Там, у края неба (СИ) - Корнилова Веда - Страница 79

Разумеется, у музыканта сразу же появились вполне обоснованные опасения о том, что подобные гм… дела никак нельзя отнести к безобидным шуткам, тем более что и за меньшие проказы простых людей отправляли в тюремные подвалы — все же оскорбление аристократии относилось к достаточно значимым преступлениям. И потом, отчего с таким предложением обратились именно к нему, простому певцу?

Для начала господин Клийф заявил — дескать, вас выбрали только потому, что вы исключительно красивы, и любой мужчина поверит в то, что вам ничего не стоит задурить голову женщине. Затем все тот же уважаемый господин заверил молодого музыканта в том, что ему ничего не грозит, и даже более того — в результате небольшого конфликта он лишь привлечет к своей персоне лишнее внимание, а это именно то, что и надо творческим людям! Народ любит скандалы, и ему всегда интересны те, кто в них участвует. К тому же симпатии многих дам (чего уж там скрывать очевидное!) почти наверняка окажутся на стороне красивого певца с чудным голосом! И потом, что плохого в том, что соединятся два любящих сердца? Кроме того, за свою работу музыкант получит пятнадцать золотых, а это совсем неплохо за сравнительно небольшой труд!..

Подумав немного, молодой человек согласился, хотя и поторговался насчет увеличения оплаты. Господин Клийф спорить не стал, сошлись на двадцати пяти золотых, после чего ударили по рукам, и музыканту во всех подробностях пояснили, что он должен делать, и как поступать. Оставалось лишь воплотить задуманное в жизнь.

Надо сказать, что все получилось именно так, как и задумал господин Клийф — можно сказать, все было расписано, как по нотам. Когда праздник был в самом разгаре и гости уже отведали горячительные напитки — вот тогда музыкант вел себя достаточно дерзко, едва ли не преследуя несчастную Розамунду, причем его поведение становилось все более и более бестактным, и дело закончилось тем, что прекрасный певец получил хорошую трепку от молодого аристократа. Ну, и как венец всему происходящему, благородный герой, вступившийся за честь дамы, сделал-таки предложение прелестной Розамунде. Все сложилось хорошо, просто замечательно, и теперь молодым людям можно отмечать помолвку и планировать будущую свадьбу…

Однако для музыканта итог его трудов оказался далеко не таким радужным. Прежде всего выяснилось, что кулаки того молодого аристократа, ради которого все и затевалось, оказались весьма крепкие, и он хорошо почесал их о сладкоголосого певца. Однако куда хуже оказалось то, что после одного из ударов разгневанного аристократа точеный нос музыканта оказался свернут набок. Более того: прекрасную лютню, которой артист так дорожил (и за которую в свое время он выложил немало денег), излишне разошедшийся в гневе молодой человек разбил о спину несчастного музыканта. Беда, да и только!

Когда же на следующий день побитый артист пришел к господину Клийфу, то желал получить с него не только обещанное вознаграждение, но еще и попросил компенсировать сумму понесенного ущерба, а оно было немалым. Судите сами: один разбитый нос чего стоит, а уж про рассыпавшуюся на кусочки лютню вообще должен быть отдельный разговор! Вот тут-то и выяснилось, что бедному музыканту не собираются платить вообще ничего! Как сказал господин Клийф — пошел вон, не знаю, о чем идет речь, тебя вижу второй раз в жизни, много таких попрошаек по округе бродит! Естественно, что певец, понесший немалые убытки, возмутился, и пообещал рассказать всем правду о том, что произошедшее было самым обычным низкопробным спектаклем, рассчитанным на одного зрителя. В ответ господин Клийф кликнул своих слуг, те вытащили беднягу-артиста на двор, и принялись безо всякой жалости отвешивать ему тумаки. Неизвестно, чем бы все закончилось, если б музыкант не сумел каким-то образом вырваться, и удрать. Это еще не все: вечером, отлеживаясь в каморке у своих друзей, он узнал, что его разыскивает стража по обвинению в краже, которая произошла в доме господина Клийф. Осознав, в какую историю он вляпался по собственной неосторожности, певец понял, что если он не желает потерять свободу, то следует как можно быстрей покинуть столицу, а не то из лап стражи так просто не выберешься. Уже на следующее утро музыкант ушел из города под видом крестьянина, возвращающегося домой с рынка. Вопрос о том, куда беглецу следует направиться дальше, для него не стоял — и без того ясно, что нужно уходить как можно дальше от столицы, туда, где его не знают и вряд ли отыщут, так что в этом смысле портовый город подходил как нельзя лучше…

— Вот теперь и скажите, кто из нас больше всех пострадал от этой истории?.. — закончил артист свой рассказ. — Думаю, теперь и вы поняли, что тот несчастный — это я.

— Если ты сказал мне правду, то так оно и есть… — после паузы произнес Патрик.

— А зачем мне вас обманывать?.. — только что не возопил музыкант. — Я и без того, грешным делом, мечтал как-нибудь сообщить вам всю истину о том спектакле, что был разыгран на празднике, но добраться до вас не смог. Да и не поверили бы вы мне.

— Розамунда ни о чем не знала?

— Не уверен, хотя тут ничего нельзя утверждать наверняка… — почесал в затылке артист. — Вообще-то господин Клийф мне ее издали показывал — надо же было иметь представление, за кем именно я собираюсь приударить! да и она меня тогда почти наверняка заметила. Барышня, конечно, хорошенькая — кто ж спорит?! но все же, на мой взгляд, она не из тех, кто будет секреты хранить, или кого можно в тайны посвящать — все одно ненароком проболтается.

А вот я считаю, что дело было так: папаша, скорей всего, просто дал дочке понять, что на празднике будет сделано все для того, чтоб сын герцога Нельского предложил ей свою руку и сердце. Потому издали и показал доченьке красавчика-певца, чтоб она на торжестве особо не паниковала и не падала в обморок, когда тот начнет за ней ухлестывать — на это очаровательной девушке поневоле пришлось намекнуть. Наверняка Розамунде более ничего говорить не стали, потому как если красотка не отличается большим умом, то лишнего ей лучше не знать — чревато. Сболтнет лишнее — и не заметит.

Как я отношусь к услышанному? Ну, скажем так — эка невидаль, ничего особо страшного не произошло, бывает еще и не такое! Откровенно говоря, я особо не удивилась тому, что нам рассказал музыкант, потому как нечто подобное и предполагала с самого начала. Дело в том, что я успела насмотреться, на какие жертвы и хитрости идут любящие родители для того, чтоб найди хорошего жениха и составить достойную партию любимому чаду. Что ни говори, но знатных и состоятельных кавалеров в мире на всех невест, увы, не хватает, вот и приходится родственникам девушек иной раз идти на крайние меры. Очевидно, к тому времени Патрик и сам дал какие-то надежды (причем достаточно серьезные) семейству Клийф относительно своих намерений относительно очаровательной Розамунды, но никаких действий в этом направлении не предпринял. Вот потому-то родители и решили подтолкнуть молодого человека к более решительным поступкам, причем наверняка были уверены в благополучном исходе дела, а иначе не стали бы так рисковать. Да и в наших разговорах при одном только упоминании имени этой девицы Патрик не допускал никаких вольностей или бестактностей в ее адрес — как видно, к своей невесте он испытывал достаточно трепетные чувства, и потому для него все услышанное оказалось более чем неприятным сюрпризом.

— А чего же ее папаша, этот самый господин Клийф, деньгу зажал?.. — подал голос Вафан, с неудовольствием глядя на то, как музыкант наворачивает пирог с мясом. — Ты ж сам сказал — человек он, вроде, уважаемый, и договор был между вами. Наверное, золотишко жалко стало: все же двадцать золотых — деньги немалые. В нашем поселке на них большая семья несколько лет прожить может, а то и больше.

— Да, не ожидал я от него такого… — вздохнул музыкант. — Вроде почтенный человек, и должен быть при деньгах… Конечно, к нам, творческим людям, аристократы относятся по-разному, но чтоб так!.. Я ведь у него даже аванс не взял — мне даже в голову не могло придти, что он меня обманет из-за такой мелочи!