Невеста смерти (СИ) - Скрипник Людмила - Страница 8

Синие глаза Тараниса, удивительно спокойные для такого случая, встретились с его взглядом, и Марс успел глазами показать ему, чтоб упал. Умница кельт все понял, схватился рукой за бок, теряя меч, со звоном упавший на мраморный пол, тоже усеянный каплями его крови, а затем медленно опустился рядом и сам.

Довольные, смеющиеся гости захлопали в ладоши, радуясь удачному и красивому зрелищу — все же корчащиеся тела с отрубленными руками или вываливающимися трепещущими кишками не совсем подходили для свадебного пиршества.

Распоряжающийся тут родственник звякнул в колокольчик и поднял руку, призывая к вниманию:

— Дорогие гости, а теперь мы приглашаем всех к свадебному пирогу с приятной неожиданностью! Вас ждет удивительное зрелище живых голубей, которые вылетят оттуда, желая нашим новобрачным счастья.

Зал мгновенно опустел, его покидали последние гости, торопящиеся отведать свадебного пирога и насладиться еще один изысканным зрелищем…

Марс склонился на одно колено возле Тараниса:

— Эй, дружище, ты как? Я вроде осторожно постарался.

— Все хорошо. Можно уже не притворяться дальше?

— Погоди, уже уходят, — и тут Марс спохватился, что рана, хоть и не глубокая, но все же кровоточит, а из-за сильных мышц Тараниса раскрылась очень широко, и даже прикосновение ветра по дороге будет причинять страдания, не говоря уже о соломе в повозке. Он оглянулся в поисках наставника — но того, видимо, в благодарность за удачное зрелище, пригласили тоже к пирогу. Марс перевел взгляд на их эксомиды — но они не очень-то теперь годились для перевязки, так как пропитались потом насквозь.

Он догнал уже в дверях молодую женщину с мягкими каштановыми локонами, собранными высоко на затылке жемчужной диадемой:

— Мне бы полотенце какое чистое…

Она подняла на него большие темные глаза, обрамленные пушистыми короткими ресницами:

— Я же не кухонная рабыня…

— Да я бы и не подумал… Ты так прекрасна, матрона… Я просто принял тебя за юную нимфу, способную исцелять раненых воинов.

— А ты нуждаешься в исцелении? — она качнула длинными серьгами-жемчужинами, спускающимися к ее плечам на причудливых цепочках.

— Я нет, если только ты не ранила мне сердце своими глазами. Но во моему другу нужен просто кусок чистой ткани.

Неожиданно, вместо того, что б позвать рабыню и велеть ей принести тряпку, женщина стянула чувственным жестом с плеч узкое покрывало из индийского хлопка нежно-зеленого цвета:

— Это подойдет?

Марс не стал раздумывать, хотя и понимал, сколько стоит такое покрывало, но в данный момент Таранис был ему дороже — чем-то зацепили преторианца эти спокойные синие глаза.

— Благодарю тебя, милосердная матрона…

— Будешь должен…

И он поспешил к кельту, уже потихоньку присевшему на полу, держась рукой за бок — кровь по-прежнему не хотела останавливаться, хотя и не лилась ручьем.

— Давай-ка перевязываться, — Марс сноровисто обернул его торс аккуратно сложенным в широкую плотную ленту покрывалом, издающим тонкий запах сирийских духов.

По дороге в лудус Марс постарался по возможности облегчить страдания Тараниса — то, что ему больно, для Марса было очевидно, но гордый кельт предпочитал об этом не распространяться. Тем не менее, Марс счел возможным ему заметить:

— Не ложись, а то на таком булыжнике еще и голову растрясет, а на такой жаре от потери крови рвать начнет, — и усадил кельта так, чтобы он опирался на его спину и плечо.

По дороге им удалось немного переговорить, и Марс убедился в своем предположении — с такими глазами сами в плен не сдаются. На его вопрос:

— Как ты сюда попал-то?

Кельт спокойно ответил:

— Сам не знаю, как вышло. Я уже в цепях после битвы очнулся. А дальше все просто было, шли за обозом. За это время и раны затянулись. А на рынке уже этот хмырь купил. А ты?

Марсу пришлось, хоть и неприятно было начинать дружбу с вранья, максимально искренним тоном изложить Таранису официальную версию о судьбе легионера, привыкшего жить войной и чувствующего себя выброшенной на берег рыбой в мирной обстановке. Тот проникся сочувствием:

— Понимаю. Бой захватывает, а ощущение победы пьянит, — уже более мрачным тоном прибавил. — Вот только я тогда переоценил свои силы. Слишком привык побеждать.

— Ты еще молод, дерешься неплохо, и есть шанс получить свободу.

— Да? — с горькой иронией переспросил Таранис. — Но сегодня-то я снова проиграл.

— Дураку было ясно, что гладиус ты первый раз в руках держал.

Кельт кивнул:

— У нас мечи длиннее. И щиты больше, я потому под щитом твой удар и пропустил. А здесь тренировался с трезубцем и сетью.

— Да? — обрадовался Марс, и на этот раз абсолютно искренне. — То есть мы будем вместе теперь тренироваться?

— Ну да, возможно. Ты хороший противник, сильный и честный. Только вот заштопаться надо, и попросим наставник нас чаще вместе ставить упражняться.

В лудусе Марс сразу обхватил своего нового товарища за талию и помог ему выбраться из клетки. Надсмотрщик предпочел не вмешиваться — а зачем подставлять свои плечи под то, что согласились сделать другие? И просто указал, куда идти.

После жары, яркого солнца и шума города помещение, куда они зашли, показалось Марсу оглушающе тихим, сумрачным, зато освежающе прохладным. С успокаивающим звуком, не раздражая, струилась вода в небольшом разборнике водопровода, устроенном прямо внутри помещения.

У окна за большим письменным столом с аккуратно разложенными восковыми табличками и свитками в футлярах сидела давешняя женщина, все в таком же линялом покрывале, на этот раз открывающем ее темные, гладко затянутые в узел на затылке волосы. Ни одна прядь не выбивалась на ее высокий лоб, и Марсу сразу вспомнились золотистые кудряшки Гайи, разлохматившиеся под шлемом и в беспорядке спадающие на стройную сильную шею и на ее аккуратные ушки.

Женщина неохотно отвлеклась от чтения какого-то толстого свитка, обошла стоящий посередине большой высокий мраморный стол, слегка оперевшись на него кончиками пальцев, и он обратил внимание, какие они темные, с коротко, но аккуратно остриженными ногтями.

— Оба? — она скользнула равнодушным взглядом темных глаз по вошедшим мужчинам.

— Нет, — ответил Марс, пытаясь понять, что же представляет из себя эта Ренита. — Только он.

— Да? Ну, клади его на стол…

Она с ничего не выражающим лицом срезала намотанное им покрывало, даже не взглянув, что оно сделано из дорогой ткани, и бросила окровавленную тряпку в корзину, стоящую у входной двери:

— Ты можешь идти.

Марс поколебался, оставляя Тараниса в руках этой странной женщины — врачи в легионе так равнодушно себя не вели, но спорить не стал — в конце концов, эта Ренита здесь не первый день, и уж если бы наносила бы вред своим лечением, вряд ли бы ее стали тут держать.

Ренита отошла от Тараниса, лежащего на столе, приятно охлаждающем его ноющее тело, и он наблюдал за ней из-под приопущенных от усталости ресниц.

Она отошла к небольшой жаровне и стала вздувать угли.

— Будешь прижигать? — вспомнил он жесткие, но дающие результат в болотистом климате его родины способы лечения глубоких и загрязнённых ран.

— Нет, — неохотно ответила женщина, как от комара отмахнулась, но, видя, что он приподнимается, рискуя снова вызвать кровотечение из лишенной повязки раны, пояснила. — Отвар приготовлю. Выпьешь, и не будешь чувствовать, как зашиваю.

— Не надо. Никакого ведьминского зелья пить не стану.

Она пожала плечами:

— Да мне все равно. Мне же проще, — она подошла к нему с глиняной миской в руках, в которую только что, тщательно ополоснув под струей водоразборника, налила свежую воду, и стала обмывать рану.

Таранис внутренне сжался, ожидая ощутить на себе движения, подобные тем, как чистят скребницей лошадь. Но, несмотря на хмуро-обиженное лицо женщины, прикосновения ее были мягкими и осторожными, и он расслабился, вытянувшись на столе. Закончив промывать рану, она сорвала несколько веток какого-то растения, в изобилии произрастающего на широком подоконнике в невысоких ящичках из плотно пригнанных досок, бросила их в ступку, размяла и, вытряхнув получившуюся зеленую кашу на кусок полотна, пальцами отжала пряно и свежо пахнущий сок на его порез. Таранис сжал зубы от жгучей боли и, чтобы отвлечься, стал смотреть на ее тонкие пальцы, по которым струился ярко-зеленый сок, еще больше окрашивая ее кожу темно-коричневыми неровными потеками.