Вторжение (СИ) - Лошкарёва Виктория Витальевна - Страница 11

Впрочем, после того дня черный феррари навсегда исчез из гаража Кейна. что очень удивило его матушку — оказывается, Кейн коллекционировал феррари, и черный был выпущен специально для него.

Я тогда, кажется, была слишком замотанная своей учёбой, а потому всё, что говорила Джессика (так звали мать Кейна), я пропускала мимо ушей. Не придирается по поводу уборки — и ладно…

Хотя Кейна моя работа бесила. Не раздражала, не ставила в неловкое положение — именно бесила. Однажды, когда я пару дней не могла разогнуть спину после особенно долгой уборки (накануне у хозяев дома побывали многочисленные внуки, которые удачно уничтожили и порядок, и чистоту). Кейн. не сдержавшись, рыкнул, что, мол, хватит играть в независимость и кинул мне пластиковую карточку на колени. Мы тогда сидели на толстом пледе под раскидистом деревом.

— Лимита здесь нет, поэтому трать, ни в чем себе не отказывая.

Я перевела взгляд с парня на кусок пластика у меня на коленях — и обратно, еле сдержавшись, чтобы не запустить ему этой карточкой в лоб.

— В чем дело, дорогая? — ухмыльнулся тогда Кейн, и по лицу его пробежала незнакомая, циничная усмешка. — Это же ведь мечта каждой женщины.

Я снова перевела взгляд на карточку.

Неужели это и правда чья — то мечта? Накупить кучу барахла, которое вскоре порвётся, испортится… сгниёт, наконец — и есть чьё — то счастье? Как то дешево…

— Что не так, милая? — полюбопытствовал Кейн, в то же время, рассматривая меня, как диковинную зверушку.

— Ты мне не отец, не брат и не муж, чтобы дарить такие подарки.

Кейн снова усмехнулся — на этот раз не цинично, а просто по мужски. Ловко сделав так, чтобы я оказалась лежащей на спине, он навис надо мною сверху.

— Так в чем проблема, дорогая? Давай поженимся.

И впился в мои губы — как не делал до этого ни разу: его страсть пытала, обжигая и подчиняя себе. Он не заботился о моих чувствах — а лишь ставил печать — своими губами, своими прикосновениями, своим языком — будто имел на это полное право.

— Нет, Кейн… — вырвавшись, я растерянно посмотрела на парня. — Что на тебя нашло?

Парень улыбнулся — но улыбка у него вышла какая — то кровожадная.

— Ты же не думаешь, что я смогу отдать тебя кому — то ещё?

Вообще — то, девушкам приятно слушать такие вещи: мол, ты для меня одна во всей Вселенной, никому тебя не отдам, мы будем всегда вместе… И в другое время я бы с удовольствием и правильно ответила на предложение Кейна, но…

Какая-то странная, неестественная интонация в его голосе заставила меня напряжённо замереть.

— Что не так? — повторил свой вопрос Кейн, но уже по другому поводу. Светлые, мерцающие глаза, заглядывая прямо в душу, завораживали.

— Не знаю, — честно призналась я, потому что и правда не знала тогда… Точно так, как хищник всегда чувствует свою жертву, так и жертва инстинктивно, на животном уровне, чувствует присутствие хищника рядом с собой…

Мне бы тогда сразу сбежать домой, в Россию, но… вряд ли бы это что-то изменило. В конце — концов, Кейн к тому времени уже попробовал мою кровь.

Да и, если честно, меня тянуло к нему. Мне нравилось находиться с ним рядом, слушать его голос, утопать в его бездонных светлых глазах и забывать о целом мире. Хотя Кейн, надо признать, совсем не был идеалом: при всей его заботливости и нежности, было в нем что-то, что не давало мне расслабиться.

Иногда он вёл себя довольно резко с другими людьми — даже с родной матерью, которую ни в грош не ставил.

А ведь была ещё его сестра Агата… — язва — блондинка теперь не пропускала ни одного моего появления в их доме — особенно в качестве горничной. И хотя девица скрипела зубами и злобно шипела, но вслух свои претензии ко мне она озвучивать она не спешила, а потому… потому я каждый раз пыталась выкинуть из головы свои ненормальные подозрения и забыть о том, что крикнул ей тогда из машины Кейн. Ведь не может же брат…

Однажды, когда после работы я усталая и разомлевшая сидела в их саду с чашкой крепкого кофе и размышляла над странными отношениями внутри семьи, ко мне незаметно со спины подкрался вернувшийся с работы Кейн.

— Привет. дорогая, — проведя ладонью по моей щеке, Кейн как — то ловко вынудил меня повернуться в его сторону. Не успела я даже ахнуть — а чужой язык уже ворвался в мой рот, словно полноправный хозяин, требуя безоговорочного подчинения, но в тоже время, и даря ответную ласку.

— …МЫМ… моя сладкая девочка, — простонал он. Не прекращая своего поцелуя, он поднял меня со скамейки, и, усевшись сам на нагретую вечерним солнцем древесину, усадил меня к себе на колени.

— Никогда не понимал этого вашего дурацкого напитка, но из твоего сладкого ротика ион — амброзия, — заметил парень, покосившись на кружку с моим кофе, что стояла неподалеку.

Не спрашивая разрешения, он потянулся к чашке и сделал несколько коротких глотков, тут же скривившись после этого.

— Нет, всё такой же ужас.

— Ничего ты не понимаешь, — фыркнула я. отобрав чашку. — Это очень вкусный сорт.

Кейн усмехнулся и как то по- особому взглянул на мои губы.

— Может быть мне надо чаще его пробовать?

Я вспыхнула, понимая, о чем он сейчас думает.

— Кейн!

Нет, вы не подумайте, мы целовались — и по мне целовались довольно много и часто… Но не на людях, не в машине, не в его доме, где всё — время рядом цокала каблучками Агата. Умом я понимала — Кейн привык к другому, но для меня даже долгие поцелуи были в новинку, а потому я пока просто не могла заставить себя вести иначе.

— Что тревожит цветок моей жизни? — тут же ласково поинтересовался Кейн. взглянув на меня с совершенно другим выражением лица. Так, будто вовсе не он сейчас искушающее глядел на мои губы.

— Ничего серьёзного, — пожала я плечами.

Кейн хмыкнул.

— А врать будущему мужу не хорошо… Устала?

— Скажу «Да», опять начнешь меня отговаривать от работы?

Парень пристально посмотрел на меня.

— Радость моя, мои родители, когда я только родился. были обрадованы врачами тем обстоятельством, что их единственный сын и наследник получил все качества главного рода… Я умный и хитрый…

— Серый волк?

— Может, кто и пострашнее, — хмыкнул Кейн. — Но я предпочту дать тебе самой сделать выбор. В конце — концов, у нас ещё есть время.

— Время? — не поняла я.

Кейн улыбнулся и попросил:

— Дай мне ещё попробовать этого ужасного напитка из твоих губ.

Кейн! — возмутилась я. — Скажи правду!

— Я не против, чтобы ты работала, пока я занимаюсь одним важным делом. Видишь ли, радость моя, отец рассчитывает, что вся…гм… операция пройдет без сучка и задоринки, а потому я не могу сейчас уделять тебе того внимания, которого ты заслуживаешь. Можно, конечно, поступить радикально, но, я ведь уже говорил, у меня имеются все наследные качества нашего рода. Я умный и знаю, что ни одно радикальное решение не будет оптимальным, если желаешь сохранить первоначало.

Нахмурившись, я хмуро посмотрела на своего парня.

— То есть ты реально считаешь, что мог бы мне что-то запретить?

— Я это знаю, — просто ответил Кейн.

— А не делаешь, потому что…

— Потому что пока ты работаешь, ты занята. А раз ты занята, значит, у тебя не будет времени на новые знакомства. В нынешней ситуации это удобный компромисс.

Я тогда наивно подумала, что Кейн попросту прикалывается и залилась смехом, не забыв, впрочем. поинтересоваться:

— А как же ты оказался единственным наследником, а твоя сестра? Разве Агата не считается?

— Агата мне не сестра, — всё так же серьёзно ответил Кейн.

Тут уже я опешила.

— Как это?

Кейн пожал плечами.

— Обыкновенно. Ты же знаешь, как это обычно бывает.

— Тогда и Джессика, наверное, не твоя мать, а мачеха, — предпопожила я, припомнив натянутые отношения между хозяйкой дома и Кейном.

— Вот видишь, сама нашла объяснение, — кивнул парень.

Я же, посчитав тогда фразу Кейна за положительный ответ, воодушевлённо протянула.