочка, прежде чем ее встряхнули, чтоб не бросалась под ноги и, не размыкая кольца, повели к арке, черневшей под лестницей. — Роланд! — взвизгнула она.

Голос Марушки, отчаянно звавшей единственного знакомого, а оттого наименее пугающего ее во всем дворе человека, еще долго эхом звучал в каменном коридоре. Напоследок до Роланда донеслось забористое ругательство, выкрикнутое с отчаянием, а оттого особенно громко.

Как только звуки стихли, Радмила осмотрелась по сторонам и, удостоверившись, что в зале они остались совершенно одни, шагнула к Роланду, распахнув объятия.

— Тебя только за смертью послышать, — вздохнула она, впиваясь ногтями ему в плечи.

— Я же привёл Ключ, как и обещал, — отстранился Роланд, все еще вглядываясь в темноту у нее за спиной, — хотя твоя сестра не собиралась его отдавать.

Глава 12

Радмила сложила руки на груди, с сочувствием разглядывая собеседника.

— Ты все сделал правильно. Не думай, я совсем не злюсь, — сказала она. — Видела, что задержало в пути. Как твоя рана?

— Заживает, — ответил он, помедлив.

— Я велю натопить баню, — бросила княгиня, разворачиваясь, — отужинаешь со мной с дороги?

— Нам нужно поговорить, — Роланд шагнул за ней и остановил, едва прикоснувшись к локтю.

Радмила окинула воина придирчивым взглядом:

— Когда ты искупаешься, — принюхалась она и брезгливо кивнула, — твою рану осмотрит Ведана…

— С раной все будет в порядке, над ней корпели две знахарки, — гаркнул Роланд.

В голосе Радмилы тут же прорезалась сталь:

— Скажешь всё, что хотел, когда мы сядем за стол.

— Я бы предпочел обсудить сразу…

— Поговорим о том, зачем ты вырядил ключ в щегольские сапоги? — недобро сощурилась княгиня и добавила с раздражением: — Чернав прождал тебя здесь три дня, и отбыл по срочным делам Совета. Завтра к ночи, надеюсь, вернется, и мы сможем решить, каким образом все закончится.

Роланду дорогого стоило сохранить лицо непроницаемым:

— Ты решила просить помощи у него?

— Я буду ждать тебя к столу, Роланд, — сухо попрощалась она, поднимаясь в свои покои.

Когда Радмила скрылась из виду, Роланд резко развернулся и вышел на двор. Он прислонился к горячему камню дворцовой стены и закрыл глаза, пытаясь сосредоточиться. Громкое щебетание скворцов заглушало любые мысли, и Роланд подумал, что с удовольствием бы запустил чем-нибудь в несмолкающих птиц.

* * *

Марушку вели по темному коридору. Гулко отдавались ее шаги. Окруженная стражниками, она боязливо косилась на алебарды и мечи в их руках.

Когда перед процессией распахнулась дверь, девочка зажмурилась от яркого света. Подталкиваемая в спину, вышла во внутренний двор с садом, но, впрочем, рассмотреть цветущие розы и свисающие гроздьями с веток зеленые яблоки и неспелые, но уже размером с кулак сливы из-за широких спин не смогла. Выводили заливистые трели скворцы, перепрыгивая с ветки на ветку. Звеня крыльями, кружила большая стрекоза, приземляясь на древко алебарды и взлетая, стоило только оружию покачнуться.

Вопросов Марушка не задавала, впрочем, едва ли кто-то собирался с ней беседовать — лица стражей не выражали никаких эмоций, и девочке непреодолимо захотелось постучать по ним, чтоб убедиться, не вытесаны ли они из камня.

Воины шли шаг в шаг, не сбавляя ходу, а девочка, заключенная в плотное кольцо, едва поспевала, чтобы не натыкаться то и дело спиной на замыкавшего круг стражника. До башни оказалось рукой подать — едва ли больше аршина, но Марушке показалось, что вели ее целую вечность — дыхание перехватывало, а перед глазами мелькали только руки, сжимавшие мечи и алебарды, да широкие спины, облаченные в блестящие кольчуги. Лица воинов виделись размытыми пятнами. Марушка моргнула и только собралась протереть глаза, когда стражи резко остановились и открыли перед ней дверь. Девочка безропотно ступила вперед и сразу же перецепилась через невысокий порожек, едва не проехавшись носом по полу. Железной хваткой стиснув плечо, ее вернули на ноги, когда до земли оставалось не больше локтя. Марушка сделала первый шаг по винтовой лестнице и исступленно замерла, уставившись под ноги. Ступени из светлого мрамора с голубыми прожилками она уже видела. Марушка тряхнула головой, как в доме у Руты, когда они привиделись ей впервые, но ступени оказались не мороком и никуда исчезать не собирались. Холод разлился по спине.

Последнюю дверь перед ней распахнули, когда крутая винтовая лестница, наконец, закончилась. Марушка уже не чувствовала ног, но упорно заставляла себя преодолевать ступени. Она не сомневалась, что если остановится или упадет, ее поднимут на руки, как обычно делал Роланд и донесут, и поставят, куда нужно, но то, что девочка с трудом прощала похитителю, не готова была вытерпеть от вооруженных незнакомцев с каменными лицами.

Марушку подтолкнули в спину. И как только она переступила порог башни, дверь за ней с грохотом закрылась. Лязгнул засов, и девочка с горечью поняла, что с самого начала, с самого первого дня, когда она узнала о дальней дороге, никто не собирался ей ничего объяснять. «Надо было бежать с Лисом, — Марушка ударила кулаком по двери. — Надо было бросить этого предателя умирать или оставить на Руту. Надо было… — всхлипнула она, вспомнив про сломанный амулет в их хате у болота, — сказать Федоре сразу. Я сама виновата, а теперь расплачиваюсь».

Марушка поскребла ногтями дверь, и сползла на пол — дрожали коленки, а к глазам подступали слезы. Закусив губу, она водила пальцем по голубым прожилкам мрамора, представляя, что на камне нарисован волшебный лес.

Утерев слезы, прошлась по комнате — потрогала осторожно корешки книг, растрескавшиеся и затянутые паутиной, залезла на скрипучую кровать, не снимая обуви — простыня посерела от времени и собрала на себе клубы пыли. Марушка добралась до окна в последнюю очередь — боялась, что от высоты закружится голова. На полу под окном гнили бурые листья плюща-змеевника, занесенные ветром еще с прошлой осени. Девочка подергала открытые ставни, но они не поддались: похоже, их не закрывали много лет, и дерево ссохлось.