Хмурый Император (СИ) - Ланцов Михаил Алексеевич - Страница 11

— Консервированных. Он же ратуют за консервацию всего и вся, помидоров там, огурцов, грибов, общества и даже собственных мозгов…

Если поначалу Милютин держался напряженно и отстраненно, то очень скоро оттаял и активно включился в беседу. Долгую и безумно интересную для него. Окрыляющую и вдохновляющую. Императору это не составляло трудов. Он-то знал, каким будет это самое будущее. Поэтому «футуристические фантазии» имел самые, что ни на есть, детальные. Отчего Дмитрий Алексеевич стал считать, будто бы наш герой просто ранее стеснялся своих убеждений, держась в тени отца. Ну или что-то в этом духе. А теперь получил возможность раскрыться.

Когда же он ушел, имея на руках указ о назначении новым военным министром, Император нервно выдохнул. И даже проглотил маленькую рюмочку коньяка. Больше он себе не мог позволить, а для успокоения нервов требовалось хоть что-то.

Так промахнуться… он ведь собирался заходить на своего главного оппонента с другого фланга. Через армию. Через постановку над Гвардией и столичным военным округом человека, который Владимира Александровича на дух не переносит. Взаимно. А потому приведет очень скоро к серьезным затруднениям у «любимого» дядюшки.

В частности, наш герой планировал людей Владимира Александровича выводить «на повышение» за пределы округа, где и давить потихоньку. Благо, что дисциплинарных и технических возможностей сломать карьеру офицеру было достаточно. Год, может быть два, и опора на воинские контингенты у дяди поплыла бы, став зыбкой и крайне ненадежной. А там и с Морским ведомством удалось бы что-нибудь сделать, также аккуратно и осторожно. Но не выдержал. Психанул. Снял Алексея Александровича. И вся затея полетела коту под хвост. Пришлось импровизировать. А тут еще и Милютин приехал. Неожиданно. Не оправлять же обратно? Второго такого шанса уже не будет.

Эти ключевые перестановки в Морском и Военном ведомстве, вкупе с травлей Победоносцевым, что развил бурную деятельность против моряков, выглядели очень рискованным занятием. Почти блефом. Одной сплошной провокацией. Партией в «русскую рулетку», которая ставила на кон его жизнь самым натуральным образом. Потому что и дядя, и стоящий за ним клан, могли начать бороться за свое положение. И пойти в этом деле до последней крайности. Ведь боролись бы не за страх, а за бабло и власть, которые стремительно начали утекать у них из рук.

В свое время Павел I в близкой ситуации попытался защититься посредством окружения себя верными бойцами гвардии. На этом и погорел, ибо гвардия оказалась не так надежна, как ему думалось. Вот и Николай Александрович из-за этого немало мандражировал, больше держась лейб-конвоя из казаков и горцев, чем гвардейцев. Да выбирая тех, что как можно более дикие и мрачные, желательно из самых глухих станиц и дальних горных аулов. Чтобы эти ребята видели в службе свой единственный шанс.

Но этих бойцов было мало. И наращивать свою личную охрану наш герой не мог. Точнее мог, но боялся через это привлечь излишнее внимание и спровоцировать своих оппонентов. А потому и нервничал, отчетливо понимая — в случае «серьезного дела» этой горстки защитников может не хватить. Особенно сейчас, когда все неожиданно пошло вскачь…

1889 год, 21 марта. Санкт-Петербург

Император вышел из Зимнего дворца. Вдохнул прохладного, свежего мартовского воздуха. И направился к поданной ему коляске. Обычной черной и, на первый взгляд, не приметной. Таких было масса в столице.

Рядом с ней находились две ее товарки — вышедшие словно из-под одного и того же штампа. Даже лошади одной масти. Только в этих колясках, идущих авангардом и арьергардом сидели бойцы лейб-конвоя. И не просто так, а на стороже.

У каждого кроме карабина Winchesterобразца 1873 года с магазином на дюжину патронов.44–40 WCF было и по шестизарядному самовзводному револьверу S&W «новой модели» образца 1881 года, приспособленному под такие же боеприпасы. Конечно, совсем недавно небольшую партию подобных револьверов, но под более слабый патрон, приобрели и поставили на вооружение в Русской Императорской армии под громким названием «револьвер Смит-Вессон, офицерского образца, двойного действия». Однако бесспорная тактическая выгода от унификации карабинного и револьверного боеприпаса лейб-конвоя вынудили Николая Александровича озадачить Шувалова «мониторингом» каталогов продавцов оружия. И очень скоро оказалось, что нет никакой необходимости делать срочный «дозаказ». Все уже имелось в наличии на рынке оружия.

Тут, правда, имелся важны нюанс. В те годы револьверы, а позже и пистолеты, удерживали одной рукой. По старинке. Как старые кремниевые поделки. Из-за чего быстрая стрельба из такого оружия была затруднительна, особенно из мощного. Вон армейские да флотские офицеры и от «облегченного» патрона в их S&W были не в восторге, стеная в голос. Поэтому Император решил немного помочь своим подчиненным, введя новый для них хват «короткоствола» двумя руками, а также новую стойку и манеру передвижения. Благо, что, в свое время посещая тир и стреляя «для успокоения души», он мог кое-что показать. Самые азы. Но и этого хватило, чтобы, казалось бы, тяжелый и неудобный револьвер заиграл новыми красками, открывшись с неожиданной стороны. Особенно самовзводный.

Аналогично обстояли дела с карабином, хват и манера употребления которого серьезно изменилась, под «реверсным» влиянием традиций штурмовых винтовок. Во всяком случае Императору так было удобнее стрелять, особенно если стрелять требовалось в движении. Так что получилась по тем годам уникальная ситуация. Каждый из бойцов лейб-конвоя мог не только обрушить на противника настоящий град пуль, но и сделать это быстро и относительно точно. Во всяком случае на импровизированном стрельбище их показатели неуклонно росли день ото дня.

Вот эти ребята и сопровождали Императора практически всюду, готовые в любой момент открыть огонь. Одна пролетка с бойцами спереди — авангардом, вторая сзади — арьергардом, ну и наш герой посередине. А то мало ли? Слишком много в те годы было идейных психов. А умирать из-за навязчивых идей очередного безумца в планы нового монарха не входило.

Поднялся Николай Александрович в коляску. Уселся по удобнее. Подождал пока рядом пристроится двоюродный дед — Константин Николаевич. И поехали. Разумеется, никаких прямых маршрутов. Он старался не быть предсказуемым. Командиру первой коляски сообщали куда они отправляются, вот он и рулил, выписывая кренделя и петли.

В этот раз Император устремился на Балтийский завод. По пути планируя многое проговорить с новым Морским министром. А то, как тот взялся за удила своего ведомства, так особо и не заглядывал с докладом.

Балтийский завод… краса и гордость Российской Империи. Завод, который в 1890-1910-е годы построит львиную долю всех кораблей первого ранга. Нередко спорных конструкций, но это уже другой вопрос. И эти производственные мощности закладывались ни один год. Что он забыл на нем?

Зайдем издалека. Император был прекрасно осведомлен о том, какие цели преследовала Мария Федоровна, проталкивая через своего супруга проект Транссибирской железнодорожной магистрали. В будущем. В том, которое уже не случиться, ибо Александр III умер в 1888 году в железнодорожной катастрофе, в которой должен был бы выжить. Но не суть. Главное, что к этой дороге пока еще даже и не подступились, ведя разве что осторожные разговоры.

Зачем она была нужна? Николай Александрович откровенно потешался над «великими мыслителями» XX и XXI веков, что мнили, будто бы такой монументальный проект строили ради «маленькой победоносной войны». Бред же. К счастью, в реальности, до такого уровня маразма в Российской Империи не скатывались.

Принято считать, что Сталин принял Россию с сохой, а оставил с атомной бомбой. Это очевидный перегиб. Потому что начинал он не только с остатками промышленности Российской Империи, разгромленной за годы Гражданской войны. Да, она была не такая большая и развитая, как хотелось бы, но она была. И про Балтийский, Путиловский, Тульский и многие другие заводы забывать не стоит. А чего стоил Донбасс с окружающими его предприятиями? Проблемы у Иосифа Виссарионовича были не столько с заводами, сколько с рабочими. Ведь их много погибло в Гражданскую, сражаясь по обе стороны «баррикад». По обе, это не ошибка. Рабочий ведь совсем не синоним слова «красный». Хватало и тех, кто поддерживал белых, были и те, что выступали за зеленых, а имелись и те, что вообще пытались держаться сами по себе.