Inside of me (СИ) - "Kellerr" - Страница 21

— Думай как хочешь. Если цена того, что больше Неа никого не тронет — моя жизнь, — то пусть так и будет.

— Но ты не справился с тем, чтобы запереть себя в четырёх стенах в той маленькой квартирке, в которой я спрятал тебя от Адама и всех остальных. Как там зовут твою новоявленную проблему?

— Канда.

— Значит, Канда. Хорошо, — кивнул Тики. — Он всего лишь исполняющая приказы шавка. Меня больше беспокоит то, каким образом эти поганые социальные службы добрались до тебя.

— Ты ведь знаешь, что в первые месяцы мне было очень сложно себя контролировать. Неа не остановят стены — они для него теперь не существуют. На меня жаловались соседи — так сказал Канда.

— То есть Неа всё-таки удавалось подчинить твои способности себе?

— Если и удавалось, то только вначале, в моменты, пока я спал.

Аллен видел, что Тики был недоволен сокрытием такой важной информации. Но Аллен ничего не мог с собой поделать. Ему совершенно не хотелось принудительно возвращаться в Ковчег — он верил, что сможет справиться самостоятельно. В конце концов, идея исчезнуть навсегда не казалась такой уж плохой. Однако для её исполнения нужно было предварительно окрепнуть и встать на ноги.

По крайней мере, так думал Аллен.

Но план начал срываться уже в первый месяц, как он вышел на свободу и поселился в той квартирке. Одна добрая соседка помогала ему, периодически принося ту или иную еду. Приходилось изображать сумасшедшего, чтобы хоть как-то оправдать своё категорическое нежелание даже высунуть носа наружу. Впрочем, как раз тогда это и было правдой. Аллен постоянно чувствовал слабость и недомогание, мыслить трезво было сложно. Он много спал и мало двигался, а редкие приёмы пищи только усугубляли состояние.

За несколько лет нахождения в Ковчеге он привык к действию сыворотки, поэтому с трудом возвращался к полноценному контролю над собой. Дошло даже до того, что мусор, скопившийся в квартире в пакетах, Аллен однажды попросту выставил на лестничную площадку, не позаботившись о соседях.

Он чувствовал, что из-за его слабости Неа, наоборот, набирался сил. Он чувствовал, как внутри растёт чёрная дыра, пожирающая его сознание с каждым днём. Аллен боролся как мог, но говорить Тики о том, что проигрывает, не хотел.

Пришлось вспомнить, что боль отрезвляет. Когда-то давно Аллен уже боролся с собственной слабостью таким изощрённым способом, но теперь кровь и порезы на теле стали для него постоянными спутниками. Когда он чувствовал боль, он не думал о Неа, а значит, у Неа не было ни малейшей лазейки. Эта боль была такой, какой нужно, чтобы не терять сознание. Она отрезвляла, позволяла мыслить предельно чисто и ясно.

А потом, когда Аллен с трудом начал учиться держать Неа под контролем, появился Канда. Возник из ниоткуда, постучав в дверь, которую Аллен всё так же категорически отказывался открывать. И Аллен совершенно не был готов к тому, что он попросту выбьет эту дверь, не оставив ему и шанса на спасение.

План провалился с треском.

Канда не выглядел тем человеком, которые обычно стремятся помогать людям. Это Аллен заметил по первому взгляду. В глазах Канды кипела ненависть к совершенно незнакомому человеку, а с его работой это совершенно не совмещалось.

В тот момент Аллен испытал уже забытое ощущение: слабость во всём теле, словно из него только что вынули душу. Такое происходило, лишь когда он был либо растерянным, либо уставшим, однако всё равно находился в сознании. Неа использовал эти моменты в свою пользу.

Потому что Комуи… Комуи?

Аллен выронил кеглю и бессильно присел на корточки, подняв на Тики озадаченный взгляд.

— Мне звонил один человек. Представился начальником той социальной службы… Комуи. Комуи Ли.

Его испуг на мгновение передался и Тики, однако тот быстро смог взять себя в руки.

— Уверен?

Аллен кивнул.

— Сукин сын, — выругался Тики. — Весьма подло со стороны Адама распускать свои сети куда-то помимо Ковчега.

— Но ему ведь тоже нужно искать себе подопытных зверьков.

— Защищаешь его?

— Ни в коем случае. Но я не придал никакого значения тому звонку… и его имени.

— Выходит, твоя новоявленная проблема работает на того, кто работает на Адама. Боюсь, твоё местонахождение больше не является тайной, малыш.

— И уже давно, — помрачнел Аллен. — Так что там с Кроссом?

Тики кивнул в нужном направлении.

— Восьмой ряд, двенадцатое место. Повезёт, если ты найдёшь хоть какую-то зацепку. И… сразу после этого уходи, малыш. Прячься.

***

Из соседней комнаты не доносилось ни звука. Лави обычно спал без задних ног, а вот Канда уже которую ночь вскакивал под утро, мучаясь от прочно засевшего внутри ожидания снова услышать тот голос наяву. Канда ничего не говорил Лави про то, что стало происходить с ним после той встречи с Уолкером, а сам Лави упорно продолжал делать вид, что они просто добродушные сожители, и не вспоминал больше о том дне.

Канда не любил извиняться даже в том случае, если понимал, что был в чём-то неправ. Понимал это и Лави, который именно поэтому до сих пор продолжать улыбаться ему каждое утро.

На тумбочке протяжно завибрировал телефон. Канда слез с подоконника, лениво нажимая на зелёную кнопку принятия вызова.

— Если учесть факт времени и то, что ты первым делом не послал меня на хер, могу предположить, что ты не спишь, — излишне жизнерадостно поведал Дэйся.

— Ты в психологи подался? — ощетинился Канда сразу.

— Нет, компьютеры мне милее людей, — рассмеялся тот. — Мне сразу перейти к делу?

— Валяй.

— Насчёт того пацана, о котором ты рассказывал.

Насторожившись, Канда бросил взгляд на дверь. Послышались шаги в зале и загорелся свет, пробивавшийся через щель под дверью, а потом — громкое ругательство. Кажется, Лави решил дойти до туалета, но с закрытыми глазами.

— Эй, ты слушаешь?

— Слушаю, — уже тише ответил Канда, не желая, чтобы ему в очередной раз прочитали лекцию о пользе сна.

— Так вот, — Дэйся прокашлялся, — очень интересный пацан. Очень. Правда, о нём мало что удалось найти — полагаю, большинство информации и вовсе нет в электронном виде. Поэтому пришлось хорошенько покопаться, чтобы соединить некоторые детали. Ты говорил, что у него был приёмный отец? Мана Уолкер?

— Это важно?

— Весьма. В тех документах, что тебе дали почитать на досуге, говорилось, что Мана Уолкер покончил с собой, из-за чего у пацана снесло крышу, так?

— Так, — раздражённо поддакнул Канда, ожидая, когда уже Дэйся перейдёт к сути дела.

— Мана Уолкер не просто покончил с собой, — Дэйся говорил с возбуждением, что означало его заинтересованность в собранной информации. — Сначала он застрелил родного брата, а потом пустил и себе пулю в череп. Ба-бах!

Канда нахмурился, вспоминая, было ли в досье хоть что-то упомянуто о брате приёмного отца Уолкера.

— У Маны был брат. Его звали Неа. Полицейские архивы хорошо охраняются, лезть в дебри опасно, но я постарался, чтобы меня не заметили. И знаешь, что я там нашёл? На этом Мане висит несколько обвинений в убийствах. По подсчётам полицейских шавок, аж целых тринадцать человек! Представляешь?

— Тринадцать? — переспросил Канда, словно не был уверен в услышанной цифре.

— Да. Неа стал четырнадцатым. Родной брат!..

Дальше Канда уже ничего не слышал.

========== Глава 11. Побег ==========

Когда Аллен добрался до дома, на небе уже светила полная луна. Людей на улицах практически не было, и это не могло не радовать. Он брёл по тихим мрачным улочкам, с наслаждением вдыхая холодный ночной воздух. В его ситуации нужно было бы поторопиться, однако Аллен не мог объяснить охватившее его чувство спокойствия. Что-то подсказывало, что возвращаться в квартиру за вещами будет безопасно. Если бы Адам хотел силой вернуть его в Ковчег, он сделал бы это давным-давно, ещё когда Комуи только-только получил весточку о ценном пропавшем экземпляре от жителей одного неприметного старого многоквартирного дома.