Белые волки. Часть 2. Эльза (СИ) - Южная Влада - Страница 30

Алекс позволил ей обнажить и продемонстрировать грудь с крупными темно-коричневыми сосками, увенчанными крохотными серебряными колечками. Окта принялась играть с ними, глядя ему в глаза. Ее пальчики ловко обводили напрягшиеся и вытянувшиеся комочки плоти, дергали за серебро, оттягивая их еще больше. Так, как приятно было бы мужчине делать это зубами.

— Разве есть что-то, что я не смогу купить за деньги? — усмехнулся он.

— Меня, — Эвелин подтянула вверх свое длинное серое платье, показав ему, что любит носить чулки и не утруждает себя нижним бельем. — За деньги меня уже давно не купишь.

Она встала с дивана и пересела на колени Алекса, оседлав его. Они принялись целоваться, изображая страсть, — он был уверен, что со стороны окты идет такая же игра, как и с его собственной. Вопрос заключался в том, кто уступит первым. Он не хотел заниматься с ней любовью, а она вряд ли намеревалась на полном серьезе отдаваться ему, но чтобы отказаться, пришлось бы раскрыть карты.

Алекс играл с колечками в ее сосках, пока Эвелин постанывала и ерошила его волосы, и терпеливо ждал, когда же она сломается.

— Пойдем в спальню, — прошептал он ей в шею, — хочу взять тебя сзади. Ты возбудила меня своими рассказами о нардинийских способах любви.

Окта задрожала — вполне натурально — и чуть отстранилась.

— Мне надо в ванную. Ты отпустишь меня на секунду? — ее глаза пылали страстью, губы распухли от поцелуев, Эвелин выглядела женщиной, готовой вот-вот последовать велению сердца.

— Нет, — зарычал он, грубо схватив ее за затылок, а другой рукой дергая за кольцо в соске, — ты пойдешь со мной и подставишь мне свой прекрасный зад. Ты возбудила меня так, что тебе придется забыть про все, дорогая.

"Неужели я ошибся? Неужели она на самом деле просто хочет меня соблазнить? Если она дойдет со мной до кровати, придется выпутываться под каким-нибудь предлогом".

Но окта сделала то, чего Алекс никак не мог ожидать. Она вырвалась, подняла руку и щелкнула пальцами… заморозив его до неподвижного состояния. Он оставался в сознании и видел и слышал все, что вокруг происходит. Только вот пошевелиться не получалось. Не удавалось даже моргнуть или перевести взгляд.

Эвелин слезла с него и фыркнула, одергивая платье.

— Сначала я проверю, не подвели ли меня мои догадки, — бросила она, — а потом, так и быть, внушу тебе, что ты поимел меня, красавчик.

"Ведьма". Окажись на месте Алекса истинный, он бы знал, как с ней бороться. "Ведьма среди окт. В темпле темного. Все это время, что мы были знакомы, и так близко… кто еще? Чьих глаз еще стоило бы опасаться?" Он не сомневался, что ведьмы — его враги. Одна из ведьм наложила проклятие на Эльзу.

Эвелин, тем временем, по-свойски расхаживала по дому, заглядывала во все комнаты. Алекс слышал, как хлопают дверцы шкафов.

— Милая? — позвала она игривым голоском. — Ты где? Хозяин ждет тебя. Выходи. Он бы пришел и сам, только не знает, что наш начальник полиции был когда-то твоим любовником. А я вспомнила, когда моя нонна рассказала мне, что он выгнал ее ради какой-то незнакомки. К тому же, я хочу свою награду. И я ее получу, милая. Выходи.

Опасения Алекса подтвердились. Ведьмы зачем-то охотились на Эль. А их прошлые отношения… наверно, они не являлись секретом для тех, кто служил в темпле темного, раз уж ее брат в то время жил там. В волчьем обличье Эльза — довольно опасный противник, но один раз ее уже поймали. И наложили заклятие. Трудно убить того, кто способен остановить щелчком пальцев. Невозможно.

Оказавшись в непростом положении, Алекс-оборотень был бессилен против ведьм. Но Алекс-истинный успел кое-что прочитать и понять из записей деда. Его славные предки вполне умели противостоять темным силам. Хотели ли вмешиваться в чужие дела — другой вопрос. Но умели совершенно точно. А Алекс умел пока не очень хорошо, зато мощь его ярости и желания убивать нарастала неимоверно, стоило лишь подумать о страданиях Эльзы.

Он вспомнил слова заклинания и приказал своему телу двигаться. Тело, естественно, подчиняться не желало, но сила истинного — его вера и его дух. Алекс без конца проговаривал про себя это и будто раскачивал изнутри неподъемную клетку, в которой оказался. Наваливался грудью и ударял назад спиной. Кожей он ощутил, как воздух вокруг начинает вибрировать. Комната перед глазами тоже запрыгала, в ушах появился гул. Один из его пальцев слегка шевельнулся.

Эвелин подбиралась к подвалу, а Алексу уже удалось поморгать. Еще немного — и он вырвался из оцепенения, повалился на пол, задыхаясь, тут же вскочил на ноги.

— Как?.. — в изумлении пискнула ведьма, когда он появился в коридоре.

Она вскинула руку, собираясь заморозить его снова, но Алекс точно рассчитанным движением толкнул ее к дверному косяку, а когда окта по инерции схватилась — с размаху пришиб ей руки дверью. Ее крик, полный боли, наверняка разнесся далеко за стены этого дома. Он схватил ее, рыдающую и выставившую перед собой скрюченные переломанные пальцы, и потащил на кухню, где отыскал и приставил к горлу Эвелин острый нож.

— Кто тебя послал? Отвечай.

— Истинный… — зашипела она в его лицо перекошенным ртом.

— Только наполовину, — Алекс тряхнул ее хорошенько и надавил на шею лезвием, — но и этой половины мне хватит, чтобы убить тебя, если все не расскажешь.

Теперь окта Эвелин уже не выглядела хорошенькой для своих лет. Она казалась старухой, злобной и полной ненависти. И беспомощной, потому что свои заклятия, как помнил Алекс, сумеречные ведьмы не могут наложить без рук.

— Кто тебя послал? — заорал он.

Эльза завыла и принялась скрести в дверь. Алекс поморщился, услышав это, а окта злорадно ухмыльнулась.

— Ее ведь все равно найдут. Ты не сможешь прятать ее долго. Не сможешь.

— Если я не найду твоих подружек первым. Так кто они? Ну?

— Предать сестер гораздо страшнее, чем умереть от твоего ножа, — расхохоталась она. — Режь меня. Убивай. Темный бог наказывает гораздо хуже. Уж лучше я сохраню верность ему.

Алекс скрипнул зубами, а она извернулась и чиркнула его по руке своими длинными когтями. И тут же быстро склонилась, шепча ему в открывшуюся рану рокочущие и скрежещущие в воздухе слова.

"Ведьмы накладывают заклятие на кровь. Она запустила тьму прямо в меня, пользуясь моей же кровью".

Левая рука Алекса тут же онемела и отнялась. Казалось, его прошиб озноб до самого сердца. Ведьма воспользовалась этим и вырвалась из-под ножа — лезвие окрасилось багровым, когда слегка рассекло ей кожу под подбородком.

Алекс настиг ее в коридоре, когда, макая сломанные пальцы в собственную бегущую струйкой на грудь кровь, окта пыталась рисовать на стене большой, похожий на дверь, прямоугольник. Он оторвал ее от занятия — и линии рисунка на глазах истаяли, словно и не было. Без защитных и проводящих символов портал в сумеречный мир не открывался.

Ему пришлось хорошенько приложить ее головой о косяк и втащить обратно на кухню. Управляться одной рукой Алексу стало сложнее, и некоторое время они с октой боролись, по очереди стараясь друг друга одолеть. Эльза билась о дверь, волнуясь за него, и громко выла. Наконец, она снесла запор и вырвалась наружу, и, увидев ее оскаленную пасть и пылающие глаза, окта завопила в голос.

— Скажи, кто твой хозяин? — потребовал Алекс.

Осознав, что проиграла, Эвелин отпрянула, а затем сама насадилась горлом на острие ножа. Кровь булькнула у нее изо рта, после чего ведьма затихла. Алекс с досадой отшвырнул и бездыханное тело, и нож. Уже знакомое ощущение темной магии, проникшей внутрь, пробирало его до костей. Точно так же он чувствовал себя после того, как трогал Эльзу во время снятия с нее магической печати. Говорят, что истинные могут побороть и растворить тьму внутри себя. Та карлица, взявшая на себя проклятие Эль, умела…

Волчица скакала вокруг него и лизала лицо, а Алекс замерзал все больше. Тогда он решил напиться. Кое-как сходил за дедовским сундучком, нашел нужные страницы, разложил их по столу, запивая свой озноб и судороги коньяком. Эльза легла на пороге, поглядывая на него из-под век. Алекс прижег рану, после чего взял кисточку и черную краску и принялся накладывать поверх ожога защитные символы. Вообще-то, их полагалось наносить до того, как кто-то собирался прикоснуться с темной магией, но выбора у него не было. Он копировал с листа рисунок, ругался сквозь зубы и сдабривал ругательства коньяком. А ведьма лежала на полу и продолжала смотреть на него мертвым злорадным взглядом.