Там, у края неба (СИ) - Корнилова Веда - Страница 21

Все бы ничего, но находясь рядом с этим молодым человеком, я чувствовала себя, скажем так, не в своей тарелке. Он не горел желанием общаться со мной, а мне меньше всего хотелось получить от него очередное язвительное замечание. Ладно, можно и помолчать, тем более что вступать в долгие беседы я не намеревалась.

Мы проехали небольшой городишко, и карета покатила дальше. Так, значит, мы направляемся к Синим горам, и хорошо бы вспомнить, что мне о них известно. Надо сказать, что припомнить я смогла очень немногое: по слухам, места там совсем необжитые, а еще иногда в тех краях встречается диковинное зверье… Еще, говорят, на Синих горах можно найти целебные травы, из которых готовят чудодейственные лекарства, а некоторые рисковые люди любят ездить туда на охоту, хотя лично я этого никак понять не могу — зачем отправляться невесть куда, если в наших лесах полно дичи?.. В общем, мои познания о Синих горах никак не назовешь обширными.

Не знаю, сколько времени мы ехали, на мой взгляд, довольно долго, причем дорога была такой, что, как говорится, хуже некуда — тряска, ямы, колдобины… За все это время Патрик не произнес ни одного слова. Ну и хорошо, не очень-то хочется выслушивать от него очередную колкость. Наверное, прошло не менее чем несколько часов, когда карета остановилась, а чуть позже граф заглянул к нам.

— Привал. Лошадям нужен небольшой отдых, да и вам тоже не помешает размять ноги.

— Да уж, тут такая дорога, что надо долго приходить в себя… — пробурчал Патрик.

— Просто я свернул на старую лесную дорогу, а по ней ездят не так часто… Что ни говори, но сейчас для нас скрытность — это едва ли не самое главное.

Я тоже вышла из кареты и огляделась. Оказывается, карета остановилась на небольшой поляне возле дороги, вокруг ни души, лишь жаркое полуденное солнце, высокие деревья вокруг поляны, запах сосновой смолы, тишина, только птичьи голоса…. Хорошо! После душной кареты, в которой хватало невесомой дорожной пыли (она проникала сквозь все щели), оказаться посреди леса было невероятно приятно — можно подышать чистым воздухом и пройтись по зеленому мху. Глядя на смятую траву и следы колес на земле, можно было предположить, что на этой поляне иногда останавливаются проезжающие.

Выяснилось, что граф решил немного задержаться в этом безлюдном месте не просто так — мужчинам надо было еще раз проверить, на каком расстоянии от меня Патрик начинал терять человеческий облик. Тоже мне, нашлись изыскатели-исследователи, хотя мужчинам это, и верно, очень нужно знать, да и мне, признаться, тоже.

В этот раз я стояла на месте, а Патрик вновь и вновь отсчитывал шаги, отходя в сторону от меня и возвращаясь назад. Что ж, дело хорошее, даже мне не помешает лишний раз уточнить то безопасное расстояние между нами, когда можно не опасаться того, что наведенное колдовство в очередной раз превратит молодого парня в нечто жуткое. Как мужчины и говорили, на расстоянии пяти шагов от меня Патрик оставался человеком, но стоило ему сделать еще шаг — и облик молодого человека начинал меняться… Что ж, из этого и будем исходить. А еще хорошо, что сейчас мы находимся в безлюдном месте, и вокруг нет ни единой живой души, а иначе случайные свидетели, если бы и не падали в обморок при виде Патрика, но наверняка рассказали бы об увиденном страже и церковникам, а некоторые, наиболее храбрые, еще и попытались убить. Конечно, сейчас лето, шкуры у зверей далеко не самые лучшие, так что вряд ли сейчас мы встретим охотников — у них сейчас другие интересы. Однако не стоит упускать из виду, что некоторые любители пострелять дичь, даже отправляясь за грибами, прихватывают с собой лук и стрелы…

Надо сказать, что в этот раз я куда лучше рассмотрела внешность Патрика, вернее, его измененный образ, и, должна признать, что увиденное произвело на меня достаточно угнетающее впечатление. Жутковато видеть, как человеческое лицо вытягивается вперед, приобретая страшноватую драконью внешность, и, тем не менее, даже в этом более чем неприятном облике все же проскальзывают черты лица человека. А еще у Патрика глаза загораются красным светом, волосы ничем не отличаются от торчащей во все стороны жесткой щетины, кожа покрыта мелкими зелеными чешуйками… Ужас! Если же принять во внимание, что Патрик достаточно высокий и широкоплечий, то мое воображение невольно придавало стоящему на поляне существу и роста, и мощи. Отдельно нужно сказать про руки молодого человека — сейчас они ничем не отличались от чешуйчатых лап ящерицы, причем пальцы были соединены между собой небольшими перепонками, однако куда больше поражали длинные темные когти на пальцах… По счастью, я не вижу ног Патрика, но если судить по тому, что его сапоги что-то уж очень большие (это я отметила едва ли не сразу при нашем знакомстве), то можно предположить, что и ноги Патрика выглядят ничуть не лучше, чем руки, да ступни к тому же наверняка увеличиваются в длину…

Конечно, в этот раз, рассматривая Патрика, в обморок я уже не падала, хотя смотреть на него было достаточно страшно и неприятно. Возможно, причиной моей выдержки явилось яркое солнце, заливающее светом все вокруг, и делающее окружающий мир более дружелюбным, или я морально уже была готова к тому, что вновь увижу то жуткое создание, которое совсем недавно впервые вышло ко мне из зарослей жасмина. Сейчас, наблюдая за тем, как Патрик превращается в чудовище, я поняла, отчего он постоянно держался настолько неприязненно по отношению ко мне — впрочем, на его месте любой бы вел себя так же, а то и еще хуже. Судите сами: еще совсем недавно этот молодой человек относился к элите нашей страны, был достаточно богат и жил в свое удовольствие, а сегодня он вынужден прятаться хотя бы для того, чтоб выжить, и еще неизвестно, что ждет его впереди. Я уже не говорю о неприязни, страхе людей перед его новым образом, и о том, что Патрику невыносимо тяжело осознавать, насколько он сейчас далек от того, что окружало его совсем недавно. Понятно, что молодому человеку все еще трудно смириться с тем, что произошло, и, наверное, отчаяние, обида и злость все еще живут в его душе. Не знаю, как бы я повела себя, если б оказалась на его месте — от такого можно и разумом тронуться. Как подумаю о том, что бы чувствовала в этом случае, так сердце сразу проваливается, словно в ледяную прорубь, а в голове только одно — Светлые Небеса, оборони меня от такой напасти!..

— Ну, что скажешь?.. — прервал мои мысли Патрик. Сейчас он стоял подле меня, взирая с неприкрытой насмешкой. — Чувств лишаться будем или нет? Может, лапника из леса притащить, чтоб падать в обморок было мягче и удобнее?

— Зачем?.. — пожала я плечами. — Ну, перепугалась я недавно разок, когда впервые увидела тебя в этом жутком обличье… Такое бывает. И вообще, кто бы тогда на моем месте не испугался? Но сейчас, когда я знаю, что произошло, все выглядит совсем по-иному, так что обмороки оставим более чувствительным барышням. Патрик, ты ведь хотел спросить меня не только об этом, верно? Так вот, должна сказать, что я тебе искренне сочувствую, и молю Небеса только о том, чтоб не оказаться в ситуации, подобной той, в которой ты невольно оказался. Тот, кто придумал всю эту грязную, неприятную и непорядочную историю — тому человеку нет и не может быть никакого оправдания.

Не знаю, что подумал Патрик, но он не ответил мне ничего, зато подал голос граф Фиер, и, судя по голосу, он был доволен услышанным.

— О прощении тем людям никто и не говорит. Что же касается всего остального… Дорогая Черил, не обращайте внимания на слова моего племянника: его несколько бестактное поведение — у него это нечто вроде самозащиты. И потом, он привык общаться с несколько иными представительницами прекрасного пола: столичные барышни куда более избалованы и капризны, а еще некоторые из них полностью оторванных от реальной жизни, так что до невероятности наивны и непредсказуемы. Может, кавалеры рядом с такими дамами и чувствуют себя героями, только вот в сложной ситуации вряд ли можно дождаться поддержки от столь беспомощных особ. Как видно, подобное поведение мой племянник опасался увидеть и у вас.