Мара из Троеречья (СИ) - Gradiva Gala - Страница 50

Роланд хмыкнул, отряхивая налипшую пыль и вручая деревянный кругляшек Микулу:

— Вот главе и вернешь.

Со стороны озера, вздымая с дороги пыль, бежал мужик с вилами. С блестящих зубьев свисали длинные водоросли. У Марушки тревожно засосало под ложечкой. «Что, если тело уже рыбы да раки подъели? — испуганно подумала она, — а вдруг я и вовсе ошиблась?»

Бегущий махал рукой, привлекая внимание. Когда все обернулись и застыли в ожидании, мужик остановился в аршине от избы. Согнувшись, упираясь ладонями в колени, постарался отдышаться от изнуряющего бега.

— Ну?.. — подались к нему селяне, — чего?

— Нашли, — выплюнул он, — выудили.

Марушка шумно вздохнула, неловко спрыгивая с корыта. Обмякла в руках Микула Марьяна, а Лис запрокинул голову назад, ощутимо стукнувшись темечком о стену.

— Кто б мог подумать, — с досадой протянул Микул, косясь на поникшую в кольце его рук Марьяну.

— Я б мог, — зло прошептал Лис, массируя ладонью макушку, но никто не обратил на него внимания.

Горько всхлипнула застывшая посреди двора Рута, обнимая круглый живот. Плечи ее мелко затряслись, а по щекам потекли слезы. Знахарка плакала беззвучно, не пытаясь кликушествовать или требовать сочувствия. И Марушка не решилась подойти к ней или попытаться успокоить. Рута давно смирилась и оплакала погибшего Неждана, и горше самой жестокой выдумки для нее оказалась правда.

* * *

Марушке отчаянно хотелось забиться в уголок и зареветь. Она чувствовала себя вымотанной и страшно уставшей. Вместо того чтоб прилечь, она почти насильно влила в Руту стакан настойки из трясовичной травы. Даже после отвара знахарка оставалась в оцепенении, зато плакать перестала. Бурча, Марушка осмотрела и обработала кровящий шов на ребрах Роланда. Мужчина стойко терпел перевязку. Лис шатался и жаловался на звон в ушах, и девочка отправила его отлеживаться на печь: все равно помощи с него никакой, а если головокружение не пройдет, может стать совсем худо.

Кое-как разобравшись со всеми насущными проблемами, Марушка поняла, что отдохнуть не сможет. Теперь тревога, которую ни заглушить, ни прогнать, заглушила усталость. Дрожали руки, а слезы безостановочно подкатывали к глазам. «Не зря Федора говорила, что нужно быть всегда при деле, — вздохнула девочка, вспоминая деятельную старуху, — наверное, смута не раз и на нее наваливалась».

За Рутой, оставшейся со своим горем наедине, Марушка попросила присмотреть Лиса. Тот повернулся на печи и, свесив голову, кивнул.

Девочке пришлось самой порыться в сарае, чтоб выудить не побитый временем и жуками-короедами туес. Шквальный ночной ветер к утру поутих, и теперь только тихо шелестели листьями сорняки, пробивавшиеся на огороде вопреки прополке и палящему солнцу.

— Куда? — на пути у Марушки возник Роланд, когда она уже переступала через поваленный тын.

— Трав собрать, — Марушка расстроенно посмотрела на чистое небо — придется искать сырой овражек или болотце, без дождя нужная травка и не проклюнется.

— Одна не пойдешь, — Роланд подошел ближе.

— Хотела Лиса с собой позвать, но ему нужно отлежаться, — бесхитростно призналась девочка, разглядывая похитителя. После потасовки тот сбросил с плеч куртку, и теперь через промокшую от пота, испачканную присохшей кровью ткань рубахи просвечивала тугая повязка. — А Руте не до трав сейчас.

Шагая по пыльной дороге, Марушка пытливо оглянулась на Роланда. Он шел сзади, почти незаметно прихрамывая. Роланд сосредоточенно смотрел под ноги, не обращая, казалось, внимая на девочку. «Болит у него, — Марушка вздохнула, замедляя шаг, — Зачем увязался за мной? Боится, что сбегу?» Приноровившись к скорости раненого, она теперь медленно брела рядом с ним, по-детски размахивая туеском. Роланд молчал, будто так и нужно.

— Кто такая Радмила? — Марушка несмело подняла взгляд на спутника.

— Узнаешь, — бросил он.

— А если я не пойду с тобой? — девочка остановилась. — Если сбегу сейчас?

— Далеко не убежишь, — уверенно заявил Роланд, не оборачиваясь и не замедляя шага. Что-то блеснуло под ранними лучами солнца, и Марушка поежилась, узнав короткое лезвие ножа, небрежно выглянувшее из рукава.

— Ты же клялся, что не прольешь ни капли моей крови! — возмутилась она, бросаясь вдогонку.

Роланд безразлично пожал плечами.

— Опою тебя сонной одурью, — забегая вперед него, сверкнула глазами девочка.

Он остановился, насмешливо встретив ее взгляд.

— А могу и вовсе отравить, — фыркнула Марушка, мотнув головой, от чего коса, покоившаяся на плече, подскочила и больно ударила ее по спине.

Роланд криво улыбнулся, но не ответил.

В лесу у самой притоки он потерял Марушку из виду. Роланд раздраженно поморщился — рана не позволяла двигаться с обыкновенной ловкостью. Несколько мгновений он прислушивался, куда занесло девочку. Выдало ее только сосредоточенное шуршание зарослей камыша. Роланд спустился на берег к примятым у самой кромки воды сухим стеблям. В вершке от него неожиданно пролетело растение с острыми листьями и разросшимся на пару локтей корнем. Роланд отшатнулся, чтобы мокрый корень, вырванный с самого мелководья, не задел лица.

Вскоре из камыша выскочила Марушка. Лицо ее было перепачкано илом, а руки облеплены ряской по локоть. Девочка с гордостью протянула охапку трав с длинными, почти до земли корнями. В листьях запутались бурые водоросли и похожие на маленькие елочки ростки мариюнки.

— Знаешь, что это? — довольная собой, спросила Марушка.

— Явер, — не моргнув, ответил Роланд.

Девочка с уважением уставилась на похитителя.

— Откуда знаешь? — удивилась она.

Роланд мрачно посмотрел на Марушку:

— Знаю, — процедил, переводя потемневший взгляд на корень. — Он в Троеречье не рос никогда. В последние годы прижился.

— Да? — Марушка склонила голову к плечу, как любопытная птица. — Может и так. Я его с самого детства собирала. Даже резала пальцы, пока научилась, как надо корень выуживать из песка. Видел, какие острые? — осторожно провела она ладонью по краю твердого листа.

Роланд поморщился, — лучше бы она молчала.

— Зачем тебе явер? — процедил он.

— Увидишь, — хитро прищурилась девочка, и принялась заталкивать охапку выдранных трав в туес. Придирчиво покачала головой, — крепкие листья теперь торчали фазаньим хвостом.

На обратном пути Марушка предложила устроить привал. Роланд кивнул сразу же, хотя и злился на то, как легко она заметила неважнецкое его состояние: шов ныл, заставляя припадать на ногу, дыхание сбивалось на каждом шагу. «Федора выдрессировала из нее знахарку под стать себе», — хмыкнул, усаживаясь на траву.

— Куда пошла? — окликнул он девочку.

— Я сейчас, — равнодушно бросила она, скрываясь за кустом шиповника.

Вернулась действительно быстро. В руках сжимала сухую сучковатую палку.

— Еле нашла, — протерла девочка лоб свободной ладонью и протянула ему посох. — Надо было осинку, которую мы с Лисом выломали, тебе приспособить. Но обратно и так дойдешь.

По возвращению в Резные Петушки, неожиданно для Роланда, Марушка завернула в противоположную от дома Руты сторону. Допытываться, куда ее несет на этот раз, он не стал, благо с палкой, на которую теперь опирался, каждый следующий шаг почти не отдавался болью в ребрах.

Девочка бодро шла по дороге, поддевая босыми ногами мелкие камушки, встречавшиеся на пути. У самого озерца замедлила шаг и остановилась.

— Ну? — навис над ней Роланд. — Что дальше?

— Мне надо к озеру, — пояснила Марушка, становясь на носочки и вытягивая голову, в попытках разглядеть берег через высокий осот.

— Чего застыла тогда? — удивился раненый и легко подтолкнул ее в спину. — Иди.

Марушка жалобно посмотрела на него:

— Вдруг там Неждан, — поежилась она.

— И что? Ты мне рану зашивала и не боялась. А тут просто труп. — Роланд хлопнул ее по плечу. — Да и вряд ли его оставили на берегу.

Она кивнула в ответ, с опаской поглядывая на рогоз и нерешительно топчась на месте.