Eden (ЛП) - "obsessmuch" - Страница 40

Я швыряю свой кубок через всю комнату. Он с грохотом ударяется о стену, и кроваво-красная жидкость стекает по камням.

Люциус даже не вздрагивает. Все с той же отвратительной улыбкой он призывает кубок к себе и вновь наполняет его.

А потом он направляет на меня волшебную палочку.

— Империо!

Ах, многим лучше. Ничего. Я словно плыву в небытие, и здесь так тепло и уютно.

— Возьми кубок.

Я сделаю все, что он скажет. Почему я должна сомневаться? Да, я готова выполнить все, что прикажет этот голос, что угодно. Абсолютно всё!

— Повтори…

Зачем?

— Повтори!

Но…

— Говори!

Все, что угодно, для вас. Только не отнимайте это тепло, и я сделаю все, что прикажете.

— За Темного Лорда.

— Хорошо. А теперь отпей вина.

Конечно-конечно. Все, что хотите. Я делаю это только для вас…

Только… продолжайте держать меня здесь… с вами… не оставляйте меня…

Заклятие постепенно ослабевает. Я чувствую во рту вкус вина.

Теперь Люциус доволен и с улыбкой смотрит на меня. Я только что сделала, как он сказал, и ему доставляет удовольствие видеть, как я поежилась от мысли о том, что я только что пила в честь Волдеморта.

— Пожалуйста, — он жестом показывает на стол, — ешь.

И, несмотря на то, что все внутри меня кричит о том, чтобы я съела, как можно больше, я борюсь с этим. Я не собираюсь участвовать в его маленьких извращенных представлениях.

Поджав губы, опускаю глаза на свои руки.

— Дорогуша, — Люциус подчеркнуто тяжело вздыхает, — одна из вещей, которые я не терплю в грязнокровках, это их плохие манеры. Наверное, тебя нужно… убедить.

— Нет, — поспешно отвечаю я. — Н-нет, я сама… я буду есть.

Я подношу кубок к губам и одним глотком опрокидываю в себя вино, несколько капель стекают по подбородку. Вытираю их рукой и со стуком ставлю кубок на стол.

Наполняю тарелку едой и начинаю есть. Быстро. И пока я ем, в помещении стоит гробовая тишина. Не буду лукавить, я ем не только чтобы уберечь себя от убеждений Люциуса, а еще и потому, что сейчас мне кажется, что я могла бы есть вечно, чтобы наверстать упущенное за все полуголодные дни, проведенные в плену.

Он ничего не ест. Просто наблюдает за мной в тишине.

Кусок застревает у меня в горле, но я его проглатываю, и опускаю вилку на тарелку.

Он улыбается своей фирменной улыбкой маньяка-садиста.

— Закончила?

Молча, киваю.

Он встает, взмахивая волшебной палочкой, и стол вместе со всей провизией исчезает. Остается лишь стул, на котором я сижу.

Без паники. Ты не должна паниковать.

Он подходит ко мне и кладет руки на подлокотники моего стула, наклоняясь ближе ко мне. Я непроизвольно вжимаюсь в кресло.

— Тебе понравилась еда, грязнокровка? — с улыбкой спрашивает Люциус.

Я смотрю на него, упрямо сжимая губы и пытаясь успокоить нервы.

Я не боюсь тебя!

Лгунья.

— Что вы делаете? — я не знаю, что еще сказать.

Он усмехается и отстраняется, обходя стул и становясь позади меня. Я будто приросла к стулу и едва сдерживаю себя, чтобы не повернуть голову. Чувствую, как мороз пробежал по коже.

— Это не был ответ на поставленный вопрос.

Его рука проникает мне под волосы и слегка касается моей шеи.

Она… теплая.

Я перестаю дышать.

Что… что он?

Его пальцы обхватывают меня за шею сбоку, и я невольно отворачиваюсь от них и встречаюсь лицом к лицу с Люциусом, который склонился так, что наши глаза оказываются на одном уровне. И он все еще улыбается.

— Я все равно хочу, чтобы ты мне ответила, понравилась ли тебе еда?

Ладно. Хорошо. Ничего страшного не случится, если я отвечу, так?

— Да.

И кажется, что этого короткого ответа для него достаточно. Он самодовольно улыбается прежде, чем заговорить.

— Замечательно. Я лично прослежу за тем, чтобы домовым эльфам сообщили, что их стряпня тебе очень понравилась.

Я подавляю яростный вскрик, но поздно, Люциус уже хорошо научился читать все эмоции на моем лице.

— Ах, это ведь расстраивает тебя, да? Но ты должна радоваться. Домовые эльфы были счастливы приготовить нам ужин. Понимаешь, они знают свое место. — Жесткий, ледяной взгляд его глаз заставляет меня задержать дыхание. Он убирает руку с моей шеи. — Почему же вы не знаете свое, мисс Грэйнджер? Бесспорно, у вас больше ума, чем у какого-нибудь эльфа.

О, так вот для чего он притащил меня сюда.

— Думаю, пришло время вам узнать чуточку больше о своем положении, — почти шепотом произносит он, — так как, сдается мне, вы все еще отказываетесь признавать его.

Итак, это и есть его месть. Кажется, ему нужно вытягивать из меня какую-то информацию, а между делом он может позволить себе еще и поразвлечься.

— Встаньте.

Я делаю, как он приказывает, и стул, на котором я сидела, исчезает.

— Я хочу, чтобы вы ответили на несколько вопросов, — он улыбается, глядя на мое выражение лица. — О, не переживайте, так. Они сильно отличаются от тех, что я задавал раньше. Эти вопросы более деликатны, но не менее важны, я думаю.

Глубоко вздыхаю, чувствуя, как все внутри скручивается и сжимается в тугой узел.

— Кто ваши родители, мисс Грэйнджер?

Что?

Я непонимающе смотрю на него.

— Вы действительно думаете, что я приведу вас прямо к ним?

Он возводит глаза к потолку.

— Пошевелите мозгами, хоть раз. Если бы нам нужны были ваши родители, думаете, мы бы уже их не схватили? Их имена и адрес всплыл, когда мы разыскивали вас.

Дыши, Гермиона.

То, что он говорит, не лишено смысла, но я не могу понять, почему он спрашивает меня об этом?!

— Если вы уже знаете все, что вам нужно знать о них, тогда зачем вам нужно, чтобы я назвала их имена?

Люциус лениво поигрывает палочкой в руках, не отводя взгляда от моего лица.

— Что-то не верится, что это был ответ на мой вопрос. Повторяю, кто ваши родители?

— Дэвид и Джейн Грэйнджеры.

Пощечина. Но нет, он не касается меня. Ему когда-нибудь это надоест?

— Неверный ответ, — и он действительно улыбается и наслаждается происходящим. — Еще раз, кто ваши родители?

Чего он добивается? Чего он хочет от меня?

— Я же сказала, Дэвид и Дж…

И прежде чем я успеваю договорить, щеку обжигает вторая пощечина.

— О, милая, и где же я был, когда утверждал, что вы умны? Я облегчу вам понимание сути моих вопросов. Кто вы?

Отвечай спокойно. Невозмутимо. Не дай ему запутать тебя.

— Гермиона Грэйнджер.

Он гневно вздыхает.

— У магглов начисто отсутствует понятие деликатности. Вы не оставляете мне выбора, и я выскажусь прямо. Что вы?

Кажется, я начинаю понимать, на что он намекает.

Я выпрямляюсь и поднимаю голову выше.

— Ведьма.

Неверный ответ.

Улыбаясь, Люциус направляет на меня волшебную палочку, и по спине пробегают языки пламени. Палящие и обжигающие, словно солнце Меркурия.

— Вы прекрасно знаете, что это неправильный ответ. Вы видите перед собой волшебника, того, у кого магия в крови. Вы же… вы — маггла, которой дали в руки палочку. Между нами огромная разница, грязнокровка, и поэтому я бы попросил вас не сравнивать себя со мной. Повторяю, что вы?

Боже, как это тяжело. Теперь это действительно личное: он даже тратит свое свободное время на то, чтобы преподать мне лишний урок.

Я должна быть сильной.

— Ведьма.

Вопреки моим ожиданиям, он не проклинает меня, а просто внимательно смотрит, а потом оценивающе пробегает по мне взглядом. Сверху вниз.

— Вы не задавались вопросом, почему я приказал вам надеть это платье?

Он делает взмах палочкой, и передо мной появляется зеркало в полный рост в богато украшенной резной раме.

— Посмотрите на себя.

В памяти всплывает эпизод одного из прошлых дней.

Посмотри на себя… едва ли тебя можно назвать красивой.

Эти слова выжжены в моем мозгу на всю оставшуюся жизнь. Что он собирается делать со мной в этот раз?