Полковник Империи (СИ) - Ланцов Михаил Алексеевич - Страница 43

Политическое значение этой победы также оказалось сложно переоценить. Какова была идея Генерального штаба? Предельно проста. Навязать Максиму полевое сражение. Связать потерями, вынудив остановиться. После чего начать переговоры с Парижем о мире. Именно с Парижем, так как Франция оказалась истощена войной сильнее всех в Антанте. Почему, собственно, Париж должен был согласиться? Потому что сил для полномасштабных наступлений у Франции больше не было. И провал нашего героя грозил стабилизации фронта на итало-австрийской границе. А это в сложившихся условиях могло вылиться в годы войны. Да, юг Франции при этом удавалось освободить от оккупации, но это мало что меняло в стратегическом плане.

Хорошая идея? Ну, неплохая. Особенно если удастся договориться с Парижем о сепаратном белом мире. Но в Берлине упустили два ключевых момента. Во-первых, Меншиков смог разгромить превосходящие силы и продолжить движения, пройдя по Флоренции парадом. Во-вторых, этот, казалось бы, небольшой успех вызвал удивительный душевный подъем во Франции.

Да, часть грузовиков и бронеавтомобилей тащили на буксире на этом параде. Да, часть бронеавтомобилей, что шли своим ходом, имели довольно серьезные повреждения. Да, у многих грузовиков виднелись пулевые отверстия в бортах, а полк в целом нуждался в квалифицированной медицинской помощи. Но он продолжал двигаться вперед. Он не был стреножен. И уже вечером 25 числа смог достигнуть Вероны. А там… Меншиков уступил обращению правительства возрожденной Римской Империи и принял командование над теми маршевыми ротами итальянцев, что там накапливались вот уже несколько дней.

Максиму был нужен отдых. Категорически. Ему нужно было несколько дней, чтобы провести сортировку раненых, разместив в местные союзные стационары неспособных продолжать поход, и привести в порядок технику. Многие повреждения были достаточно легко устранимы. Он ведь чтил и уважал сервисные подразделения прекрасно понимая выгоды, что те давали. Поэтому не только их развернул в своем полку, но и оснастил всем необходимым, в том числе и запчастями, не говоря уже про максимально компетентный персонал, который он долго и мучительно собирал не только в России, но и в союзных или нейтральных странах. Механики, сварщики, жестянщики, мотористы… и так далее, и тому подобное. Они были хороши, очень хороши, получая свое выгоду от такого сотрудничества в том числе и в материальном выражении.

Тут надо сказать, что хоть Меншиков и выковывался в горниле Российской армии, во многом впитавшей традиции Советской, выросшей из Имперской, однако это никак не помешало ему придерживаться совсем других ценностей и взглядов. Все вышло как с воспитанием детей. Ребенок ведь либо подражает родителям, если ему нравится их поступки, либо старается поступать зеркально, отрицая их модель поведения как ошибочную.

В вопросах техники Максим оказался последовательным сторонником германской парадигмы времен Второй Мировой войны. В чем это выражалось? Советский Союз стремился массировать количество танков. В итоге одних только Т-34 разных модификаций было выпущено около шестидесяти тысяч, не считая самоходок на их шасси и послевоенных лицензионных копий. Немцы же танков PzKpfw V «Panther» выпустили ровно на порядок меньше — около шести тысяч. PzKpfw IV — около восьми с половиной тысяч, PzKpfw III — около пяти с половиной, и так далее.

Почему так? Не могли? Могли. Может быть немецкие танки были очень дорогие и сложные? Согласно распространенному мифу — да[13]. На деле, нет. Во всяком случае указанные модели. Та же «Пантера» стоило сопоставимо с Т-34-85, а PzKpfw IV был так и вообще — вдвое дешевле и проще в производстве, не уступая в целом «тридцатьчетверке» в боевых качествах, в то время как «Пантера» ее существенно превосходила из-за более удачного дифференцированного бронирования, преимущества в вооружении и органах управления, в том числе и средствах наблюдения за полем боя.

Тут нужно немного отвлечься и дать небольшое пояснение, так как это известная тема для ругани и даже драк. Все дело в том, что стоимость классического танка, не напичканного всякого рода электроникой, процентов на шестьдесят-семьдесят определяется сложностью изготовления его корпуса. В отдельных случаях — до восьмидесяти, но это редко и только у части легких довоенных танков. Еще процентов двадцать-тридцать обычно дает двигатель и орудие.

Корпус у «Пантеры» был по своей сложности сопоставим с корпусом Т-34. Такая же сложная геометрия большого количество наклоненных плит. Только бронирование было дифференцированным, а не однородным, что давало кардинальное преимущество при правильном использовании.

Бензиновый двигатель у «Пантеры» выходил дешевле, чем знаменитый дизель «В-2» как в общей стоимости, так и в станко-часах и ресурсоемкости. Ведь картер и головку цилиндров нашего дизеля отливали из дефицитного в те годы алюминия, поставляемого в Союз по ленд-лизу в основном. Был, конечно, завод в Волхове, проработавший всю войну, но его продукция была каплей в море, на фоне потребностей авиации и танкостроения. Хуже того, этот дизель оказался не только дороже «сердца» своего немецкого конкурента, но и имел существенно меньший ресурс, усугублявшийся совершенно неудачной трансмиссией. В частности, переключение скоростей на ходу в Т-34 было затруднено из-за несинхронизированной коробки передач, расположенной в корме. Привод до нее был обычный, механический, что лишало рычаг чувствительности и кардинально снижало точность переключения. В итоге зачастую требовалось усилия и механика-водителя, и сидящего рядом стрелка-радиста, чтобы «воткнуть» передачу из-за непомерных усилий и сложностей данной операции. Что, в свою очередь, вынуждало экипажи эксплуатировать танк на заранее включенной второй передаче. На ней трогались, на ней и ездили. Из-за чего скромный ресурс дизеля «В-2» уменьшался еще сильнее.

Немцы, столкнувшись с аналогичной проблемой, просто поставили коробку передач вперед и сделали чувствительный рычаг. Да, это неприятно повлияло на компоновку. Но это позволяло нормально пользовать коробкой передач и нормально управлять танком.

На первый взгляд — малозначительная мелочь. Однако на деле это приводило к тому, что Т-34 был крайне уязвлен в эксплуатационных, маневровых и маршевых качествах. Тут и кардинальное снижение подвижности, которая у Т-34 оказалась существенно ниже паспортных характеристик. Это и проблемы с дальними марш-бросками для оперативного маневра. А еще была необходимость в частых капитальных ремонтах, для которых в войсках, как правило, постоянно не хватало запчастей и нужного объема сервисных служб. Ведь фронту требовалось больше танков… а эксплуатироваться они там будут уже сами, как-нибудь…

Но мы отвлеклись. Разница в стоимости двигателей покрывалась более дорогим орудием у «Пантеры», что во многом уравнивала их цену в деньгах, человеко-часах и станко-часах. Дифференцированная броня и мощное орудие наделяли «Пантеру» категорическим преимуществом перед Т-34. При правильном использовании, конечно.

Союз старался. Он стремился оптимизировать крупносерийное производство своих танков и снизить их стоимость. Однако происходило это зачастую за счет ухудшения их качеств. Так, например, переход на литую башню у Т-34 можно считать прекрасным образцом такого решения. Ведь литая броня на четверть имеет меньшую снарядостойкость, чем катаная-цементированная. Да и рикошетность ниже из-за заметно большей вязкости. Но выходило да, дешевле, хотя и не сильно, из-за большого количества брака отливок, но все равно — дешевле. И это было очень важно. Ведь в начале выпуска Т-34 лишь немногим уступал в стоимости тяжелому танку КВ-1… Очень показательно. Но руководство Союза это не смущало. И мы продолжали творить свое чудо.

Так вот. Что делали немцы? У них не было ресурсов для того, чтобы героически выпускать десятки тысяч танков. Такой лихостью и удалью молодецкой могли похвастаться только Союз да Штаты. Немцы, сидящие на крайне скудной диете ресурсов, такого расточительства себе не смогли позволить, даже если бы и захотели. Поэтому они внедрили в войска большое количество ремонтно-восстановительных подразделений и обеспечили их запчастями. Это оказалось дешевле и проще. В итоге существенно меньший парк техники был преимущественно на ходу, исправен и боеспособен. Даже такие проблемные машины как PzKpfw V, VI и VII. Про такие аппараты как PzKpfw III и IV и речи не идет, так как они были не только дешевы, но и адаптированы конструктивно к упрощению ремонтно-восстановительных работ. Этот подход позволял немцам доминировать на поле боя или хотя бы держать паритет до тех пор, пока их экономика окончательно не «схлопнулась» в 1944 году. А у «толпы» советских танков постоянно были какие-то проблемы, не позволявшие их использовать в полную силу. То рукав порван, то сапог в дерьме, как говорится…