Полковник Империи (СИ) - Ланцов Михаил Алексеевич - Страница 15

Им предстояло заглянуть на местный телеграф, откуда отправить несколько панических телеграмм во все стороны. Потом на ближайший аэродром, банально захватив его. Там, конечно, имелись силы прикрытия, но небольшие. Именно на этом аэродроме базировались легкие германские бомбардировщики и пара дирижаблей. Немцы ведь не просто наблюдали за потугами Меншикова самым тщательным образом все вокруг изучить. И тоже старались поступить аналогично. Ведь такая информация всегда полезна. Вот дирижабли вместо тяжелых дальних разведчиков и применяли. И легкие бомбардировщики, которые без нагрузки, снабженные фотоаппаратами, вполне могли наделать дел опасных и весьма пакостных.

Сейчас же Меншиков опасался больше их прямого применения. Ведь ему была жизненно важно сохранить целостность транспортной коммуникации, прежде всего мостов. Прежде всего для того, чтобы после прорыва линии фронта отправить в отрыв, развивая успех. Как несложно догадаться — немцы хотели обратного. Поэтому могли начать ломать мосты. Возможно догадались заминировать. Но это вряд ли. Менталитет у местных вояк еще не тот. Это он, взращенный в далеком будущем, был лишен многих местных комплексов и ограничений. А они — держались пока перед довольно приличным количеством соблазнов.

Странно? Может быть. Но действия Пауля Эмиля фон Леттов-Форбек в Юго-Восточной Африке особого одобрения в германском обществе не получали. Он ведь партизанил, а сражался «лицом к лицу» с врагом. Статьи хвалебные, конечно, выходили. Но так. Без огонька и очень редко. Ладно что театр действий глубоко второстепенный, так еще и воюет совершенно неправильным образом. Рейды Максима несколько откорректировали взгляды на деятельность Пауля, но не сильно. Все-таки Меншиков не партизанил, а «лихим кавалерийским наскоком» рушил тылы, прорывая фронт и громя линейные части в открытых боях.

Из-за чего многие горячие головы очень плотно обдумывали и обсуждали всякого рода подвижные механизированные соединения разной степени «упоротости». По обе стороны фронта. Тут еще и моряки подсобили, постаравшись перенести доктрину крейсерской войны на сушу и объяснить ее принципы сухопутные успехи нашего героя.

Так или иначе, но, если маневренной войной и мощными подвижными соединениями увлеклись всерьез и основательно, начав строить такие игрушки. То с диверсионными играми, минированием своих мостов заранее и прочими подобными делами пока не спешили. Это ведь и залететь можно было. Генералы таких приказов не отдадут. А инициатива на местах может оказаться не так понятой. Сообщит кто-то из машинистов, что непонятные люди в германской форме минируют мост, и иди оправдывайся… Так что Меншиков больше опасался авиаударов по этим важнейшим элементам транспортной инфраструктуры и старался себя обезопасить от них. Насколько это, конечно, было возможно…

1916 год, 14 мая. Северный фронт у Штормграда

Немецкий фронт у Штормграда рухнул. Развалился как сгнившая стена мазанки под порывом свежего ветра. Нет, конечно, он не был хрупким, а войска противника слабыми. Скорее, напротив. Германский генеральный штаб тщательно готовился к тому, чтобы не допустить такого сценария именно на этом участке. Все-таки репутация у Меншикова была громкой, и он уже не раз за последние два года показывал чудеса на поле боя. Однако нельзя подготовиться к тому, чего не знаешь. Вот они и не смогли. Да и никто бы не смог.

Это ведь к прошедшей войне готовиться легко. Там все понятно и очевидно. Все ходы можно просчитать, а узор и композицию сражения препарировать до самой малой крайности, выявляя причинно-следственные связи. А вот с битвами будущей войны так не получается. Слишком много неизвестных компонентов. Особенно в условиях бурного научно-технического прогресса из-за которого постоянно и неуклонно добавляются в оборот не только новые технические средства, но и приемы. Не везде. Не одновременно. А так — по кусочкам. И совсем не факт, что передовиком прогрессивной мысли окажешься именно ты, а не твой противник, он ведь не дремлет. И если это произойдет, то именно он сможет нормально подготовится, а ты — нет.

Эта и другие трудности становятся зачастую непреодолимым барьером для генералов, вынуждающим их старательно готовиться к прошедшим войнам. Так им проще, понятнее и привычнее. Да и стариковская ностальгия играет определенную роль. Что порождает немало злобных шуток по нарезы у оружия в стволах и совершенно гладкоствольные мозги у некоторых особ.

Немецкий Генеральный штаб тех лет был самым передовым и продвинутым в мире. В нем находились самые толковые генералы, способные мыслить и пытаться заглянуть вперед. И им позволяли искать варианты. Особенно после «купания в Шпрее» в 1915 году. Но это не помогло. И помочь, если положить руку на сердце, не могло.

Почему? Из-за чего? Не дураки же.

Все так. Не дураки. Но если Меншиков, будучи гостем из будущего, готовился к «прошедшей войне», прекрасно видя узор происходящего. То местные генералы таким бонусом не обладали.

Но разве не могли догадаться? Не могли. Ведь люди, как правило, заложники своих знаний и парадигмы мышления. И если выйти за пределы картины мира еще можно… могут, единицы, то вот с использованием неведомых знаний всегда проблемы. Сначала нужно узнать о колесе, хоть как-то, и только потом пытаться применить его к делу. К чему все это? К тому, что прыгнуть выше головы генералы противников не могли. К счастью.

Если все упростить, то общая идея такова. Научно-технический к середине создал ситуацию, при которой наступление «в лоб» стало практически невозможным. По старинке, во всяком случае.

Это привело к изменению в стратегии и тактике, при которых преимущество стало отдаваться обходам и маневрам. Все серьезные войны 60-70-х годов XIX века, в которых сталкивались технически развитые противники, превращались в своеобразные танцы. Непрекращающиеся маневры. Как в форме банальных обходов, так и в формате так называемого «концентрического наступления», при котором здравый маневр войсками приводил к нападению на противника радикально превосходящей массой и с разных сторон.

В лоб же… пробовали. Наши генералы, например, пробовали, развивая концепцию Суворова в силу своих способностей. Из-за чего во время очередной войны с Османской Империей в 1877–1878 года наша армия умудрилась так умыться кровью, что не пересказать. Да и вообще — выиграть едва ли не чудом. Хотя турецкая армия была совершенно не организована и деморализована. Фактически, она в те годы пробивала свое дно в самом мрачном значении этого слова.

И не нужно думать, что мы такие дураки. Нет. К концу 70-х годов XIX века никто в мире не знал, как можно продуктивно наступать на укрепившегося противника, вооруженного современным оружием. Немцы десятилетием раньше под Седаном также вели своих солдат на убой и брали не тактикой, а грамотной стратегией, развертыванием войск, маневренностью… и артиллерией. Но там были поля. Там была возможность для маневра. А здесь у наших зачастую и обходить не имелось никакой возможности. Так что, хоть мы и заработали себе крайне негативную репутацию, усугубив свой, и без того убогий статус после позорной Крымской войны, но вряд ли немцы в тех условиях выступили бы сильно лучше. Разве что за счет организации и дисциплины. Но она не решала главной проблемы — наступления.

С этой бедой все серьезные армии мира и подошли к Первой Мировой. К ее маневренной части, которая в этой реальности невероятно затянулась. Почему? Потому что постоянно оказывалась ситуация, что, либо весь фронт в дырах и есть простор для маневра, либо у противника на направлении так мало сил, что его можно даже в лоб продавить.

Но вот подошла к концу кампания 1915 года. И фронта застыли, начав ударно окапываться.

В оригинальной истории это произошло из-за того, что всем сторонам конфликта удалось поставить «под ружье» слишком много солдат. Что создало непреодолимые трудности в наступлении. В текущей ситуации все стороны конфликта настолько истощились из-за чудовищных потерь в живой силе и материальной части во время кампаний 1914 и 1915 годов, что им хватало теперь даже той шаткой обороны, которую могли выставить против них.