Там, у края неба (СИ) - Корнилова Веда - Страница 78

— То есть наш путь лежит к той лесной ведьме?

— Да, и без промедлений. Время до полнолуния у нас, конечно, есть, но все одно медлить не стоит.

— Во-во, лучше поторопиться… — пробурчал Вафан, догладывая курицу. — Мне тоже надоело бояться, что в любой момент могу встать на четыре лапы и взвыть дурным голосом! Не приведи того Небеса, если вдруг снова начну оборачиваться помимо своей воли! Между прочим, из города не всегда удрать сумеешь, а у святош осиновых колов на всех хватит, да и стража тут с оружием…

— А у меня из головы не выходит, сумела Нлий добраться до берегов своей страны, или нет… — вздохнула я. — Хочется надеяться, что все прошло благополучно.

— Да чего с ней случится-то — драконица вон какая здоровенная, и сил у нее просто немеряно… — Вафан придвинул к себе тарелку с пирожками. — Хотя малышня у нее славная, пусть даже моя голова от них шла кругом! Хорошие ребятишки, грех хаять. Только вот поесть они любят так, что их не прокормить при всем желании! Прямо как в топку еду кидаешь, причем без остановки!

— Ну, обычному человеку даже думать не стоит о том, что можно прокормить дракона или же безбоязненно находиться рядом с ним… — улыбнулась я. — Нам еще повезло, что детишки были совсем маленькие…

— Ага, будь они на пару седмиц постарше, то и нас бы в два счета сожрали, не подавились… — сделал вывод оборотень. — Наверняка будут расти, как на дрожжах! Маленькие-то все хорошенькие, а уж когда вырастают…

— Патрик, ты опять узрел кого-то из своих знакомых?.. — поинтересовалась я, заметив, что дорогой супруг не сводит глаз с какого-то человека, стоящего к нам вполоборота.

— Возможно… — протянул тот.

— Может, нам лучше уйти отсюда?.. — встревожился Вафан.

— Скорей всего, сейчас отсюда вылетит кто-то другой!

Словно услышав слова Патрика, мужчина обернулся и прямиком направился к нашему столу. Высокий, очень привлекательный молодой человек, в одежде некоторая небрежность, в руках держит лютню… Похоже, перед нами музыкант. Не понимаю, что Патрику от него надо?

— Если пожелаете, я могу исполнить красивую песню для вашей прекрасной дамы… — бархатным голосом даже не сказал, а пропел молодой человек. — Ничто так не говорит о любви, как музыка и нежная песня, трогающая за душу!

— Репертуар у тебя, как я вижу, не поменялся… — холодно усмехнулся Патрик. — Ухватки тоже остались неизменными.

— Ваша Светлость… — растерянно произнес музыкант. Кажется, он только сейчас узнал моего супруга, и эта встреча не доставила ему никакого удовольствия — вон, у молодого человека даже улыбка с лица пропала, и, кажется, будь на то его воля, он бы даже не отошел, а отбежал от нашего стола.

— Мой отец, спасибо за то Светлым Небесам, еще жив, так что подобное обращение ко мне преждевременно… — чуть поморщился Патрик. — А ты что здесь делаешь?

— Пытаюсь раздобыть хоть что-то на хлеб насущный… — вздохнул музыкант. — И потом, я, как вы и велели, держусь подальше от столицы, потому как вы пообещали мне самые страшные кары, если я останусь в нашем прекрасном стольном граде. Вот я и вынужден был подчиниться, хотя — Небеса тому свидетель! как же мне не хотелось покидать то благословенное место, где у меня было так много благодарных слушателей и где я имел такой успех!

Э, кажется, я понимаю, кто стоит перед нами! Вспомнился рассказ дорогого супруга о том, как некий дерзкий певец на празднике стал приставать к очаровательной девушке, которая нравилась Патрику. По-моему, дело кончилось тем, что музыкант серьезно пострадал — он не только получил хорошую трепку, но добавок ему расколотили лютню. Что же касается милой прелестницы, из-за которой все произошло, то в результате она стала невестой Патрика. Если мне не изменяет память, то красотку, из-за которой произошло то недоразумение, звали Розамунда Клийф.

Меж тем молодой человек продолжал:

— Думаете, мне приятно находиться здесь, в глуши, где никто не может должным образом оценить мой талант и певческий дар?! Как бы ни так! Если б не моряки, для развлечения которых я иногда выступаю, то мне пришлось бы питаться сухими корками!

— Не жми из меня слезу, не получится… — поморщился Патрик. — Насколько мне известно, моряки на отдыхе денег не жалеют.

— Этим грубым людям не нравятся мои песни!.. — только что не взвыл музыкант. — А мне совершенно не по вкусу их грубые… песнопения, вернее, бездарный ор, который издают пьяные глотки! Где там тонкая рифма, где переливы аккордов?! Ничего этого нет, и высокое искусство этой… матросне неинтересно, и оттого их денежки минуют мой карман! Более того: здешние жители ищут весьма примитивных развлечений, и их не интересует настоящий вокал! И потом, у меня нет даже хорошей лютни — если помните, вы разбили прекрасную лютню старинной работы (между прочим, с божественным звучанием!) о мою бедную спину! Я был вынужден приобрести непонятное изделие косорукого подмастерья, по ошибке именуемое лютней, потому как у меня нет денег на иной инструмент, хотя бы чуть более приличный! Дошло до того, что я (тот, кому рукоплескала столица!) поставлен перед необходимостью договариваться с персоналом здешних потрепанных гостиниц, чтоб они за определенную мзду (ничего не поделаешь, мир алчен и жесток!) показывали мне тех гостей, которые могут раскошелиться на то, чтоб послушать хорошего исполнителя!

Теперь мне понятно, отчего этот человек подошел к нам. Помнится, в гостинице «Золотой орел», которая находится в нашем городе, тоже в ходу было нечто подобное, то бишь прислуга имела уговор со стряпчими, музыкантами или лекарям, и при необходимости звала для постояльцев именно тех людей. Откуда мне это известно? Рассказал Тен, сын хозяина гостиницы, который был с детства влюблен в меня…

— Ты сам виноват во всем, так что не стоит причитать… — отмахнулся Патрик. — Заслужил то, что имеешь.

— Ни в чем я не виноват!.. — ого, как разошелся музыкант. — Подумайте сами: разве у меня хватило бы ума при большом скоплении уважаемых господ ухлестывать самым бестактным и беспардонным образом за юной аристократкой? Я же прекрасно понимаю, кто я и кто она! И какие границы нельзя пересекать — это мне тоже хорошо известно, я ж не вчера родился! Чтоб вы знали: тогда был разыгран спектакль, где мне была отведена одна из главных ролей, а для полноты картины вам не помешает знать, что меня для этого дела нанял господин Клийф, почтенный отец прелестной Розамунды!

— Ложь!.. — отчеканил Патрик.

— Святая истинная правда!.. — музыкант осенил себя святым знамением. — И могу вам это доказать!..

— Погодите… — вмешалась я, видя, что Патрик стал выходить из себя, а певец принялся повышать голос. — Думаю, нам не стоит привлекать излишнее внимание. Для начала господину музыканту следует присесть за наш стол и посвятить нас во все подробности этой истории. Заодно ему не помешает перекусить: хотя люди искусства — народ возвышенный, и предпочитают жить эмоциями, но и бренное тело тоже требует своего.

— Совершенно верно, прекрасная госпожа!.. — музыкант плюхнулся на табурет и придвинул к себе большую тарелку, где лежал почти нетронутый окорок с жареной капустой. Судя по голодному блеску глаз молодого человека, подобная еда в последнее время доставалась ему нечасто. — Все расскажу, ничего скрывать ничего не буду, потому как во всей этой истории именно я являюсь самым пострадавшим!..

— Ну ты и загнул!.. — чуть откинулся на стуле Патрик. — Что ж, живописуй. Послушаю, благо время у меня пока еще есть…

По словам музыканта, однажды (когда он еще жил в столице), к нему обратился господин Клийф с несколько необычной просьбой. Дело в том, что у одного из самых знатных и богатых семейств страны в ближайшее время должно состояться большое празднество, на которое приглашено множество гостей, в числе которых должен присутствовать некий молодой аристократ, сын герцога. Всем известно, что этот юноша симпатизирует Розамунде, дочери господина Клийф, но до предложения руки и сердца дело никак не доходит, и потому необходимо всего лишь чуть подтолкнуть молодого человека к принятию нужного решения, а для этого нужно вызвать ревность в предполагаемом женихе. Все просто: на праздник приглашены музыканты, и если один из них, самый красивый и талантливый, будет подчеркнуто вызывающе ухаживать за Розамундой, то предполагаемый кавалер обязательно вмешается, вступится за честь дамы. Логично предположить, что после небольшого скандала молодой аристократ будет просто-таки обязан сделать предложение руки прекрасной девушке, иначе в глазах людей их круга подобное заступничество будет выглядеть несколько бестактно.