Букет для улитки (СИ) - Розов Александр Александрович "Rozoff" - Страница 1

10 мая, 10 утра, Германия, Рейнланд, юго-западный субурб города Майнца, Главный офисный комплекс TV-концерна ZTF (известный как Майнц-Телецентр)

Работа оператора в публичном call-центре сверхкрупной медиа-компании предполагает телефонное общение — в основном с хитрыми сумасшедшими. Нормальные люди сюда не звонят (зачем им?), а нехитрых сумасшедших и просто дебилов берет на себя голосовая программа с искусственным интеллектом, установленная на офисный суперкомпьютер. Вообще-то, у этой программы меньше интеллекта, чем у земляного червяка, а приставка «супер» к характеристике компьютера отражает скорее его цену, чем качество. Тем не менее, для общения со средним респондентом достаточно и этого, поскольку среднему урбанистическому Homo лишь номинально принадлежит почетный эпитет Sapiens. Но бывают хитрые сумасшедшие, которые интуитивно находят слабые места в голосовой программе и добиваются от нее переключения звонка на живого оператора. Их доля в популяции сумасшедших, звонящих на TV, очень низка, однако даже при такой доле, с учетом огромной численности популяции, их количество довольно внушительно…

Ну вот: телефонный звонок. Одна из девушек-операторов привычно сняла трубку.

— Здравствуйте! Вы позвонили в главную студию ZTF. Чем я могу помочь?

— Вот! — произнес спокойный, хрипловатый мужской голос. — Я надеюсь, фрау, что вы действительно поможете мне. Месяц назад у вас на 11-м канале в программе «I-Dorf» рассказывалось об эльзасском вине Мюнхаузен. Я смотрел видеозапись около ста раз, и теперь я уверен в своих чувствах к героине этого сюжета. Я люблю ее, и поэтому хочу встретиться с ней для долгих и серьезных взаимно-счастливых отношений.

— О-о… — снова привычно отреагировала девушка-оператор, — видите ли, герр…

— …Руди Ландрад, — сказал хрипловатый голос. — Я состоятелен и способен обеспечить любимой достойные условия. Мое желание встретиться с ней вполне разумно.

— Видите ли, Руди, правила TV защищают приватность артистов, снимающихся в таких познавательных передачах, и запрещают сообщать кому-либо их персональные данные.

— Хорошие правила! — одобрил Руди Ландрад. — Я прошу лишь передать ей мою визитную карточку и букет цветов. Все это я отправил на ваш адрес курьерской почтой. Там же, в посылке, ее фото — скриншот из передачи — и деньги на пересылку. По фото вы узнаете ее. Пожалуйста, сразу перешлите ей цветы и визитку. Цветы хороши свежими.

— Простите, Руди, но мне надо проконсультироваться с менеджером о вашей просьбе.

— Хорошо, я перезвоню, — сказал Ландрад, и в трубке раздались гудки отбоя.

Девушка-оператор повесила трубку, тряхнула головой и пробурчала:

— Вот ведь фрик…

— Карин, что там? — спросил дежурный менеджер.

— Вообще какой-то сумасшедший, — сказала она. — Влюбился в артистку из репортажа об эльзасском вине Мюнхаузен и хочет передать ей цветы и визитку, но не знает имени.

— Тогда как он предлагает нам определить артистку-адресата?

— У него есть ее фото, скриншот с TV-экрана.

— Ничего такого, — заявила девушка на соседнем операторском месте. — После недавнего репортажа о пляжной аэробике у меня было с десяток таких звонков.

— Тоже посылки с цветами и визиткой? — спросила Карин.

— Нет, там мужики просили e-mail спортсменки-инструктора.

— Тогда другое дело, — заметил дежурный менеджер. — Можно просто отказать, согласно правилу о персональных данных.

— Да, конечно, я отказала. Но я к тому, что таких сумасшедших сколько угодно.

В этот момент в студию зашел молодой парень в комбинезоне Post-Express-Union и вручил дежурному менеджеру call-центра большую, но легкую картонную коробку.

Содержимое коробки соответствовало сообщению Руди Ландрада: там оказался большой букет свежих цветов, визитная карточка (стильная — в красно-черных тонах) и 200 евро десятками. Еще был прозрачный конверт формата А4 с распечаткой скриншота — и это оказался наиболее странный предмет. Все ожидали увидеть там изображение женщины-артистки. Но вместо этого увидели двухдюймовое существо на виноградном листе.

— Это что? — удивленно спросил дежурный менеджер.

— Обычная виноградная улитка, — сказал только что подошедший программист.

— Петер, я сам вижу что улитка, но зачем она тут?

— Ни за чем, — программист пожал плечами. — Просто она жрет лист. Вообще-то, улиток разводят на виноградных фермах. Попутный пищевой товар.

— Петер, я сам знаю, что улиток разводят. Но тут должен быть скриншот женщины.

— Вообще-то, — заметила Карин, — тот фрик по телефону не сказал, что это женщина.

Дежурный менеджер помахал прозрачным конвертом и спросил:

— Ты ведь не будешь утверждать, что тот фрик влюбился в улитку?

— Я даже не знаю… — она покачала головой. — Он ведь сумасшедший фрик.

— Тогда это запросто! — заявил программист. — Я смотрел кино-артхаус, там такой фрик влюбился в овечку. Я так думаю: улитка в этом смысле лучше, чем овечка.

— В каком в этом смысле? — спросил менеджер.

— В смысле улитка удобнее. Занимает меньше места, жрет меньше, срет меньше. Если поставить меня перед выбором, жить с овечкой или с улиткой, то я за улитку.

— Петер, ты извращенец, — заявила вторая девушка-оператор.

— Ничего подобного, ведь я только теоретически рассуждаю, — возразил программист.

— Слушайте! — воскликнула Карина. — Он ведь снова позвонит. И что говорить ему?

— По правилам, — ответил дежурный менеджер, — нам следует тактично предложить ему обратиться в службу психологической поддержки.

— Вот-вот! — поддержала вторая девушка-оператор. — Пусть у психологов об этом голова болит, а то они филонят по полдня, получая больше, чем мы. Пусть уже поработают.

— Решено, — заключил менеджер. — Давайте, девушки, работайте, а то у вас неотвеченные звонки накапливаются…

Никому из участников этого короткого служебного разговора даже в страшном сне не могло присниться то, к чему всего через час приведет реализация такого решения. Когда девушка-оператор тактично предложила герру Ландраду обратиться к психологу, он без уточнений повесил трубку. Почти сразу после этого нечто случилось с автоцистерной-газовозом, стоявшей на огромной внутренней парковке Майнц-Телецентра.

Цистерна емкостью 30 кубометров вдруг треснула пополам и окуталась густым белым туманом, в котором весело посверкивали крошечные кристаллики льда. Вся парковка оказалась затуманена, будто на нее с неба упало кучевое облако. Впрочем, эта красота продолжалась мгновение, а затем кучевое облако стало ослепительным комком огня — будто гигантская фотовспышка. Раскаленная полусфера расширилась во все стороны, играючи разрывая бетонные конструкции окружающих зданий. Комплекс Телецентра, занимающий участок размерами как типовой городской квартал, превратился в руины. Взрывная волна продолжая движение, легко сдула автомобили, двигавшиеся рядом по автобану, затем в соседнем поселке Лерхенберг смяла сельские дома, как картонные коробки. Еще дальше, на окраине самого города Майнц, в 5 километрах восточнее, взрывная волна выбила стекла, сорвала с домов куски кровли и водосточные трубы. В финале, прокатившись 40 километров, эта волна достигла Франкфурта. Там она стала безобидным звуком грома, как от очень сильной грозы — хотя при ясном небе. Жители, движимые понятным любопытством, озирались в поисках причины — и быстро увидели таковую. Над горизонтом в направлении вест-зюйд-вест возвышался серо-бурый гриб, шляпка которого расталкивала обычные тучки в чудесно-голубом майском небе.

Много ли надо современному европейскому мегаполису для тотальной паники? На эту практически важную тему нет точных данных социальной психологии, однако картины гигантского пылевого гриба над горизонтом в сочетании со стремительно родившимися слухами об атомной бомбе, взорванной салафитами, оказалось вполне достаточно. Уже через час городская жизнь была парализована, а дороги по квадранту направлений от севера и до востока оказались забиты плотным потоком автомобилей. Жители эвакуировались, не дожидаясь официальных объяснений в СМИ. Главным объяснением был пустой экран, получавшийся при настройке на любой TV-канал, транслируемый из Майнца.