Его Медвежество и прочие неприятности (СИ) - Мун Эми - Страница 44

Георг опять нахмурился, прошелся по кабинету, подхватывая лежавшие на столе четки из зеленого камня.

А ее взгляд зацепился за портрет королевы. Юная девушка в короне рыже-алых волос и сапфировом - в цвет ее глаз - платье. Вид ее был задумчивым. Творец, как же она живет с таким мужем-психопатом?

- Обычно я чувствую, когда мне лгут, - король уселся в кресло, не прекращая перебирать четки, - Ваши слова похожи на бред, но, тем не менее, на бред правдивый...

Еще бы! Она и не лгала!

- ... Де Нотберг обвиняется в измене. Под его руководством готовился мятеж.

- Ч-что… Что-о-о?! Бред! - повторила ошеломленная Валерия. - Муж пропадал на стройке! Как… Он просто не мог… Не мог же? Любой подтвердит… Да! Много свидетелей! Каждый рабочий! А ночи… со мной…

Слова путались и скакали.

- Теперь Вы более походите на себя прежнюю, лэрди. Лепечете не пойми что. Стройка - отличное прикрытие, а женщина скажет все, что угодно.

- Я готова пройти проверку камнем истины!

На мгновение показалось, что Георг удивился.

- Как интересно... Согласны отдать за своего мужа половину жизни или способность иметь детей?

Проклятье! Теперь понятно, почему им пользовались так редко.

- К тому же тратить милость Творца, подтверждая очевидное…

- Берн не виноват! – крикнула так, что король опять нахмурился. – Я докажу!

Опять молчание. Как же она устала! Не пробыла в кабинете и получаса, а выжата, словно лимон, и голова опять болит.

- Срок до суда – неделя, - наконец разродился Георг. - Попробуйте. Но будете жить во дворце, под присмотром. И еще хоть один раз позволите себе повысить голос – мое снисхождение закончится.

Творец, какой Бьерн у нее хороший, а этот… этот настоящая сука.

- Прошу меня простить, Ваше Величество, я неправа.

- Уже лучше. Вы быстро учитесь.

Валерия проглотила очередное ругательство, пряча ярость под опущенными ресницами.

- Могу ли я просить о встрече с мужем? Пожалуйста.

- Просить можете. А я подумаю. Ступайте.

***

Ждать королевской «милости» оказалось невыносимо. В тот же день Валерия перебралась во дворец. Взять ей разрешили только двух слуг. Выбор пал на Слава и Дорис. Мари даже заплакала, пряча лицо в ладонях.

- Мари, не расстраивайся… - ох, как неприятно оставлять девушку! Но мало ли что могло пойти не по плану, а у служанки такая особенность – страх перед мужчинами, тем более незнакомыми.

- Мы поможем господину, - Слав сделал шаг вперед, протягивая, но тут же отдергивая руки. Бедняга хотел утешить, но не смел прикоснуться. - А ты очень вкусно готовишь - не хуже Бетси. Лэрду нужно будет хорошо питаться, и его порадует чистый дом и привычная одежда.

Благодарный взгляд Славу смягчил тяжесть решения. Юноша расцвел, улыбаясь так нежно, что Мари вспыхнула и опустила глаза, в которых больше не блестели слезы. Помогая собраться, она заметно оживлялась, когда юноша говорил о том, как быстро и легко они справятся с делом.

Если бы! Валерия очень надеялась, что король не будет раздумывать долго, но прошел день, другой, а ее все не приглашали на встречу с мужем.

Она готова была лезть на стены и рвать на лоскуты шелковые обои. О ее существовании будто забыли! Слуги приносили еду в покои, глядя на нее, как на пустое место, и никто из знати не пытался напроситься на завтрак, очевидно, боясь вызвать этим немилость государя.

Но сидеть у окошка и ждать благодати Валерия тоже не собиралась. Дорис была отправлена на сбор сплетен – это она умела, а молоденькая служанка, попавшаяся ей под руку, теперь сопровождала благородную лэрди в библиотеку. Там Валерия искала малюсенькую ниточку, что могла стать канатом для спасения ее мужа из темницы. Старый библиотекарь Альберт накануне отъезда сам пришел к ней и рассказал очень интересную легенду, давшую ей крохотную надежду на спасение. Хорошо было бы взять мужчину с собой, но главный козырь пока должен оставаться в тайне - если все получится, то он прибудет в день суда свидетелем.

В общем, до ночи Валерия просидела за книгами, тщательно изучая каждую страницу и записывая все, что касалось ключколец. Речь должна быть убедительной.

Но, ежечасно заставляя себя сосредоточиться на каллиграфических завитушках, она все равно отвлекалась, возвращаясь мыслями к Бьерну. Обнаруживала вдруг, что не дописала слово до середины, и вновь погружалась в воспоминания.

Их знакомство было таким коротким. Два месяца – разве это много? Но ее бросало в натуральную истерику, стоило только подумать, что может произойти. И ночью, когда Дорис уже спала, Валерия зарывалась в толстые книги, молясь, чтобы следующая страница открыла искомое.

Обещала себе, что станет самой послушной и хорошей женой. Что превратит замок в полное уюта и тепла гнездышко и родит Бьерну столько детей, сколько онзахочет.

«Пятерых, - любимый голос мерещился в шорохе белоснежных занавесок и тихом шелесте дождя, - и чтобы были похожи на тебя…»

«Даже мальчики?» - смеялась, покрывая поцелуями серьезное лицо. Высокий лоб, широкие скулы и крупный нос – Бьерн так смешно фыркал, ей нравилось дразнить своего большого и ласкового Мишку.

«Хм-м-м…» - делал вид, что раздумывает, а сам тихонько пробирался пальцами в ложбинку ягодиц, трогая и лаская тесное колечко другого входа. Бьерн знал об этом виде секса, а Валерия не имела ничего против, но наслаждалась его осторожными попытками разведать «территорию».

«А если все пять – девочки?» - закусила губы, удерживая стон от все более откровенных ласк.

«Шестой будет мальчик… О, моя Лери, иди ко мне…» - тогда они не дошли до новой грани их страсти. Всю ночь Бьерн брал ее нежно и медленно, урча на ухо плюшевые нежности, а утром закончил их близость, опустив голову между бессильно раскинутых ног. Волна удовольствия унесла ее прямиком в сон, в котором под защитой лап огромного медведя играло пять пушистых комочков.

А теперь его нет рядом, и вокруг так пусто… Валерия почти расплакалась, но тихий стук в дверь заставил собраться. Потом слезы лить будет, а сейчас – завтрак и снова за работу. Но вместо слуг в комнату вошел король в сопровождении стражи.

- Ваше Величество, - вскочила на ноги, а внутри все оборвалось. Он ведь может так - без суда и следствия…

Взглянув на кипу бумаг, Георг презрительно скривил губы.

- На свидание с де Нотбергом у Вас десять минут.

О, Творец! Ноги не слушались, когда она ковыляла по длинным коридорам, едва ли замечая их роскошь. Ее не интересовали ни шедший рядом король в черном камзоле, ни звеневшая латами стража.

Всего десять минут! Как же мало! Все равно, что смочить умирающему от жажды губы и опять бросить подыхать на раскаленный песок. Невозможно отказаться, но и жить после этого невозможно!

Аромат цветущего сада сменила сырость подвалов. Сердце грохотало о ребра, однако на предложенный с издевкой локоть она ответила сдержанным отказом. Георг провоцировал нарочно, но Валерия хорошо помнила их не очень любезный разговор.

Грохот решетки прошелся по нервам ржавым скипом, а потом…

- Бьерн!

Плевать на короля. На его стражу, предупреждающий крик и звон обнаженных мечей. Одно мгновение - и она уже стискивает крепкую шею и бережно гладит осунувшееся лицо. Били, сволочи! Беспомощного!

- Бьерн... Бьерн… - шептала, целуя потрескавшиеся губы. - Как же… за что…

На правой скуле наливался синяк, и рубаха вся порвана, обнажая ссадины на плече.

- Лери, маленькая, - Бьерн терся здоровой щекой о ее, ласкаясь жадно и нежно, - кто выпустил? Приеду – шкуру спущу… Девочка моя, единственная... Не плачь, прошу – только не плачь…

Она плачет? Кажется, да. И невозможно дышать от затопившей с головой нежности с привкусом отчаянья.

- Тебя бью-ю-ют…

- Нет... нет - упал неудачно. Ну же, не плачь, - опять терся щекой, убирая слезы. - Я так скучал… но тебе надо уезжать, прошу тебя… Лери? Что у тебя на подбородке?!

Заметил! Она так тщательно маскировала следы от королевских пальцев, но все равно недостаточно.