Господин моих ночей (Дилогия) (СИ) - Ардова Алиса - Страница 81

Айтон проследил за его ладонью, так и не отпустившей моей руки, и недовольно нахмурился.

— В чем обвиняется эта леди?

— Ни в чем. Мы встретились здесь, на постоялом дворе, и Элис помогла нам в поисках фамильяра. Я взял ее под свое покровительство.

Что?

— Что? — Айтон гневно сжал кулаки. — Вы не можете этого сделать.

— Почему?

Чем мрачнее становился Айтон, тем спокойнее выглядел Эвераш. Создавалось впечатление, что он специально дразнил гостя, играл с ним, как старый опытный хищник с молодым, глупым щенком. Но при этом зорко следил за его реакцией. Точно хотел увидеть что-то, понять…

— Потому что это моя женщина, — Айт снова попытался шагнуть вперед, а когда не получилось, ударил кулаком о задержавшую его преграду и с вызовом повторил, не сводя глаз с противника: — Она моя.

— Вот как, — громкое заявление не произвело на Эвераша никакого впечатления. — Странно, а я и не заметил на ее руке нхорана. Совсем плохо стал видеть. Ничего не поделаешь, старость, — только глухой не расслышал бы в его словах иронии. — А, давай, спросим у самой девушки? Элис, что тебя связывает с лордом Айтоном?

— Ничего. Больше ничего, — ответила глухо. — Он разорвал договор и отпустил меня, убрав с запястья свой знак. Отослал прочь.

— Вот видишь, — улыбнулся Эвераш. — Элис утверждает, что свободна. Значит, я имею полное право предложить ей свое покровительство.

Справедливости ради, собралась добавить, что Эверашу я тоже ничего пока не обещала, даже признать родство, но меня неожиданно схватили за подол платья.

— Молчи, — фыркнул отирающийся рядом мелкий пакостник. — Хозяин знает, что делает. — И так он произнес это «Хозяин», что сразу стало ясно, речь точно идет не об Айтоне. — А ему, — когтистый палец бесцеремонно ткнул в Айта, — урок. Пусть думает.

Меня еще раз дернули за юбку и снова приказали:

— Молчи!

И не то, чтобы я послушалась этого интригана, но момент для откровений был явно упущен.

Воздух словно сгустился, и от Айтона в сторону Эвераша нескончаемым потоком хлынули тени. Они бились о не видимое глазу препятствие снова… снова и снова. Мне даже показалось, я слышу слабый треск.

Лорд несколько мгновений молча наблюдал за попытками Айтона прорваться, потом махнул рукой, и на двор упала непроницаемая тьма. Когда она рассеялась, теней больше не было, а сам Айтон стоял, пошатываясь, из носа у него выступила кровь.

Прикрыла глаза, сдерживая желание подбежать к нему, помочь. Неугомонный Хвич тут же вцепился мне в руку, сжал, больно царапая когтями.

— Силен, — выдохнул Эвераш, не скрывая своего восхищения. — Еще пару лет, и сможешь потягаться со мной на равных. Но не сейчас, — тон его резко изменился. Теперь он говорил жестко и твердо. — Я забираю Элис с собой. Это не обсуждается. Если тебе нужны объяснения, я готов их предоставить. Найдешь меня в крепости, там и поговорим. Поверь, нам есть, что обсудить. Но сначала отправишься к целителям, и не в Кайнасе, а в крепости.

— Сюфре вполне достаточно, — упрямо буркнул Айтон. — Он…

— Самый опытный и способный, — подхватил Эвераш. — Знаю. Но один он не справится. Теперь уже нет. Неужели ты сам до сих пор не понял, что с тобой происходит?

— Я ж говорю, дурак… — проворчал Хвич, и, судя по тому, как дернулся Айтон, на этот раз горгула услышали все.

— Мне жаль, — произнес Эвераш и добавил уже громче: — Лорд Айтон Нетгард, как полномочный представитель совета, я отзываю вас из Кайнаса до полного выздоровления. Остар, проверишь. Элис, — теплая рука бережно сжала мои плечи, разворачивая к дому. — Идем.

Шаг… Другой…

Было физически тяжело тронуться с места, начать двигаться, оставить Айтона одного, во дворе. Но я все же ушла. И даже короткое отчаянное: «Лис», ударившее в спину, хоть и заставило сердце биться чаще, не остановило.

Что бы я не чувствовала к Айтону, душу продолжала жечь обида. Не поверил, не выслушал, прогнал. А еще я помнила… слишком хорошо помнила нежное «Ренни», которое он шепнул своей невесте. Смешно, но именно это короткое слово, сказанное в тот тяжелый момент, я никак не могла ни забыть, ни простить.

А еще я просто жаждала немедленно поговорить с Эверашем и понять, наконец, что за представление он здесь только что устроил.

Оглянулась, только когда за спиной с шумом захлопнулась дверь. В просторной трапезной мы были одни. Постояльцы исчезли, благоразумно затаившись по своим комнатам. Остар задержался снаружи. Горгул…

— Где Хвич?

— Во дворе. Им с Айтоном есть, что обсудить, — Эвераш на мгновение запнулся и твердо закончил: — Нам с тобой тоже.

Это верно. Я ведь о многом хотела расспросить. Но встреча с Айтоном разбудила воспоминания, которые я изо всех сил старалась поскорее похоронить в памяти, и окончательно выбила меня из равновесия.

Бессонная ночь у постели умирающей мамы, тягостное, тоскливое ожидание неизбежного конца. Прибытие высших, отчаянный, почти безнадежный торг с ними. Товиль, рассказ служанки, потерявшая рассудок леди Олиция. Спешное возвращение на постоялый двор, нежданно-негаданно обретенный отец, Хвич, которого пришлось отпаивать кровью, и, наконец, появление Айтона. Слишком много событий и впечатлений для одного дня. В душе царила сумятица, в голове роились тысячи догадок и предположений, сплетаясь в один растрепанный ком, но усталость и потрясение уже брали свое. В висках молотками стучала кровь, руки тряслись от напряжения, и у меня никак не получалось собраться с мыслями…

— Зачем вы сказали Айтону, что берете меня под свое покровительство? — озвучила первый попавшийся вопрос, пока он не ускользнул, как другие. — Это ведь неправда, я ничего вам не обещала. Мы только встретились, двух слов друг другу не сказали, и я не уверена…

Остановилась, подбирая слова. Так, чтобы не обидеть, но сразу показать, что не намерена бездумно подчиняться его воле.

— Не уверена, что захочешь со мной общаться, — спокойно договорил за меня Эвераш. — Понимаю. Ты не знаешь, почему я тогда исчез, как жил, все эти годы, и что планирую делать. Сомневаешься, что маму обрадует мое внезапное появление, и она согласится общаться после стольких лет разлуки. Ты не доверяешь мне. Опасаешься предательства. Не желаешь впускать меня в свою жизнь, — перечислял он негромко, но четко. — Так?

— Да.

Я не стала смущаться и отнекиваться. Все правильно. Не знаю, не доверяю, не представляю, как отреагирует мама, и что мне теперь со всем этим делать.

— Ты даже отцом меня ни разу не назвала, — в тоне Эвераша мелькнула горечь.

Не назвала, тоже верно. Даже про себя. И бросаться с восторгом на шею возникшему из ниоткуда родителю пока не стану.

Боюсь, этому, явно высокопоставленному алхору, вообще не нужна такая проблемная дочь. У меня ведь даже со способностями непонятно, что творится, то ли есть они, то ли их все-таки нет. А находиться рядом с ним «из сострадания» — унизительно и противно. Лучше уж вернуться в имение, где мы сами себе хозяйки, а если это невозможно, поселиться где-нибудь в Лагоре, подальше от всех.

— Я сегодня впервые вас увидела…

— Я тебя тоже, — улыбнулся Эвераш. — По-моему, пришло время познакомится поближе. Как считаешь, Элис?

Я неопределенно пожала плечами.

— Мы с тобой обязательно побеседуем. Обо всем и очень подробно. Я расскажу о себе, ты — о том, почему вы с Айтоном расстались. Я видел его и ни за что не поверю, что он сам, по доброй воле, разорвал договор и отпустил тебя, да еще и досрочно. Он просто не смог бы этого сделать. Так что нас ждет долгий разговор. Но прежде ты отдохнешь. Обязательно, — голос Эвераша стал жестче, тверже. — И это не обсуждается. Я же вижу, ты с ног валишься от утомления.

Он протянул руку, мягко коснулся моей ладони.

— Мне нельзя задерживаться здесь надолго, фамильяра необходимо поскорее доставить в питомник. Там его уже ждут. Поэтому я… — лорд резко втянул в себя воздух. — Элис, я предлагаю вам с мамой свое гостеприимство. Поверь, так будет лучше всего, — продолжил он торопливо, будто боялся услышать отказ. — Гестина… твоя мама проснется еще не скоро, и ей, в любом случае, понадобятся не только целители, но и наставники. Ее способности разблокированы, и она должна… обязательно должна научиться ими управлять. Если этого не сделать, дар выйдет из-под контроля и уничтожит своего носителя.