Низший - 4 (СИ) - Михайлов Руслан Алексеевич "Дем Михайлов" - Страница 20

У них есть десятизарядные картриджи…

— Ах вы паучары… — пробормотал я, поспешно тыкая в сенсор.

— Мы такие — прошамкала согбенная бабка в оранжевом жилете поверх кислотно-зеленого комбинезона — Много не вякай, гоблин. Сожру!

Злая паучиха купила бутылку лазурной водички и ухромала, не забыв бросить на меня последний злобный взгляд и показать оттопыренный средний палец. Не став следить за достопочтенной жительницей небес, вернулся к покупкам.

Десять десятизарядных картриджей отправились в тут же купленную поясную черную сумку. Широкий ремень, отличная вместительность, внешние мелкие кармашки под игольные картриджи. Проверив оружейные автоматы, не увидел больше ничего интересного. Скормив автомату оружие для подзарядки и картриджи на перезарядку, прошелся вдоль автоматов.

У витрины продовольственного глаза разбежались — столько таблеток и пищевых кубиков всех цветов я раньше не видел. Под каждым товаром аккуратная табличка с пояснением. Изотоники, энергетики, витаминные напитки, шипучие напитки восьми вкусов, пищевые брикеты трех категорий и двенадцати вкусов. В нижнем ряду мороженое — шести вкусов.

Следующая витрина — бытовые товары. Шампуни, мыла, кремы, косметика, ножницы, щипчики, мочалки, пяткочесалки и прочая дребедень. Я прошел мимо не задерживаясь. И остановился у медицинского, пробежавшись глазами по представленному в разных емкостях медицинскому клею, пластырям, бинтам, спреям-коагулянтам. Глаза сползли ниже и примерзли к ряду с небольшими пакетиками, снабженными длинными букво-циферными обозначениями. Прочитать не успел — паук замахал лапами, заторопил. Выхватив из раскрывшегося лотка подзаряженное оружие, отметив, что для экстренных целей торгмат снабжен клавишей прерывания, забрал перезаряженные картриджи и рванул к мостику. Торопился не ради охранника — хрен бы он меня пропустил несмотря на все свое уважение. Ему приказали оказать содействие гостям. Вот он и оказал, хотя, судя по чуть искаженной харе, жутко переживает за свой боевой ранг. Система ведь обязательно накажет халтурщика — вернее всю группу сразу.

Вернувшись на дозволенную территорию тем же путем, что и раньше, помахал на прощание паукам и пошел обратно, размышляя, почему нам просто не выдали приглашения. Нимфа Копула вот выдала. И нет проблем. А тут приходится по лестницам веревочным лазать… к чему такое напоминание, что мы здесь оказались лишь благодаря проявленной милости?

Спустившись на грохочущем лифте, ступил наружу и вынужденно прижался к стене, пропуская гигантскую фигуру паучихи-торговки — той самой, у которой отоварилась на всю катушку Йорка. Да и мы кое-чего прикупили.

Я не зря посторонился — иного варианта просто не было. Бабища чудовищных объемов, что каким-то чудом впихнула себя в паучью сбрую особых размеров. Все четыре манипуляторы снабжены колесами и прижаты к полу. Они держат на себе не только вес торговки — а в ней килограмм двести с лишним веса — но и вес огромного и до предела раздутого самодельного рюкзака висящего на сбруе. В нем весь ее товар. Когда она прибыла на лифте, то первым делом запарковалась в углу, после чего расстегнула карабины, покинула сбрую, тут же усевшись на ближайшую скамью. И принялась доставать товар — одновременно описывая его скрипучим равнодушным голосом. Но в ее голосе не было и намека на равнодушие, когда она, оторвавшись от рекламы, заказывала себя большой ужин. Вернее — чудовищный ужин. Сдохнет она так скоро… но мне какое дело?

— Там в медицинском торгмате видел странные контейнеры запакованные. На нижней полке.

— Аптечки походные — скрипуче отозвалась торговка — Обычное дело.

— И что в них?

— Жизнь.

— Звучит неплохо — признал я — А точнее?

— Вот — задрав рукав, паучиха показала мне прилепленный к предплечью контейнер серого цвета — Пришлепываешь к коже. И все. Дальше она сама.

— В любом месте пришлепываешь?

— Хоть между булок себе запихни. Лишь бы к голой коже.

— И что за уколы?

— Успокоительное, бодрящее, срывное.

— Срывное?

— Видишь? — чуть повернув руку, паучиха показала по красной утопленной кнопке с каждой стороны.

— Вижу.

— Одновременно с силой нажать надо. И получишь укол. А с ним и силы. Если лежишь — встанешь и побежишь. Полетишь!

— Даже если раненый?

— Однажды паук без башки по трубе шагов сорок бежал пока не упал.

— Хм…

— Берешь?

— А есть?

— Двести двадцать солов за серые — равнодушно ответила торговка, утирая жирный рот — Триста двадцать за желтые. Пятьсот двадцать за красные.

— В чем разница между ними?

— Во всем.

— Ясно.

— Берешь? Наценка у меня небольшая.

— Мне четыре красных — улыбнулся я.

— Вертайся в лифт — велела паучиха и буквально впихнула меня в кабину — К банкомату.

— Мне еще три больших пакета клея медицинского. И три спрея-коагулянта.

— Кожу рвать собрался, гоблин? Или жопу?

— Тут уж как получится — рассмеялся я.

— Дел ты натворил немало.

— Старался.

— На балу не расслабляйся, мошка — пронзительно глянула на меня паучиха — Не забывай — ты для нас еда. Кожный пузырь со сладким соком. Прыщ. Давануть — и высосать! Понял?

— Понял — кивнул я — Не расслабляться. А что там может…

— А там все может быть. И жвала сомкни. Я тебе ничего не говорила.

— Понял. А чего сразу прыщ-то? Может я гнойник проблемный?

— Тем слаще тебя высасывать, гоблин — паучиха оскалила бурые зубы — Тем слаще! Булки сомкни. И будь готов.

— А зачем меня предупреждать?

— Скучно — откровенно призналась жирная торговка.

— Понимаю — кивнул я — Понимаю…

Паучий бал.

Что сказать…

Йорка не обманулась в своих ожиданиях. Прямо из моря дерьма, чуть отмытые, обсушенные и приодетые, гоблины и орки прямиком угодили на по сказочному красивый и роскошный бал.

Гигантское помещение с ажурным дырчатым потолком, сверкающими серебром стали стенами, не могло быть ничем иным кроме как тронным залом. Не главным залом, не залом для особых мероприятий. Нет. Именно тронным залом.

В первую очередь об этом безмолвно, но при этом очень громко заявлял трон, представляющий собой кое-что удивительное — висящую в воздухе серебристую широкую скамью с высокой изогнутой спинкой, откуда вырастал веер тянущихся вверх паучьих лап. Сначала я подумал, что на высоте трех метров висит изогнутая серебристая ладонь с множеством тоненьких мелких пальцев. Оказалось — скамейка небесная. Подвешенная на столь тонких тросах, что их не сразу заметишь, отчего казалось, что скамья парит. Изящное сооружение. Высокое. Отчетливо заявляющее — на меня не каждый паук рискнет задницу опустить. Это для избранных.

Потолок — если приглядеться к этим дырам и полосам, то становится ясно, что неведомый дизайнер, воспользовавшись своим талантом, подручным материалом и сварочным аппаратом, разместил на потолке серебряную огромную паутину с единственной яркой золотой точкой похожей на солнце. Само собой золотая точка располагалась точно над небесной скамьей, как бы освещая ее своими лучами. Еще дизайнер не забыл добавить на потолок добрый десяток серебряных капель — полусферы наблюдения бегущие по паутинным нитям.

Настоящую системную полусферу добавлять не понадобилось — она имелась. Висела точно в центре помещения, равнодушно ворочаясь из стороны в сторону, непрестанно сканируя происходящее. Вот вроде ерунда… но двери здесь хоть и высокие, но очень узкие, а я ведь знаю, что в этой здоровенной консервной банке скрыт солидный боезапас. Начни полусфера стрелять на поражение…

— Не восхищаться упырями — процедил я, услышав восторженный ах Йорки, нервно теребящей в ручонках невообразимый просто предмет — черную крохотную дамскую сумочку на тонком ремешке.

Тупая гоблинша окончательно спятила — вообразила себя женщиной. Гламурной кисой, завзятой посетительницей светских мероприятий. А дерьмо из-под коготков точно выскребла? А то подашь кому ручонку для поцелуя — а она говнецом попахивает…