Лорд, который влюбился 2 (СИ) - Гаврилова Анна Сергеевна - Страница 28

В итоге, когда защитный круг, скрывавший от лишних глаз, растаял, и Акстер вышел потрепанный, но живой, все решили, что именно он и выиграл. Простым бойцам, как и командирам, даже в голову не пришло, что Токс мог отступить. Ведь на кону стояла не честь рода, а жизни и свобода нескольких сотен людей, которые очутились в месиве этой самой первой битвы. По мнению бойцов, Акстер не мог предать и остаться при этом живым.

А свидетели… они так и продолжали молчать, повинуясь приказу Шейна. Только всегда кривились, когда кто-нибудь начинал расхваливать Токса Акстера. В официальных мероприятиях, связанных с чествованием Акстера тоже не участвовали, только — и об этом оруженосец знал уже по слухам, — сам Шейн однажды пришел.

«Говорили, что он сидел и смотрел на Акстера насмешливым взглядом, — писал оруженосец, — а тот гордо принимал очередную награду. После награждения благодушно кивнул Тизару, и Шейн едва не рассмеялся Акстеру в лицо.

Возможно, это поучительная ситуация, — продолжал автор, — она учит нас тому, настолько все люди разные. Будь на месте Токса любой из моих знакомых, он бы сгорел со стыда, а Акстеру все нравилось. Более того, мне кажется, что в какой-то момент этот горе герой всерьез поверил в то, что дрался с Верховным и победил».

Меня от этих строк замутило, зато удивления никакого… Я знал достаточно боевых магов и понимал — Шейн действительно мог поступить упомянутым образом, это вполне в духе таких, как мы.

Более того, когда речь о запредельном напряжении и поступках, которые требуют невероятной концентрации сил, приоритеты меняются. Это румяная домохозяйка может драться за право авторства на рецепт блинчиков, а великие люди мыслят другими категориями. Шейн был велик.

Я шумно выдохнул и откинулся в кресле, уставившись в потолок — в читальной зоне библиотеки было практически безлюдно и очень спокойно. Никаких битв, никаких предательств и несправедливости. Простая и мирная жизнь, и Шейн Тизар являлся одним из тех, кто обеспечил этот покой.

Еще один выдох, и я вновь вернулся к книжным страницам, чтобы прочесть:

«Прошло много лет, и я готов стать тем, кто нарушит запрет Шейна. Возможно, мой скромный труд никто и никогда не прочтет, но правда должна быть изложена. Хотя бы так. Хотя бы здесь».

Это был последний абзац главы, посвященной той битве, и под ним стоял известный символ, выполненный кровью… Такие символы ставили в храмах, с вплетением особой силы. В случае, если написанное правда, символ при переходе на магическое зрение сиял.

Я, разумеется, перешел, и… да, обнаружил сияние — ровное и спокойное.

Оруженосец, написавший этот текст, не лгал.

Эрика Тизар

Когда свинец неба сменился молоком защитного купола, развернутого над полигоном, я испытала острый прилив счастья. Лежала на такой родной, покрытой высохшей травкой земле, и чувствовала себя так, словно мне миллиард алых роз подарили и стильное бриллиантовое колье.

Парни лежали рядом и тоже таращились на купол. Собственно, когда стало понятно, что нас вот-вот выбросит из игровой реальности, мы все на землю попадали. От облегчения.

— Ну вообще, — после долгой паузы выдохнул Максион.

— До сих пор не верится, что выжили, — добавил Гиберт.

Черноволосый Фикс промолчал, а я…

— Надеюсь, таких испытаний больше не будет, иначе я чокнусь.

Новая пауза, а за ней…

— Да ладно прибедняться, Эрика. Ты держалась лучше каждого из нас, — заявил Гиб.

Я порозовела, а Макс поддакнул:

— Если б ни твои защитные схемы, нас бы порвали в клочья.

— А я и думать не желаю о том, что с нами могло случиться без тех контуров, — все же подал голос Фикс. — Кстати, Эрика, я говорил, что я тебя люблю?

— Я влюбился раньше, поэтому я первый претендент на руку и сердце, — вяло запротестовал Гиберт.

— А у меня права капитана, — напомнил Максион.

— Обойдешься, — парировал Гиберт. — Я все равно претендент номер один.

Парни замолчали, а я сделала несколько глубоких вдохов и зажмурилась. Нет, действительно счастье, что все закончилось, и до сих пор не понимаю, как выдержала этот кошмар.

Трое суток в лесу! Три дня и три ночи в мертвых землях! Сражений можно сказать не было, мы просто выживали. Днем добывали еду и перемещались по лесу, стараясь не нарваться на вражеские отряды, а по ночам держали оборону… И это было труднее всего.

Первая ночь, когда сквозь защитный барьер ломился двойник Ютаса, вышла самой страшной. Защита выдержала, а утром Ютас растаял, но вместе с ним в землю ушел и весь алхимический порошок.

При этом у нас не было ни воды, ни возможности посетить кустики — а необходимость такого посещения в какой-то момент встала очень остро! Когда «Ют» исчез, мы принялись решать насущные проблемы, одной из которых стал поиск новой порции магического проводника…

Ко второй ночи оказались более подготовлены — даже шалаш в центре защитного круга соорудили. Но эти дикие приключения, этот походный быт и невозможность расслабиться, вымотали всех. По результатам игрового раунда, нам можно было поставить какой-нибудь зачет.

— Думаю, таких приключений ни у кого не было, — устало сказал Максион.

— Все сдохнут от зависти, когда расскажем, — согласился Гиберт.

Фикс снова предпочел отмолчаться, а я вздрогнула:

— Мм-м… а давайте не будем никому рассказывать?

Фикс сразу сел, Максион и Гиберт маневр повторили. Мне тоже пришлось переместиться в подобие вертикального положения, чтобы увидеть недоуменные лица товарищей и услышать:

— Это еще почему? — Фикс.

Я не то чтоб замялась, но…

— Просто не будем. По крайней мере, сейчас. Если скажем, сразу начнутся расспросы, обсуждения, а я к ним пока не готова.

В действительности я боялась не разговоров — в голове отчего-то сидел образ взбешенного новостями Рэйнера. Не знаю с чего воображаемый магистр так нервничал, но образ был настолько реален, что бросало в дрожь.

Парни нахмурились, но менять точку зрения я не собиралась.

— Давайте расскажем позже? — повторила с мольбою. Опустила глаза и добавила: — И без уточнений, кто приходил в первую ночь.

Тут общее настроение резко испортилось — тему появления Ютаса мы уже обсуждали и пока не знали, как к этому относиться. Нам ведь неизвестно, откуда берутся игровые образы… Возможно, банальное совпадение или наоборот уловка магической системы, призванная деморализовать команду. Но если система обращается к реальному миру, то…

Нет, думать о последнем не хотелось, вот я и не думала. Ютас не мог стать алларином. Умереть от заражения мертвой магией — да, а превратиться в чудовище, несущее смерть — нет.

— Насчет первой ночи согласен, — проговорил Гиб. — Но отмолчаться все равно не получится.

— Во-первых, мы отсутствовали несколько суток, — подхватил Фикс, — и нам придется объяснять, где были. Во-вторых, есть выигрыш, и он…

— Огромен, — кивнул Максион. Хмурое выражение сразу исчезло, на лице проступило ликование.

При упоминании приза я тоже улыбнулась — перед переходом в академию, мы нашли в контуре три алмазные монетки. Мы еще не знали, сколько игровых очков эти монеты стоят, но было чувство, что снова сорвали куш.

— У нас не получится промолчать, — озвучил финальный вывод Гиб.

— Ну давайте хотя бы попробуем? Хоть немного поиграем в загадочность!

— Ох уж эти девчонки, — Фикс неодобрительно покачал головой.

— Да, но эта девчонка оказалась единственной, кто знает наизусть защитные схемы, — выступив на стороне справедливости, сказал Макс. — Причем достаточно сильные для того, чтобы сдержать алларина.

Вопроса о том, что раунд мог так затянуться из-за использования магии, не вставало. В процессе стало ясно, что испытание относится к числу тех, где магия все же разрешена.

— Я… не знаю, — буркнул Фикс.

Гиберт глянул хмуро, потом поднялся на ноги и заявил:

— Ладно, для начала предлагаю выяснить, сколько времени прошло в настоящем мире. — Короткая пауза, взгляд вдаль и радостное: — О! И я даже знаю у кого спросить!