Танцовщица и султан (СИ) - Акулова Анастасия Сергеевна - Страница 37

Он собирался что-то сказать, когда рядом послышался рой девичьих голосов — и только взглянул с сожалением, уходя так же быстро, как и появился.

А мне будто дыру просверлили в груди.

Я словно сомнамбула шла по тропинке, не помня себя. В голове и душе поселился ядовитый туман, заполонил все мое существо. Калейдоскопом счастливых дней проносились воспоминания, и… я почти ненавидела себя за слабость, сжимая кулаки с зажатой непрочитанной запиской.

"Почему спустя чертовы полтора года я все еще не забыла его? " — И впрямь, даже зарождающиеся чувства к Каану казались мне более понятными, чем эта разрывающая душу боль теперь. Где-то внутри зрела надежда — может, теперь я найду ответы? Хотя бы теперь, даже если это не имеет больше смысла. Может быть, он поможет мне… И я искала укромное место во дворце.

Но не тут то было.

— Постой-ка, илври, — голос одного из евнухов остановил меня, — Повелитель велел тебе прийти в его покои. Сейчас же.

— Зачем? — Удивленно моргнула я.

— Не знаю… Видать, натворила ты чего, потому что он мрачен, как грозовое небо. — Ответил тот. — Иди быстрее.

Насторожившись, я быстрым шагом пошла по знакомому пути, на ходу спрятав записку за лиф платья.

Глубоко вздохнув, дождалась, пока разрешат войти.

— Войдите, — раздался с другой стороны его буквально хрустящий льдом голос, после чего стража открыла двери.

И зачем он меня позвал?

Несмело переступив порог, я едва подавила в себе стойкое и очень нехорошее предчувствие.

Покои были как всегда очень уютны и идеально прибраны, только на рабочем столе царил полный хаос — косые стопки книг, море всяких разных бумаг, письменные принадлежности и прочее. В самих покоях Каана не было, но дверь на террасу была широко распахнута. Перебирая в голове все свои возможные проступки, я поправила несуществующую складку на аккуратном платье и вышла на балкон.

Еще издалека увидела его высокую крепкую фигуру на фоне ясного неба, как-то особенно впечатляюще обрисованную яркими лучами солнца, будто ореолом. Он стоял ко мне спиной, взявшись за перила и вроде бы равнодушно глядя куда-то вдаль. Словно и не заметил моего появления.

В такие моменты у меня язык не поворачивался обращаться к нему на "ты".

— Вы хотели меня видеть? — Осторожно напомнила о своем присутствии я.

И тут же пожалела об этом. Каан медленно, лениво и будто бы неохотно обернулся ко мне. На его лице была лукавая, почти ласковая улыбка, вот только сильно потемневшие глаза, кажущиеся сейчас почти черными, не предвещали ничего хорошего.

— Ну, покажи мне его, — тоном светской беседы начал он.

Я слегка зависла.

— Не понимаю… — нахмурилась я, — Показать что?

— То письмо, — все с той же приторной, пугающей улыбкой ответил он.

И у меня даже поджилки мурашками покрылись, а мысли стали сплошь нецензурными.

Черт, черт, черт. Как он узнал-то?

Я непонимающе пожала плечами, затравленно глядя на него. Сердце, казалось, остановилось, когда его деланно спокойное, насмешливое выражение лица резко сменилось гневом.

— Письмо.

То, КАК это было сказано, открывало передо мной перспективы очень большой ж… больших проблем. Тем более, что я могу только догадываться, что там написал Гард. И если вдруг…

— К… какое письмо? — Сделала испуганный шажок назад, почему-то не в силах не любоваться стихийным пламенем в его глазах.

Сумасшедшая…

— То, которое тебе передали сегодня в саду, — Он неумолимо наступал, заставляя сердце рваться из груди от страха и… от страха. Ничего другого во мне не может вызвать сейчас его близость, ведь верно?

— О чем вы, повелитель? — Лепетала я, вновь отступая и быстро бегая глазами, — Никто мне не передавал писем…

— Роксана… — В его голосе появилась искушающая хрипотца, но предупреждающие рычащие нотки никуда не исчезли, а через мгновение я поняла, что он загнал меня в угол. В прямом смысле.

И вдруг все опасения как ветром сдуло… Я, как помешанная, не могла думать ни о чем другом, кроме как о том, как близко его губы сейчас, как по телу пробегают тысячи молний от его близости и горячего дыхания совсем рядом. Совсем перестала понимать, что происходит, и лишь поймала себя на абсурдной мысли, что отдала бы многое, лишь бы этот момент длился как можно дольше. Казалось, даже кровь в венах мгновенно превратилась в кипящую лаву от одного его взгляда.

"О Боже, да что со мной?" — Ужаснулась, пытаясь одернуть себя. Но последние остатки разума испарились, стоило ему только вновь прошептать, но только совсем иначе:

— Роксана… — Одно легкое, дразнящее прикосновение пальцев где-то в районе декольте заставило вздрогнуть и затаить дыхание от мощного наплыва чувств.

"Вот черт. Заметил…" — Возмутилась я, лишь какой-то маленькой частью незамутненного этим дурманом сознания поняв, что у меня бессовестно изъяли записку.

Он вновь нарочито медленно отстранился, с той самой нахальной ухмылкой, от которой всегда хотелось то ли сбежать, то ли стереть с его лица любым способом. Чуть отвернувшись, он развернул записку, но я, охваченная ужасом, как обычно сделала то, чего сама от себя не ожидала — взялась отвлекать внимание немного… нетривиальным способом.

Поцеловала его…

Как и ожидалось, это было последнее, чего он ожидал от меня в этот момент. Я даже не успела распробовать вкуса его губ — быстро выхватив записку, и, не дожидаясь, пока он придет в себя, еще быстрее развернулась и кинула ее далеко за перила террасы.

Фух. Ищи теперь иголку в стоге сена.

Но, почувствовав, как "неласково" меня схватили за горло, снова прижав к стене, поняла, что кульминация апокалипсиса только приближается.

— Тебе не говорили, что с огнем играть опасно?

Сглотнув комок в горле, я молча молилась всем богам.

— Кто бы он ни был… его ждет не самая приятная участь. За один лишь взгляд в твою сторону… Осознаешь это?

Я удивленно распахнула глаза. Что? Он не знает, что это Гард передал мне записку?

— Я не ваша игрушка. — Прозвучало это тихо, зло, но достаточно жалко. Голос отчего-то срывался.

Легкая, полуиздевательская ласка вызвала предательскую волну мурашек по телу и его усмешку.

— Нет, не игрушка. Иначе давно была бы наложницей.

Здорово. Спасибо за откровенность.

— И почему же? Чем же я удостоилась такой милости? — Нарочито пренебрежительно хмыкнула я, скрывая внутренний трепет.

Он улыбнулся.

— Потому что хочу, чтобы ты пришла ко мне сама.

Хотелось бы недоверчиво улыбнуться в ответ и сказать "мечтать не вредно — вредно не мечтать", но прикусила язык, вспомнив, чем это обернулось по итогу в прошлый раз. М-да, не умею я держать слово… Тьфу, хоть бы в этот раз не сглазить.

— Зачем тебе я? — Прошептала, — Уверен, что я когда-нибудь привыкну к такой жизни взаперти? Что я прощу тебе то, что ты меня здесь запер? Так поступают с игрушками — сломал-починил, всего-то… Так что мог бы хотя бы не лгать.

— Почему же ты не говорила всего этого при прошлых наших встречах? — Выгнул бровь он, — Потому что сама знаешь, что это не так.

— Ты умеешь путать мысли, — признала очевидное я, — Пытаюсь свыкнуться, обжиться, понять тебя, но никогда не получится. Никогда.

— То есть все это время ты пыталась только подстроиться под ситуацию? — Что-то, скрытое за пустой улыбкой мелькнуло и исчезло в его уже ледяных глазах. — Хорошо. Можешь идти.

Ко мне неоднозначно повернулись спиной, и, машинально поклонившись, как того требовал этикет, я ушла. И мне бы радоваться, что меня не казнили, не посадили в темницу, но…

Дыра в груди стала огромной невосполнимой бездной.

— Эй, ну хватит уже, — Со смехом воскликнула янтарноглазая Гизем, когда я с отсутствующим видом лежала в ташлыке, — Портишь нам все веселье своей унылостью.

Оказывается, они все уже минут пять дрались подушками, и мне тоже прилетело — для бодрости…

В итоге весь ташлык оказался заваленным перьями, а виновной главная тахри почему-то назначила меня. Вступаться никто не стал, и, всыпав мне десять ударов по пяткам (от чего я еще пару дней точно буду передвигаться разве что ползком), меня закинули сюда, в эту "уютную" камеру. И вот я, чтобы отвлечься от размышлений, считаю капли… уже незнамо сколько времени.