Селфи на балконе (СИ) - Снатёнкова Алёна - Страница 56

— Я всегда думала, почему он на меня внимания не обращает? Красивая, уверенная в себе девушка, которая ему идеально подходит, но нет. Не то. Он выбирал подобных, общался с ними, а на меня даже не смотрел. Ты хоть представляешь, как это неприятно было? Да я себя куском грязи чувствовала, когда снова и снова пыталась попасть ему на глаза.

— Зачем? Зачем пыталась-то? Ты ведь не любила. Так не любят, мне кажется.

— Любовь. — она смеется, делая уверенный круг. — Наивная Туська всё о любви знает, правда? А я ничего о ней не знаю. Он мне нравился. Данечка перспективный, идеальная половинка. Только он тебя выбрал. Почему?

— Не знаю.

Что я должна еще сказать, если не знаю точного ответа на вопрос? Да я им никогда и не задавалась. Не спрашивала почему именно я, а не любая другая? Конечно, Викино удивление оправдано. Обычная Шведова, простая девочка Наташа, которая живет у самого Корнеева. Жизнь — странная штука.

— Уходи.

— Вик, послушай…

— Тусь, серьезно, вали. Если бы вместо тебя здесь стояла другая, я даже не знаю, что я бы с ней сделала. Наверно, без волос оставила. Но ты… ты для меня подругой была, хоть ты меня такой и не считала. Поэтому сейчас просто уйди.

Наверно, мы все друг другу сказали. Или же, Вике просто одной побыть хочется. В любом случае спорить с ней я не стала, а сразу же встала на ноги, и к двери пошла, которая открылась прямо перед моим носом.

— Эй, а кровь-то где? — Гундосит Селезнев осматривая комнату. — Вик, я думал, ты её здесь убиваешь, за Корнеева своего. А она и не побитая.

— Ты псих. — Хочу выйти, но хвостатый, проем собой загородил.

— Да ладно тебе. Все мы психи. А раз все одинаковые, то зачем вам нужен тогда Корнеев какой-то?

— Дай пройти.

— Куда? Зачем? Нормально же общаемся.

— Селезнёв, выпусти её. — За спиной слышу голос Звягиной. — Пусть идет.

— Ты полчаса назад хотела ее в стене оставить. — пытается протянуть руку к моим волосам, но я на шаг отхожу.

— Передумала. — отвечает она. — Больше не хочу, а теперь отойди.

Поворачиваю голову, чтобы на Вику посмотреть.

— Послушай подругу, придурок, а то хуже будет.

Данька. Одной рукой прижимает Селезнева к стене, а сам на меня смотрит.

— Смотрю, веселье у вас в самом разгаре.

— Даня.

Корнеев переводит взгляд на Вику, а потом снова на меня, внимательно вглядываясь в глаза.

— Всё хорошо? — Спрашивает он, а потом одними губами беззвучно добавляет: «Не тронули?»

А у меня сердце сжалось от этого вопроса. Он ведь и правда взволнован. Губы напряжены, а рука, которая Селезнева до сих пор возле стены держит, напрягается все сильнее и сильнее, отчего даже на расстоянии можно разглядеть каждую венку на тыльной стороне ладони.

Качаю головой, не давая ему лишнего повода для беспокойства. Не дай бог расценит моё молчание как-то иначе, и лишит хвостатого его растительности на голове.

— Ты почему вернулся? — спросила, на секунду забывая, что мы здесь как бы и не одни. Совсем не одни, здесь Звягина рядом, тяжело дышит. Так трубит, что у меня в затылке закололо, от напряжения. Ну, или от взгляда ее. Не знаю. Я на Вику не смотрела еще.

— Решил, что вечеринка без Корнеева будет тухлой. Но как видишь, ошибся. У вас тут жаришка. Да, Селезнёв? Весело тебе? — и еще сильнее его к стенке прижимает.

— Эй, бро, отпусти. Мы шутим. Девки не дадут соврать.

Ой, а кто это у нас запел здесь? Где прежний самец, у которого наглость через уши лезла?

— Так и я шучу. Чувство юмора у меня такое. — с явной усмешкой отвечает Даня. — А теперь рассказывай, что с подругой задумали? Желательно краткую версию, пока твои виниры на месте.

Селезневу нет бы Корнеева от себя оттолкнуть, раз руки свободные, так нет же, он ладонью до лица дотрагивается, словно зубы на наличие проверяет.

— Она там что-то мутила, у нее и спрашивай. — Тыкает в Вику указательным пальцем. Недолго скала держалась. Сдал Звягину, и глазом не моргнул.

— А от тебя, что требовалось?

Данька спрашивает, а этот морщиться начинает. Наверно, все-таки неприятно, когда тебя башкой в твердую поверхность вдавливают. Проверять точно не буду. Поверю выражению лица длинноволосого.

— Ничего. — Снова морщится. — Блин, да ничего. Поржать, когда две курицы драться будут, и всё.

Чего?

Ладно, курицей меня обозвал, плевать, забуду, но кто тут драться-то собирался?

— Дан, убери руки, люди увидят.

От Корнеева так и веет морозом, когда он на Вику взгляд перевел.

— Слушай, я реально думал, что ты когда-нибудь сама угомонишься. Включишь мозг, и прекратишь всю это фигню наконец-то. Но это уже клиника. Ты и правда хотела отдубасить бывшую соседку? Ту, которая ночью через весь город ехала, чтобы тебя пьяную домой забрать? Походу, я ничего в жизни не понимаю.

— Дань, мы поговорили с Викой. — пытаюсь заступиться за девушку, которая, на мой взгляд, после нашего разговора что-то действительно поняла. — Всё хорошо.

— Поговорили? — усмехается он. — Как-то не особо верится. Мне показалось, что я появился в самый подходящий момент.

— Ты и правда ничего не понимаешь, Корнеев! — Выступила Вика. — Не жди пламенной речи, и извинений. Их не будет, не надейся.

— И в мыслях не было. — парирует Данька, наконец-то отпуская своего пленника. Только уйти ему не дает. Вперед толкает, и дверь закрывает. Теперь мы как в клетке. И кажется, разговор набирает обороты.

— Не удивил. — Никогда не думала, что Вика будет так разговаривать со своим кумиром. Обычно было Даня, Данечка, а тут… — Такие парни как ты, только о себе и думают. Зачем им переживать о каких-то посторонних девчонках? Незачем.

— Знаешь почему я прикрывал твою задницу, когда ты в очередной раз пакостила моим знакомым?

Ой, а тут уже и мне интересно стало.

— Почему? — с какой-то надеждой в голосе спрашивает Вика.

— Чувствовал себя причастным ко всему этому. Но, хватит. Наверно уже пора выключить ужастик, и разогнать всех актеров.

— Актеры сами ушли. Опоздал с увольнением.

Вика сделала шаг ко мне, а я даже напряглась немного.

— Ты всегда говорила, что мне надо забыть этого самоуверенного придурка. Помнишь, как ты гнала на него, а я отбивалась? Зря отбивалась. Права ты была, Тусь. Гад он. Фигово, что я не слышала тебя. — Тот момент, когда в глаза смотрят, но говорят не тебе. Для другого человека. Она Корнееву рассказывала, мои старые мысли.

Неужели Вика подумала, что я начну оправдываться перед Даней? Стану кричать на всю квартиру, делая из себя мученицу, которую оболгали? Серьезно? Да я никогда не скрывала от Корнеева, что думала о нем. Никогда. Всегда ж все говорила, поэтому и прозвище «ёжик» заслужила.

Кстати, могу повторить пару фраз. Пусть знает, что нельзя на меня с усмешкой в глазах смотреть.

— Селезнёв, иди уже. — Вика выталкивает длинноволосого, напоследок хлопая дверью.

Корнеев тут же оказывается возле меня, обнимая за плечи.

— Вот и поговорили. — выдыхаю ему в грудь, прижимаюсь щекой к груди. — Кстати, ты как здесь оказался?

— Пару остановок проехал, а потом передумал. Хотел просто забрать тебя, а тут вон как вышло.

— А как же обещание? Ты же должен был быть на празднике?

— Пришлось Назару звонить. Просить за меня съездить. Там делов-то, сделать несколько кадров. Но, теперь я вечный должник Купидона.

— Назару?

— Ага. Он, конечно, не такой красавчик, как я, но школьницы будут пищать от восторга.

Привет, самоуверенный Корнеев!

— Перед Кристиной неудобно получилось. Испортили ей праздник своими разборками.

— Ну, не знаю. По-моему, завтра она станет звездой института. Такая тема, да еще и у нее дома. Поверь, все гоняться будут, желая подробности узнать.

— Скажешь то же, тема. Она готовилась, ждала, а мы…

— Ты, правда, хочешь об этом поговорить?

Я только и успела промычать что-то, прежде чем, мой рот накрыли его наглые губы. Он прижал меня к себе, пальцами зарываясь в распущенные волосы, не давая и шанса на сопротивление. Да его и не было. Мне самой хотелось прижаться как можно ближе к нему. Обвила руками его за талию, снова забывая, где мы находимся.